Книга Жорж - иномирец 3 - Сергей Анатольевич Панченко

слогам. — Первый слог мне очень нравится. В имени точно будет Дар.

Наш малыш, словно почувствовав, что о нем вспомнили, подал голос из кроватки. Ляля сразу уловила в его интонации требовательные нотки, одним рывком оказалась рядом и сунула руку под пеленку.

— Ого, да мы навалили большую кучу. — Обрадовано произнесла она, будто речь шла о куче драгоценностей.

Малыш захныкал. Кошка быстро распеленала его.

— Жорж, мне кажется он горячий. Проверь ты. — Ляля заволновалась и принялась целовать ребенка в лобик. — Точно горячий.

Я подошел к малышу и проверил вначале пальцем температуру под мышкой. Вроде горячий, но не точно. Он же не был таким человеком, как я, поэтому мог иметь иную температуру тела. Ляля, например, была горячее меня, а змей, он вообще всегда был чуть холоднее комнатной температуры. К тому же у малыша имелся плотный шерстяной покров, мешающий ее определить. Я приложился губами к открытому лбу. Точно, ребенок был горячим.

— Приболел. — Произнес я и наткнулся на испуганный взгляд Ляли.

— Жорж, что нам теперь делать? — Спросила она обреченно, будто речь шла о смертельном заболевании.

— Я к маме. — Это было единственно правильное решение. В вопросах лечения детей я мог доверять только ей. — Черт, понадобятся деньги на лекарства. Только бы они с батей телек не успели купить.

— Тебе придется рассказать про нашего малыша. — Ляля завернула хныкающего ребенка в чистую пеленку и прижала к себе.

— Это сейчас меньшая из проблем. Так, что мне надо будет оттуда принести? Лекарства, градусник, подгузники, чего еще? Хоть список пиши. — Я засуетился, боясь забыть что-нибудь важное.

— Жорж, иди уже и возвращайся скорее. Бери все, что посоветует твоя мать.

Малыш срыгнул и подавился. Надо было видеть в какой испуг это вогнало нашу маму кошку. Она была готова упасть в обморок из-за переживаний.

— Жорж скорее. — Попросила она, чуть ли не плача.

Какие к черту преступники иномирцы, когда у тебя болеет ребенок. От переживаний у меня заныло в солнечном сплетении, а мысли завертелись в диком хаосе, мешая сосредоточиться.

— Я мигом.

Односторонняя дверь бесшумно захлопнулась за мной. В нос ударил знакомый запах подъезда родного дома. Я требовательно постучал в дверь, моля бога о том, чтобы родители были дома. За дверью послышались шаркающие шаги, затем голос отца:

— Кто?

— Пап, я.

Он открыл дверь и посмотрел мне в глаза.

— Мамка дома? — Спросил я и шустро проскочил мимо. — Мам?

— Ушла в магазин только что. А ты чего такой растрепанный?

— Блин, жаль. А в какой?

— Без понятия какие магазины бывают. Я последний раз в них был лет двадцать пять назад, когда еще по талонам давали. Говори, чего у тебя случилось?

Я вздохнул, не зная с чего начать. Сунул руку в волосы и потрепал их.

— Ребенок заболел. — Произнес я.

— У кого? — Простовато спросил отец.

Спустя мгновение взгляд его прояснился.

— Когда успел? Почему не говорил? А с кем это вы сострогали? — Завалил он меня градом вопросов.

— С Лялей, с кем же еще.

— Как? Она же… хоть я и не ученый, но гарантирую, что у вас никакого скрещивания не получится. Сынок, у Ляли мог родиться ребенок, но не от тебя.

— Па, я не идиот, она нашла его. Он грудной еще, мы решили стать его родителями.

— И змей?

— Конечно. Как же без него. Мать с телефоном ушла?

— Да.

— Звони скорей, устроил мне допрос с пристрастием.

— У меня-то нет телефона. Мне он на кой? Баловство.

— Чтоб купил себе телефон, вместо телевизора. Пойду, поищу ее во всех ближайших магазинах. — Я направился к выходу.

— А мы завтра за телеком собрались. Распродажа. — Крикнул он мне вслед, когда я бежал уже по ступенькам. — И матери не спеши хвалиться, что бабкой стала. Она валидол с собой не брала.

— Ладно.

Я выбежал во двор. Соседки, материны подружки по сплетням, сидели на скамейке у подъезда.

— Мать давно прошла? — Спросил я с ходу, забыв поздороваться.

Меня окинули недобрым взглядом.

— Минут пять. — Ответила соседка с четвертого этажа.

— А куда?

— Туда. В «Арарат», там ночью алкаши стекла побили, милиция приехала.

— Ясно, достойный повод. Спасибо за сотрудничество. — Поблагодарил я их и направился к магазину армянской диаспоры.

Мать стояла в толпе зевак, рассматривающих процесс оформления преступления. Если бы такие преступления случались рядом каждый день, да еще и с убийствами, телевизор можно было бы вообще не смотреть. Я подошел к ней со спины и тихонько тронул за плечо. Она вздрогнула и обернулась.

— Игорек. — Удивилась она. — А ты чего не по графику?

— Идем отсюда, мне нужна твоя помощь.

Мать, с неприсущей ее возрасту грацией, выбралась из толпы.

— В корсете? — Догадался я.

— Привыкла к нему. Летаю, как ведьма. Подружки мои уже недобро на меня посматривают.

— Да на кого они добро посматривают? В этом весь смысл их посиделок.

— Чего у тебя случилось? — Спросила мать, когда мы отошли в сторону.

— Короче, мы с Лялей усыновили ребенка. Мальчика, в смысле, сына. Он чего-то приболел сегодня, а мы в полной растерянности что делать. У нас ничего нет. Ни лекарств никаких, ни градусника, ничего. Он температурит, хныкает, его рвет.

Глаза у матери увеличились раза в два. Она смотрела на меня, не перебивая.

— Мам, у меня денег-то нету на лекарства. Я же не стану воровать. Одолжите, что батя с зажигалок накопил, а я верну потом. Золотишко намою и сдам. А самое главное, скажи, что надо купить.

— Игорек, я не так представляла себе этот момент, когда ты мне скажешь, что я стала бабушкой. — Глаза у матери увлажнились

— Мам, оставим сантименты на потом. Помоги своему внуку. Деньги дома?

— Нет, конечно. Со мной. — Она похлопала по сумке. — Твой отец ждет распродажи завтра, чтобы на оставшиеся деньги обмыть покупку.

— Он мне говорил.

— Ладно, пошли в аптеку. По дороге расскажешь, что у меня за внук.

Я рассказал ей о том, что он не совсем человек в ее представлении, что Ляля без ума от него и полна материнских чувств и что она только ей доверяет в вопросах лечения детей. Вопреки опасениям отца, мать не бухнулась в обморок, наоборот, проявила понимание и женскую солидарность.

— Как я ее сейчас понимаю. — Сочувствующе произнесла она. — Хорошо, когда рядом есть женщина, прошедшая через это. Я бы взялась понянчиться, если бы вы меня пустили к себе.

— Мам, с этими переходами не все так просто. Стоит тебе перейти хоть один раз и ты автоматически становишься иномирцем. Вдруг, ты не сможешь вернуться домой?

— Тогда приносите мне своего ребенка. Хоть бабкой себя почувствую.