Книга Южный крест - Валерий Дмитриевич Поволяев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я сам. Са-ам, ясно?
Спасательный корабль, пришедший за ними, был небольшой, тяжелый, он походил на угловатый обломок скалы, океан со скалой справиться не мог — это было все равно, что пытаться размолоть железную болванку. В каюте, куда привели Геннадия, было тепло, в железных солдатских кружках был заварен крепкий чай. Сахара в него положили столько, что он не просто стал сладким, он превратился в сироп.
Спасатель развернулся около ланчи, — была бы возможность, он сделал бы круг, чтобы экипаж попрощался с судном, но этого не получилось — мешала сеть. Стекла в рубке были уже выбиты, мачта накренилась, — едва люди покинули шхуну, как она начала разваливаться. Ну словно бы что-то почувствовала… Пока люди были на ней — держалась, как только ушли — стала расползаться.
Геннадий глянул в иллюминатор, губы у него печально дрогнули — заработать денег на дорогу домой опять не получилось. И судно погубили. Геннадий вспомнил, что уже в океане, во время плавания, Пабло проронил, что хозяин ланчи не он, а другой человек, который взял кредит в три миллиона песо, чтобы начать заниматься доходным рыбным бизнесом; в долларах сумма не очень большая, но по чилийским реалиям все-таки весомая… В Чили процветает нищета. Что Пабло скажет хозяину ланчи, как будет объясняться?
Хозяина ланчи, взявшего кредит, было жаль.
Москалев откинулся к стенке каюты, потревожил себе плечо и, не удержавшись, застонал. На стон заглянул морской офицер. Не может быть, чтобы он услышал стон Геннадия, но с другой стороны…
— Я врач, — сказал он. — Что с вами?
— Плечо, — пожаловался Геннадий, — сильно болит плечо…
Москалев с трудом стянул с себя куртку, тельняшку снять не смог, она словно бы приросла к телу, стала его второй кожей. Врач аккуратно, едва прикасаясь к тельняшке кончиками пальцев, обследовал плечо, нахмурился.
— Плохо дело, — произнес он бесстрастно, не его же это боль, в конце концов, чего ему заниматься переживаниями? — Плечо выбито. Цела ли кость, покажет только рентген.
Геннадий стиснул зубы, поморщился. Спросил:
— В какой порт мы сейчас плывем?
— В Вальпараисо. В Вальпараисо, к слову, самые лучшие во всем Чили госпитали.
Госпитали-то лучшие, ногу могут поменять местами с рукой, врезать человеку жабры, чтобы он стал наполовину рыбой, пришить хвост тому, кто хочет, но к чудо-медикам ему попасть не дано — для этого нужны чилийские документы… Хотя бы вид на жительство. А чилийских бумаг у него нет, он здесь — чужой.
— В госпиталь нужно, только в госпиталь, — сказал ему врач, тронул за плечо, явно желая подбодрить, улыбнулся виновато и ушел.
…Так заканчивался еще один день пребывания русского человека на чужой земле, через несколько часов наступит ночь, которая также будет переполнена болью, а в промежутках, когда боль станет отступать, давать Геннадию немного отдыха, он начнет глушить боль воспоминаниями, но мучения его на этом не закончатся. Боль, боль, боль… Впрочем, он стал ловить себя на мысли, что боль — штука такая, с которой можно в конце концов свыкнуться, человек привыкает к ней, вот ведь как: она делается частью его бытия… Или, скажем более прямо, — частью жизни.
И вообще-то нет, наверное, меры ограничения того, что человек способен перенести; он может перенести больше, много больше, чем природа отпустила ему, это врач знал хорошо. Знал и Москалев. Прислонившись спиной к стенке кубрика, в который их поместили на спасателе, он закрыл глаза. Боль, сидевшая в нём, словно бы получила приказ откуда-то сверху и принялась понемногу успокаиваться.
Он стал дышать ровнее. Через некоторое время увидел серое мерцающее пространство, словно бы перед ним струилась, перемещаясь куда-то вдаль, вода, но это была не вода, а что-то другое, его потянуло сделать несколько шагов, чтобы понять, что же это такое? Он застонал.
— Русо потерял сознание, — сказал Пабло, — ему досталось больше всех… Жалею, что втянул его, да и вас тоже, в этот неподготовленный поход за альба-корой. — Пабло обвел усталыми красными глазами своих товарищей.
Москалев этих слов не слышал, они не проникли в горячую мутную оторопь, в которой он сейчас находился, да и не суть важно было, проникнут они или нет…
Все эти люди, как там ни крути, отличались от него, находились на другой социальной, бытовой, исторической ступеньке — когда они сойдут с военного спасателя на берег, то земля здешняя будет для них родной землей — тут жили и тут умерли, уйдя в могилу на нарядном чилийском погосте, их предки, тут семьи их, кровь их родов, фамилий, а что здесь он, Геннадий Москалев, возникший на свет в далеком далеке, на другом краю земного шара, за добрые пятнадцать, а может, и все шестнадцать тысяч километров отсюда? Он здесь чужой. Наверное, даже более, чем просто чужой… Что с ним будет дальше, Москалев не знал.
Главное сейчас для него — выжить, и не только выжить, но и вернуться домой. Чего бы это ни стоило.
Он был упрям, и это хорошо, он постарается не умереть, он выживет — вопреки всему выживет и в конечном итоге обязательно увидит свой Владивосток… И свою Находку тоже, дайте лишь срок.
А умирать… умирать нужно не на чужбине — ни в коем разе! — умирать надо дома и только дома. И чтобы выполнить этот наказ, — между прочим, родительский, — надо было держаться сейчас. Держаться до последнего. До конца, как принято это в России…
Литературно-художественное издание
Выпускающий редактор В. И. Кичин
Художник Ю.М. Юров
Корректор Г. Г. Свирь
Дизайн обложки Д.В. Грушин
Верстка Н.В. Гришина
ООО "Издательство "Вече"
Адрес фактического местонахождения:
127566, г. Москва, Алтуфьевское шоссе, дом 48, корпус 1. Тел.: (499) 940-48-70 (факс: доп. 2213), (499) 940-48-71.
Почтовый адрес: 129337, г. Москва, а/я 63.
Юридический адрес: 129110, г. Москва, пер. Банный, дом 6, помещение 3, комната 1/1.
E-mail: veche@veche.ru http: //w w w. veche. ru
Подписано в печать 24.12.2021. Формат 84x1081/32. Гарнитура "KudrashovC". Печать офсетная. Бумага газетная. Печ. л. 10. Тираж 2000 экз. Заказ Е-4251.
Отпечатано в типографии филиала АО "ТАТМЕДИА" "ПИК "Идел-Пресс". 420066, Россия, г. Казань, ул. Декабристов, 2. E-mail: idelpress@mail.ru
