Книга Ночи становятся короче - Геза Мольнар

девушке Каллаи.

— Насколько я знаю Петю, на чудеса он не способен, — сверкнув белоснежными зубами, рассмеялась Катя. — Все вы любители…

Шагоди внимательно разглядывал девушку.

«Какие острые у нее зубы, словно у волчицы. Красивые, белоснежные, но такие хищные…»

— А мы и есть любители, а не профессионалы. Наша задача — научиться соблюдать все правила… — начал было объяснять Шагоди.

Моравец закусил губу и неподвижным взглядом смотрел прямо перед собой.

Начались полеты. Петя уже уселся в кабину. Еще момент, и фонарь над его головой закрылся.

«Пикассо рисует всю картину, не отрывая карандаша от бумаги…» — сказал как-то Шагоди Пете. Сейчас эти слова почему-то пришли в голову.

На этот раз Моравец поднял машину в воздух свечой, как это делал только Пулаи, и никто более.

Наблюдавшие за полетом так и замерли.

— Что он делает?! Сейчас его бросит вниз, как котенка с железной крыши, — пробормотал себе под нос Кедеш, вытирая выступивший на лбу пот. — Если потеряет скорость, так и врежется…

Но Моравец поднимал машину все выше и выше.

— Что такое?! — воскликнул Пулаи. — Что он делает, этот желторотик?!

Моравец тем временем бросил самолет вертикально вверх. Мотор жалобно взвыл, скорость резко упала, и в какой-то миг показалось, что машина застыла на одном месте.

Опытный пилот никогда не станет дожидаться этого опасного момента. Он вовремя повернет машину носом к матушке-земле и начнет стремительно падать вниз, отчего у тех, кто наблюдает за полетом, замрет сердце, а зачарованный полетом пилот столь же неожиданно выведет машину в горизонтальное положение и стрелой пролетит над головами ошеломленных зрителей.

Петя же упустил этот момент, и, хотя мотор работал на полную мощность, скорость упала до нуля.

Петя судорожными движениями перемещал ручку управления, впившись глазами в циферблаты приборов, стрелки которых скакали как угорелые.

«Нужно не терять из вида линию горизонта!» — билась в голове назойливая мысль.

В какой-то миг он пережил в душе муки Икара, теряющего крылья.

Ему все же удалось вывести самолет в горизонтальное положение. Пролетел над посевами. Мотор работал ровно, без перебоев. Солнце заливало своими лучами всю кабину. Через несколько минут Моравец сделал разворот и полетел к аэродрому.

«Она будет моей, будет, чего бы мне это ни стоило…» — пробормотал он про себя и, не упустив нужного момента, сделал несколько фигур высшего пилотажа и пошел на посадку.

Едва успел Петя вылезти из кабины, как к нему подлетел инструктор.

— Ты!.. Ты идиот! Настоящий идиот!.. — Чаба схватил Петю за френч и начал трясти. — Как ты посмел? Мать твою так!.. Вон с аэродрома! Иди к Пулаи, он тебе покажет… Сопляк!..

В стороне группой стояли курсанты. Рядом с ними — старший инструктор Пулаи и Катя. Петя искал Катиного взгляда, надеясь прочесть в нем гордость за него, а нашел только раздражение и злость. Пройти несколько шагов, отделяющих его от Пулаи, ему было очень трудно. Лицо у старшего инструктора было рассерженное, глаза строгие и холодные.

— Товарищ старший инструктор, курсант Моравец…

В этот момент Пулаи влепил Пете такую оплеуху, что он сел на траву.

— Встать! — тихо приказал Пулаи. Лицо его было белым.

Моравец встал.

— Больше и не мечтай летать, мерзавец! — выкрикнул Кедеш, потрясая кулаками из-за спины Пулаи.

— Марш отсюда! — выпалил Пулаи. — А оплеуху я тебе влепил, чтобы ты больше никогда не нарушал инструкцию! — И, повернувшись кругом, старший инструктор устало пошел прочь.

Катя смерила Петю испепеляющим взглядом и бросила:

— А ты не подумал, каково будет папе, если ты разобьешься?.. — И пошла вслед за отцом.

Курсанты выполняли полеты согласно расписанию. Петя сидел, прислонившись спиной к стенке ангара. Ему было больно и обидно. И не потому, что Пулаи ударил его по лицу, а потому, что он потерпел фиаско в глазах Кати. Что же касается оплеухи, то он даже гордился этим. Кедеш орал на него, обзывая всякими словами, грозился, что больше никогда не допустит к полетам, а Пулаи коротко сказал: «Марш отсюда! А оплеуху я тебе влепил, чтобы ты больше никогда не нарушал инструкцию!»

«Значит, он влепил мне ее, чтобы я никогда не забывал об этом случае и стал в будущем хорошим пилотом. Это была отеческая оплеуха. И только. Да и есть ли в группе хоть один человек, кто смог бы проделать в воздухе такие фигуры? Роби был прав, когда говорил, что у него все пойдет хорошо, нужно только быть посмелее. Если бы не Роби, я и сейчас испытывал бы страх при посадке… Теперь же я ничего не боюсь… Роби Шагоди — истинный друг. Но Катя?.. Все это произошло из-за нее».

В ушах у Пети еще звенели ее слова: «…на чудеса он не способен…» Не кому-нибудь, а ей одной Петя хотел доказать, на что он способен.

Сорвав травинку, он сунул ее в рот и начал жевать. В памяти всплыли самые мельчайшие детали полета. Пете казалось, что он слышит, как оглушительно ревет мотор…

Он посмотрел на небо. Снова вспомнил миф о бесстрашном Икаре, который летел все ближе и ближе к Солнцу. Интересно, какие чувства он испытывал, когда воск начал плавиться и перья повыпадали?.. А далеко внизу — земля.

В жизни пилота бывают моменты, когда все зависит не от мотора и не от множества приборов на приборной доске, а от силы и смелости летчика…

К Моравецу подошел Пишта Денеш. Сел рядом.

— Петя, — начал он, — ты сделал очень большую глупость, но я думаю, что в конце концов тебе следовало ее сделать. Ты узнал самого себя. Уверовал в себя.

— Я не понимаю Катю. Она смотрела на меня так, словно я хотел убить ее отца.

— Катя?.. — Денеш задумался. Из разговора с Шагоди он уже знал, что Петя был по уши влюблен в девушку. — Катю понять можно: она боится за отца. Она, наверное, знает нашумевшую историю со штурмовиками.

Моравец с удивлением уставился на Денеша.

— Неужели ты не слыхал об этом? Столько разговоров было! В воздушном параде в День Освобождения участвовали и штурмовики. Так вот четыре машины врезались в землю, словно малые птенцы, выпавшие из родного гнезда. Произошло это вскоре после взлета на пути к Будапешту. Однако один из самолетов не взорвался, а просто врезался в землю. При расследовании причины катастрофы специальная комиссия установила, что все произошло потому, что в масляных баках оказался песок. Короче говоря, налицо было вредительство. Сразу же арестовали одиннадцать техников. Я, дружище, очень хорошо понимаю Катю: ведь отец ее был офицером еще в хортистской армии. Если бы с тобой что-нибудь случилось, Пулаи пришлось бы отвечать за тебя.

Петя