Книга Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I - Джон Гай

супружеской неверностью Екатерины Говард в 1541 году, они хотели обеспечить себе должности протектора королевства и опекуна Эдуарда во время его вероятного несовершеннолетия. Однако им в противовес сложилась гораздо более влиятельная коалиция, представляющая интересы Хартфорда и Лайла, Парра и Герберта.

Эдвард Сеймур, граф Хартфорд (впоследствии лорд-протектор Сомерсет), и Джон Дадли, виконт Лайл (позже граф Уорик и герцог Нортумберленд), поднялись при дворе на волне военных успехов, которые приблизили их к королю и сделали Говардов ненужными. Хартфорд был дядей принца Эдуарда и братом Томаса Сеймура (соперника Генриха VIII в борьбе за руку Екатерины Парр, которая вышла за него замуж после кончины короля). Он обладал огромной территориальной и политической властью, не в последнюю очередь потому, что управлял королевским двором в качестве верховного распорядителя. Человек всепоглощающего честолюбия, Эдвард Сеймур возглавил альянс с Лайлом, сыном советника Генриха VII Эдмунда Дадли, тайным советником и членом личного кабинета короля. В 1543 году Генрих назначил его лорд-адмиралом, и он командовал английским флотом в сражении с Францией. В ноябре 1546 года его быстро направили в его имения за нападки на Гардинера в Тайном совете.

Хартфорд и Лайл имели контакты с семействами Парр и Герберт, связанными с двором через кровное родство с королевой. Хотя Уильям Парр, граф Эссекс (впоследствии маркиз Нортгемптон), не имел значимого поста кроме членства в Тайном совете, он был братом королевы. Сэр Уильям Герберт (позже граф Пембрук) приходился королеве зятем, управлял ее землями и был главным управляющим личных покоев. Оба имели сторонников в парламенте и в стране, и оба поддержали Хартфорда. Кроме того, Хартфорд завоевал доверие двух ключевых руководителей при дворе: сэра Уильяма Пэджета, королевского секретаря и самого надежного советника, и сэра Энтони Дэнни, второго главного управляющего личных покоев.

Таким образом, поражение Норфолка и Гардинера стало неизбежным. Их обошли в Тайном совете политики и сторонники Хартфорда, а в личных покоях короля окружали Лайл, Герберт, Дэнни, Пэджет и Томас Сеймур[468]. С помощью Пэджета и Дэнни Хартфорд получил контроль и над королевской печатью, и над самой подписью короля: в последние годы жизни Генрих VIII отказывался сам подписывать государственные документы, поручив эту задачу своим приближенным, которые имели право использовать тайную «сухую печать»[469]. Приложением печати руководил Дэнни, чей шурин Джон Гейтс хранил саму печать. Делопроизводство вел Уильям Клерк, он прикладывал печать и регистрировал в книге «подписанные» документы. Оттиск подписи Генриха сначала делали печатью «без чернения» (то есть без чернил), а затем Клерк, Дэнни или Гейтс «чернили оттиск» – обводили его чернилами. В результате получалось точное факсимиле – политическая бомба[470].

В июле 1546 года к коалиции Хартфорда и Лайла присоединился граф Арундел, один из богатейших и наиболее уважаемых аристократов в Англии. Через пять месяцев Хартфорд осуществил переворот. Сначала Гардинера исключили из Тайного совета; затем Норфолка и Суррея арестовали и отправили в Тауэр (12 декабря). Суррея казнили 21 января 1547 года, и, если бы король не умер той же ночью, Норфолк последовал бы за ним 28 января.

