Книга Черный город - Василий Анатольевич Криптонов

суд. А после вынесения приговора, вероятно — каторга. Не говоря уж о том позоре, который ляжет на его род... Хотя, впрочем, о чём я говорю? — Калиновский вздохнул. — Матушка господина Иванова — особа столь романтическая и эксцентричная, что, скорее всего, попросту не поверит в происходящее. Решит, что ей снится дурной сон, и будет придерживаться этой версии всю оставшуюся жизнь.

— А отец Иванова?

Калиновский развёл руками.

— Я очень давно ничего не слышал об этом господине. После развода с матерью господина Иванова — а это было лет пятнадцать назад, — он, если мне не изменяет память, уехал куда-то на Дальний Восток. И с тех пор о нём — ни слуху ни духу... Идите отдыхать, Константин Александрович. На вас лица нет, право! Доброй ночи.

Я и сам уже чувствовал, что с ног валюсь. По дороге в свою комнату, к счастью, никого не встретил. Лёг — и тут же вырубился.

А проснулся оттого, что в дверь постучали. В комнату заглянуло бородатое лицо.

— Ваше сиятельство, Константин Алексаныч! — пробасил Гаврила. — Вас тама у ворот дожидаются. Сестрица ваша приехамши.

Глава 26. Рождественский подарок

Уже шагая к воротам, я вспомнил, что Надя и впрямь грозилась приехать ко мне утром с каким-то подарком. Вот ведь подгадала момент!

Всё пространство перед воротами было забито автомобилями полиции и спецслужб. Задержанных курсантов в наручниках вежливо (аристократы ведь) уговаривали рассаживаться «по экипажам». Надю я с трудом разглядел за спинами полицейских. Протолкался к ней.

— Господи, Костя, что тут происходит? — воскликнула она, обняв меня.

— Рождество встречаем, — сказал я. — У вас на курсах это разве как-то иначе происходит?

— Не смешно! — Отстранившись, Надя ударила меня кулачком в грудь. — Здесь ведь, наверное, случилось нечто ужасное?

— Убили кого? — подключился Вова.

Ну да, вот они какие «мы», оказывается. Однако возмутиться я не успел — понял, что стоит Вова рядом с моей — наконец-то! — машиной. И подбрасывает на ладони ключи. Заметив моё внимание, он усмехнулся и бросил ключи мне:

— С Рождеством, сиятельство!

— Спасибо! — Я не сдержал улыбки. — Ты... даришь мне мою же машину. Я так тронут.

— Знал, что угожу! — и не подумал смущаться Вова. — Попробовать не хоти...

— Держи его! — раздался вдруг истошный вопль, и тут же взревел двигатель.

Прежде чем понять, что происходит, я схватил Надю в охапку и вместе с ней бросился на свою машину, попутно зацепив и Вову.

По затылку ударило холодным ветром — смерть пронеслась мимо. Я повернул голову и успел в зеркале несущейся прочь машины увидеть лицо Рабиндраната с широко раскрытыми глазами. Машина, стремительно наращивая скорость, летела прочь от академии, суда, позора и каторги.

Отстранившись от опешившей Нади, я повернул голову к ребятам из полиции и вышестоящих органов. Все, как один, стояли с вытянутыми лицами.

Да мать вашу так!

Я рванул дверцу машины.

— Костя, что ты делаешь? — заволновалась Надя.

Я не ответил. Упал за руль, запустил движок, захлопнул дверь. Тут же раздался второй хлопок. Повернув голову, я увидел Кристину, вытягивающую ремень безопасности.

— Пошла вон, — вырвалось у меня.

— Время теряешь, — огрызнулась та. — Ну?!

Шёпотом выругавшись, я положил руку на рычаг переключения передач. Что-то с ним было не так, но мне было некогда вдаваться в детали. Движок взвыл, задние колёса взрыли снег, разворачивая тяжёлую махину. Надя с Вовой отпрыгнули в сторону, с изумлением глядя на меня. Надя бросилась было к машине, но Вова ловко поймал её, остановил. Молодец, парень, соображает. Пожалуй, если забыть обо всяких сословных предрассудках и связанных с ними трудностях, то насчёт этой пары можно быть спокойным.

— Костя, этот сумасшедший угнал спецавтомобиль! — прорычала Кристина сквозь зубы.

Мы вылетели на трассу, основательно запорошённую снегом. По случаю раннего утра и праздника трасса была пуста, что меня лишь радовало: машину основательно мотало из стороны в сторону. Конкретно сейчас я предпочёл бы передний привод...

— И что? — спросил я. — Относительно профпригодности владельца машины разговаривай со своим руководством. Не знаю, в каком сознании надо было находиться, чтобы оставить ключ в зажигании! Или где уж этот псих взял ключ...

Кристина всплеснула руками.

— Да я не о том! У этих машин — форсированные движки!

Вот оно что. Теперь понятно, почему Рабиндранат так далеко — и расстояние между нами, несмотря на все мои усилия, продолжает увеличиваться.

Я, уже не сдерживаясь, выругался, врезав по рулю. В награду получил изумлённый взгляд Кристины.

— Ну так и чего ты тогда от меня хочешь? — спросил я.

— Не знаю! — простонала она. — Сотвори чудо! Ты же белый маг! Он не должен уйти! Соображаешь, что этот сумасшедший может натворить?!

Стрелку тахометра я уже загнал в красную зону. Машина Рабиндраната виднелась впереди — точка на горизонте. И эта точка стремительно уменьшалась.

— Если бы хоть подобраться поближе, — прошипела Кристина сквозь стиснутые зубы. Глаза её подозрительно блестели — плакать, что ли, затеяла?..

Я опустил взгляд на рычаг переключения скоростей и наконец понял, что не так. Вова зачем-то поменял на рычаге набалдашник. Вместо стандартного шара с вырезанной на нём схемой расположения передач он поставил другой шар — наполовину чёрный, наполовину белый, безо всяких подсказок.

И... что это может значить? Насколько серьёзной была авария, если потребовалось даже рычаг менять?

— Разворачивайся, — сказала Кристина таким тоном, будто на похоронах прощалась с кем-то очень близким. — Бесполезно.

Не веря своей догадке, я вернул руку на рычаг. Так... И что теперь? Попытался нажать — ничего, потянуть — тщетно.

— Костя, поехали назад, — повторила Кристина. — Зря потратим время. Будем надеяться, что в городе его перехватят.

Я переместил взгляд на руль и заметил, что там, где по правилам должны лежать руки, имеется ещё одно новшество — две вставки. Слева — чёрного цвета, справа — белого. Я взялся за них.

Чувство было такое же, как тогда, когда я держал за руки Клавдию после очередного сеанса исцеления. Покалывание в подушечках пальцев. Что-то рвалось из меня наружу, мне нужно было лишь дать этому волю, перестать сдерживать...

И я перестал.

— Кость-йа-а-а-а-ай! — завизжала Кристина, кажется, прикусив себе язык, когда её вдавило в спинку сиденья.

Мне самому сделалось не по себе, когда пространство