Книга Волхв пятого разряда - Анатолий Федорович Дроздов

расчет сгорел в огне. Надеюсь, что желающих стрелять по мирным жителям отныне не найдется. Но если вдруг объявятся такие, обращайтесь. Поджарим и других придурков.

– Спасибо, господин полковник! – поручик козырнул.

Кивнув ему, Акчурин отправился к автомобилю и через два часа подъехал к дому Николая. Встав у ворот, вышел и открыл калитку.

Несвицкий оказался дома. Акчурина он встретил на крыльце – увидел подъезжавший внедорожник из окна второго этажа. И по виду друга Несвицкий догадался, что тот добился своего.

– Как все прошло? – спросил, сжав руку Якова.

– Нормально, – тот кивнул. – Отправил гадов в ад.

– Сколько их было?

– Трое у миномета и сколько-то в броневике, не знаю – двое или трое. Я бросил внутрь гранату, машина загорелась, а затем взорвалось. Мне было недосуг считать.

– А минометчиков застрелил?

– Сжег.

– Огнем с руки?

– Что я, нацист? – насупился Акчурин. – Прострелил им ноги, когда стояли в кузове, а после положил гранату на бензобак. Машина загорелась, сдетонировали мины… Хоронить там будет нечего. Полина у тебя?

– Да, – сообщил Несвицкий. – Играет с Машей. Девочки сдружились. Мы специально не повели малышку в садик, чтобы Полина была занята и не погружалась в свое горе. Может оставишь ее здесь? Зачем ей видеть плачущих родителей Галины? И похороны?

– Пожалуй, – подумав, согласился Яков. – Но я хочу с ней повидаться.

– Заходи, – кивнул Несвицкий. – Но для начала перекусим…

Через несколько минут два волхва пили кофе за столом в гостиной. Яков жевал, запивая бутерброды обжигающим напитком, не ощущая вкуса и температуры. Он был все еще там, за речкой, прокручивая в памяти эпизоды расправы с негодяями, убившими его жену. Николай молчал, все понимая. Лишь когда Акчурин поставил на столешницу пустую чашку, спросил:

– Ну, хоть немного стало легче?

– Не знаю, – сморщился Акчурин. – Вот, вроде, рассчитался за Галину, а на душе погано.

– Знакомо, – Николай кивнул. – Со мной бывало. Отомстишь, сначала, вроде, полегчает, а потом опять наваливается. Какие планы на Полину?

– После войны увезу ее собой в Казань.

– А дедушка и бабушка ребенка? Они что скажут?

– Я ее удочерил, – насупился Акчурин. – Имею право. А они, если хотят, пусть тоже приезжают. Устроим в лучшем виде. Для мусульманина родители жены – родня.

– А если не поедут? Кто за девочкой присмотрит, пока ты служишь?

– Первая жена. Ей Поля полюбилась, своих-то деток нет. Заверяю: никто ребенка не обидит.

– Ну, дай-то Бог! – вздохнул Несвицкий. Встал и по лестнице поднялся второй этаж. Через минуту возвратился с девочками, которых вел за руки.

– Папа! – вскрикнула Полина и побежала к Якову. Тот подхватил ее на руки и прижал к себе. Глаза у волхва повлажнели.

– У меня есть тоже папа! – вдруг заявила Маша и требовательно посмотрела на Несвицкого.

– Конечно, милая!

Он взял ее руки и чмокнул в розовую щечку. И получил ответный поцелуй от крохи. Некоторое время два волхва с девочками на руках стояли друг напротив друга и улыбались своим мыслям. Акчурин – с горечью во взоре, а Николай – растрогано. С тех пор как оказался в этом мире ему впервые сказали: «Папа!»…

[1] Казус белли – повод для войны.

[2] ДРГ – диверсионно-разведывательная группа.

Глава 13

13.

– Уважаемые соотечественники!

Царь выглядел сосредоточенно и моложаво, что невольно отметили миллионы жителей империи. Об обращении Александра Третьего к народу объявили загодя, поэтому, несмотря на выходной день, люди, оставив домашние заботы, приникли к экранам телевизоров. Император не баловал их обращениями. Обычно его показывали во время официальных церемоний, где он кого-то награждал или журил, но там он говорил с определенной аудиторией. Но так чтоб сразу к всем…

– Сегодня добровольческие формирования империи и союзные нам корпуса Нововарягии начали операцию по освобождению исконных имперских земель от прогнившего режима Славии. В эти минуты наши летчики и танкисты, мотострелки и саперы ведут бои на всем протяжении границы, ставшей фронтом.

Царь сделал паузу.

– Вы спросите меня, почему мы так поступили? Отвечаю. Вам хорошо известна предыстория конфликта. Десятилетиями правящие клики Борисфена грабили восточные земли Славии. Добываемые там полезные ископаемые продавали за границу, а вырученные деньги клали на свои счета в европейских банках. Населению земель выделяли крохи. В результате некогда цветущий край превратился в нищую окраину. Но это еще полбеды. Жителей восточных областей объявили недославами и запретили им говорить на родном, варяжском языке. Это переполнило чашу терпения людей, и они восстали, объявив о создании своей республики. Как же поступили в Борисфене? Вместо того, чтобы урегулировать конфликт путем переговоров, направили в Нововарягию войска для уничтожения сепаратистов. Семь лет там шла гражданская война, в которой погибли тысячи людей, причем, преимущественно мирных жителей. Славские нацисты, подзуживаемые своими хозяевами из Западной Европы, наносили артиллерийские и бомбовые удары по городам и селам, намеренно убивая детей, женщин, стариков. А на Западе им рукоплескали, поощряя этот геноцид. И никто, кроме Варягии, не встал на защиту ни в чем не повинных людей. Да и мы долгое время избегали напрямую вмешиваться в военные действия. К сожалению, в правительстве империи нашлись люди, убеждавшие меня, что это не рационально. Мол, защита наших братьев по крови и вере ничего, кроме проблем, империи не принесет.

Царь сморщился.

– На свою беду я поддался этим уговорам. Признаю вину и прошу меня простить. Ведь, как выяснилось позже, многие из тех советчиков в кавычках были завербованы спецслужбами Германии и отрабатывали подачки из Берлина. Сейчас они арестованы и ждут справедливого суда. Но вернемся к ситуации в Нововарягии. Здравый смысл возобладал, и туда отправился имперский корпус. Вместе с ополченцами республики он разгромил войска карателей, очистив территорию Нововарягии от марионеток Запада. И опять начались