Главным документом становится завещание Генриха VIII. При сравнении двух дошедших до наших дней его вариантов становится ясно, что переворот Хартфорда одобрил король, который «хорошо знал, кому он желает завещать руководство своим сыном и королевством»[471]. На следующий день после арестов Говардов Генрих изменил завещание, устранив из Регентского совета Гардинера и Норфолка[472]. Затем, 26 декабря, находясь «в плохом здравии и определенной опасности», он призвал к своей кровати Хартфорда, Лайла, Пэджета и Дэнни, чтобы сделать дальнейшие поправки. Король оставил корону Эдуарду, Марии и Елизавете, именно в таком порядке, и назначил Регентский совет из 16 членов, чтобы осуществлять правление, пока Эдуарду не исполнится 18 лет[473]. Члены Регентского совета должны были исполнять волю короля, принимая решения большинством голосов, и на этом этапе речи не шло о назначении регента. Однако когда король потерял сознание в первые часы 28 января, завещание еще не было подписано. Его подписали при помощи «сухого оттиска» под надзором Хартфорда, Пэджета, Герберта и Дэнни[474]. Завещание, удостоверенное печатью, предоставило основание для новой власти. Сначала Пэджет набросал пункт, дающий регентскому совету «полную власть и полномочия» предпринимать любое действие, необходимое для управления королевством в период малолетства Эдуарда, как будто Генрих VIII сам дал им указание, скрепленное Большой печатью Англии. Затем был добавлен, или переписан, «пункт о невыполненных пожалованиях», уполномочивший Регентский совет после смерти короля даровать то, что Генрих «даровал, собирался даровать или обещал», но не успел законно передать во время своей жизни.

Впоследствии Пэджет отрицал, что в правление Эдуарда делалось что-либо не санкционированное Генрихом VIII, но весьма вероятно, что в его предсмертные часы королевское завещание «подправили», чтобы дать возможность Хартфорду принять титул лорда-протектора; позволить ему наградить своих приверженцев конфискованными землями Говардов и откупиться от противников[475]. Сын Хартфорда потом допускал, что его отец «сам себя создал», посмертное покровительство Генриха VIII было весьма впечатляющим: четыре повышения внутри действительных пэров, четыре новых пэрства и поток коронных земель стоимостью £27 053 в год, распределенных людьми Хартфорда для вознаграждения себя и своих друзей.

Известие о кончине Генриха VIII три дня держалось в секрете: пока Хартфорд не добился своей цели, не объявляли о наследовании трона Эдуардом VI и не распускали парламент. Он захватил Эдуарда (девяти лет от роду) и доставил его в Тауэр; он забрал оставшиеся средства Генриха VIII, хранившиеся в секретных сокровищницах, и обсуждал с Советом, казнить ли Норфолка – в конце концов того оставили в тюрьме. Эти шаги были явно противозаконны. Законность правительства базируется на королевской власти, которая заканчивается со смертью короля, как и с окончанием заседания парламента.

31 января Регентский совет заслушал завещание Генриха VIII и назначил Хартфорда протектором королевства и опекуном Эдуарда. В ответ Хартфорд и Пэджет применили «пункт о невыполненных пожалованиях» королевского завещания. Хартфорд стал герцогом Сомерсетом, Эссекс (Уильям Парр) – маркизом Нортгемптоном, Лайл – графом Уориком, Райотсли – графом Саутгемптоном, а Томас Сеймур – бароном Садли. Однако 6 марта Сомерсет вытеснил Райотсли, которого обвинили в противозаконных действиях на посту лорд-канцлера, лишили должности и оштрафовали на £4000. Райотсли сопротивлялся созданию протектората – и его суждение было здравым[476]. Шесть дней спустя Сомерсет нарушил завещание: он получил жалованные грамоты, дарующие ему почти суверенную власть как протектору королевства и позволяющие назначать в Совет любого человека по своему желанию. Однако стиль руководства Сомерсета был настолько единоличным, что роль Совета неуклонно подрывалась. Он частью решал государственные дела при собственном дворе, где полагался, как говорили современники, на «новый Совет»: людей вроде сэра Томаса Смита, сэра Майкла Стэнхоупа, Уильяма Сесила, Эдварда Вулфа, сэра Джона Тинна и Уильяма Грея. Никто из них, кроме Смита, которого он назначил личным секретарем короля, не был тайным советником. Стэнхоуп