Книга Повелитель света - Морис Ренар

округлых холмов, что усеяли этот край, – местные жители называют их молярами. Это иллюзия. Коломбье – вовсе не одинокая вершина. То, что вам таковой кажется, является гребнем длинной, длинной цепи, оконечностью гор Юра. Ее извилистый хребет тянется с далекого севера многие и многие лье, прежде чем окончится здесь спускающимися вниз уступами, с холмиками и овражками, небольшим труднопроходимым лесом, полосой крутых ущелий и волнообразных песчаных насыпей, своего рода апсидой некоего сверхчеловеческого собора, от которой лучами расходятся в разные стороны скалистые и покрытые зеленью отроги.

Восточный склон Коломбье подходит к Роне, меандры которой очерчивают его контур. Западный склон не опускается так низко и формирует, растягиваясь, красивое плато Вальромей. С юга и севера к горе подступают болота, среди которых течет Рона.

Однако в изножье этого гребня, на большой дороге, что следует вдоль него, огибает его и тянется от Женевы к Лиону, проходя через облюбованные сарванами места, встречаются чередующиеся между собой деревни и замки.

Коммуны, прилегающие к этой дороге, называются Кюлоз, Беон, Люйриё, Талисьё, Амейзьё и Артемар. Между ними, но чуть выше, на склоне горы, стоят столь не похожие друг на друга замки изумительной красоты: Монверран (феодальных времен), Люйриё (развалины), Шатофруа (средневековый), Мирастель (эпохи Людовика XIII) и Машюраз (эпохи Возрождения).

Из всех этих замков нас интересует лишь Мирастель.

Его легко узнать.

От железной дороги, что проходит на некотором расстоянии от шоссе, видно, как он выделяется на темно-зеленом фоне горы, между Машюразом с белыми стенами и красной черепичной крышей и Шатофруа с конусообразными башенками, покрытыми голубым шифером. Мирастель сложен из кирпича, уже порозовевшего от палящего солнца, и стоит в окружении четырех угловых башен. У трех из них – старая шиферная кровля серого цвета, выполненная в форме сферы, напоминающей сарацинский шлем, а четвертая поддерживает купол обсерватории. Сад Мирастеля, слегка наклонный, словно пюпитр, окружает замок кудрявой зеленью. Засаженная деревьями стена террасы служит замку каменистым основанием. Мирастель возвышается над своими двумя соседями, тогда как над ним лежат горные деревушки Уш и Шаворней, которые смыкаются друг с другом чуть позади и слева, отмечая вехами каменистую горную дорогу.

Два шоссе змейкой поднимаются к воротам замка: одно идет из Талисьё, другое – из Амейзьё, деревушек, расположенных на проходящей внизу большой дороге. Но посреди того обширного треугольника, за стороны которого можно принять все эти три тракта, бежит по склону козья тропа, которая приведет вас от большака прямо к Мирастелю.

Как этот небольшой замок в расцвете своих лет избежал ненависти Ришелье? Почему не превратился, как многие другие, в руины среди скал, за которые в вечернем освещении можно принять разрушенные до основания замки. Ходит легенда, что в нем жил не какой-то мелкопоместный вояка, но приятный безобидный дворянин, судя по всему страдавший бессонницей, так как, проводя все дни за чтением книг, ночью он вел подсчет созвездий с верхней площадки самой высокой башни. Отсюда и идет название «Мирастель», которое означает «Наблюдающий за звездами».

По правде говоря, когда покойный господин Аркедув купил эту резиденцию, северо-западная башня и вовсе не имела купола; она заканчивалась смотровой площадкой. И в верхней части башни были обнаружены – с виду обычная груда медных изделий, украшенных гравировкой и аллегорическими фигурами, – старинные астрономические приборы, такие как зодиакальные, равноденственные и азимутные круги, квадранты, секстанты, небесные сферы, астролябии, гномоны и прочие обновленные халдеями старинные штуковины, к коим следует добавить тот выдвижной телескоп, устройство которого усовершенствовал Кеплер, когда Мирастель еще только возводился.

Господин Аркедув, богатый лионский промышленник, приобрел это имение в 1874 году, через одиннадцать лет после женитьбы и по настоятельной просьбе супруги, которая была без ума от местного пейзажа и грезила астрономией. Эта исключительная женщина, соперница Гипатии[27], госпожи Лепот[28], госпожи дю Шатле[29] и им подобных, хотела оборудовать на смотровой площадке башни обсерваторию, и работы уже были закончены, когда госпожу Аркедув постигло двойное несчастье. Некий необъяснимый недуг навсегда лишил ее зрения, а вскоре скончался и ее муж, оставив бедную слепую с двумя дочерями, Огюстиной и Люси, десяти и восьми лет от роду.

С того дня госпожа Аркедув больше не покидала Мирастель. Несмотря на слепоту, энергия и привычка помогли ей стать прекрасной воспитательницей и хозяйкой. В замке с невероятным проворством она занималась самыми различными работами, но вокруг нее царил вечный сумрак; и невозможно было без сострадания смотреть на то, как чудесными звездными вечерами она поднимает незрячие глаза к красотам неба… И будучи не в состоянии их увидеть, она вслушивалась в их безмолвную гармонию.

Мечтой ее было заполучить в зятья астронома, и мечта эта воплотилась в жизнь. Через четыре года после свадьбы старшей дочери, которая вместе с супругом, доктором Каликстом Монбардо, поселилась в Артемаре, младшая вышла замуж за Жана Летелье, работавшего тогда в обсерватории Марселя.

Словом, пользу из обустройства башни извлек уже господин Летелье. Благодаря размещенному в ней экваториалу он мог продолжать в Мирастеле в жаркое время года некоторые из своих работ.

И вот теперь господин Летелье был директором парижской обсерватории, а госпожа Аркедув – четырежды бабушкой. Но – увы! – тут на нее обрушилась новая невзгода.

Сюзанна Монбардо, ее старшая внучка, позволила соблазнить себя некоему Фрону, местному ловеласу. Этот донжуан, начисто лишенный благородства, выкрал ее из дому, и, так как господин Монбардо и слышать больше не хотел о своей беспутной дочери, бедная Сюзанна жила с возлюбленным в скромном коттедже неподалеку от Белле, изредка встречаясь из всей семьи лишь с братом Анри, но и тому приходилось видеться с ней втайне как от Фрона, так и от родителей.

Как мы видим, несчастья не обходили эту семью стороной. Сюзанне в апреле 1912 года было тридцать лет, а ее брату – двадцать девять. Доктор и биолог, работающий в институте Пастера, прославившийся благодаря революционному подходу к лечению артериосклероза, Анри Монбардо только что женился на очаровательной местной девушке Фабиане д’Арвьер; и когда Летелье решили воспользоваться гостеприимством госпожи Аркедув, молодожены приходили в себя в Артемаре после несколько утомительного медового месяца.

Их кузен Максим Летелье стоял тогда на пороге своего двадцатишестилетия. Закончив Военно-морскую академию имени Борда, аспирант, а затем преподаватель, он недавно оставил свой военный корабль ради участия в океанографической экспедиции князя Монако. Узнав, что вся семья соберется в Бюже, он взял месяц отпуска, на который имел право.

А вот и Мария-Тереза, его сестра, в цвете своих восемнадцати лет и очаровании нежной красоты; ее золотистые волосы, свежий цвет лица, сверкающие глаза, какие нравились Грёзу[30], стройный, гибкий стан следовало бы описать стихами какого-нибудь великого поэта… Знали бы вы,