Книга Межпланетные истории - Стенли Вейнбаум

Наступила тишина.

– Откуда нам знать, что с нею все в порядке? – поинтересовался Гранди.

– Следите за левым бортом, – приказал Кин.

Он вернулся в рубку, отвязал девушку. Она не делала попыток освободиться, вела себя кротко, как щенок на привязи.

– Хочу, чтобы все выглядело серьезно, – проговорил он. – Мне жаль, что приходится так поступать.

Он завернул ей руку и толкнул в сторону иллюминатора. А потом они вернулись в рубку, и он вновь привязал ее к креслу.

– Или «Рыжая Пери» перестанет преследовать нас, или я вас протараню, – объявил он, вернувшись к передатчику. – Сохраняйте дистанцию в четверть мили.

Ответа не последовало, но пиратское судно отошло чуть подальше. Словно модель, сделанная руками ребенка, оно летело параллельно «Лимбо». Однако Кин знал, что противники его беспомощны, Гранди не осмелится ничего предпринять, чтобы не повредить пленной Пери.

Прошел почти час, прежде чем Пери снова заговорила:

– Я не понимаю тебя, Фрэнк, – заговорила она несчастным голосом. – Когда твоя жизнь была в опасности, я рисковала, чтобы спасти тебя, а теперь ты рискуешь своей жизнью, чтобы уничтожить меня. И ты называешь это любовью?

– Я рискую не для того, чтобы уничтожить вас, а для того, чтобы спасти, – пробормотал Кин. – Пери, я не могу перенести мысль о том, какую жизнь вы вели. Я хочу, чтобы вы были счастливы…

– Фрэнк, – мрачным голосом позвала она. – Если ты так представляешь счастье… – и она так и не договорила.

Час за часом они летели бок о бок с пиратом. Через какое-то время Кин уснул, доверившись сигнальному устройству, которое должно было разбудить его, если Гранди попытается приблизиться. Последнее, что он увидел перед сном – сверкающие глаза Пери. Их же он увидел первыми, когда проснулся. Казалось, все это время Пери сидела не двигаясь.

Пошел второй день полета. Плутон превратился в бледный, крошечный диск, оставшийся далеко у них за спиной. Нептун и Уран сейчас находились по другую сторону Солнца, а Сатурн ярко сверкал впереди. Весь день Пери была мрачной и молчала, и когда он поцеловал ее перед сном, она обняла его, словно была сильно испугана. А когда он проснулся, ее уже не было.

Ушла! Цепочка исчезла вместе с девушкой, и только листок бумаги… оборот звездной карты лежал на ее кресле. Пери не было на борту «Лимбо», и «Рыжая Пери» не висела неподалеку от корабля. Кин с трепетом взял записку и прочел:

Фрэнк… Драгоценный мой Фрэнк… прощай. Я люблю тебя и поэтому решила уйти, когда ты спишь, иначе я не решилась бы и осталась. Я имела все, что хотела, и никто меня не помиловал бы, да и не хочу я этого. Даже если на три года я попаду за решетку, то умру без свободы.

В кармане у меня поедатель железа. Я всегда ношу его с собой во время рейдов, если помнишь по «Аардкину». Он разъест цепочку, но не справится с хромированным железом, так что стены и пол твоей ракеты в безопасности.

Фрэнк, когда ты проснешься, то вспомни, что обещал мне безопасность. Вот я и сделаю все, чтобы остаться в безопасности… возможно, со временем, когда мы встретимся снова, я буду любить тебя не меньше, чем сейчас.

До свидания.

Подписи не было. Вместо этого девушка красным карандашом, который использовали для прокладки курса, нарисовала крошечного крылатого эльфа – Рыжую Пери.

И только тогда Кин понял, что она сделала. На «Лимбо» не было скафандров – и его скафандр, и скафандр Соломона остались в пещере на Плутоне. Она подала сигнал своему судну, открыла воздушный шлюз и, еще раз окунувшись в море вакуума, нырнула к своему кораблю.

Когда у Кина закончился запас ругательств и богохульств, он наконец понял, какого дурака свалял. Он понимал, что никогда не найдет девушку на Плутоне. Пираты перенесут свою базу, чтобы их не накрыли. А ему ничего не оставалось, как продолжать работать на Межпланетную компанию и ждать. Рано или поздно он все равно встретится с Рыжей Пери.

Безумная луна[14]

От бешенства Грант Кальтроп буквально лишился речи: выкрикнув все известные ему ругательства, он умолк, шипя и плюясь, словно рассерженный кот, и с остервенением топнул оземь обутой в тяжелый ботинок ногой.

Сила отдачи оказалась настолько велика, что тело разгневанного мужчины совершило великолепное сальто и приземлилось на ту самую кучу жухлой растительности, которая и вызвала ярость Кальтропа. Только тогда он вспомнил, что на Ио не стоит злоупотреблять резкими движениями, поскольку гравитация на этом спутнике Юпитера была втрое меньше земной.

Грант поднялся, проклиная собственную забывчивость, и повернулся к тройке хихикавших большеголовиков, с интересом наблюдавших за его полетом.

– Вот что, голубчики! – свирепо сверкая глазами, проговорил он. – Вы не получите больше ни кусочка сластей, если вместо листьев фервы снова притащите подобный сор. – На этот раз Грант осторожно поворошил носком ботинка пресловутую кучу. – А теперь ступайте прочь, недотепы! И не вздумайте вернуться без добычи!

Казалось, до его слушателей не сразу дошел смысл сказанного. Эти коренные обитатели Ио, прозванные людьми просто иоликами, хотя и имели звучное латинское наименование, больше других обитателей планеты напоминали своим видом землян, правда, тех, кто достиг высшей степени идиотизма. Эту их особенность подчеркивали и неумолкающее хихиканье, и не сходящее с луноподобных лиц выражение блаженства, и вялое покачивание тяжелых круглых голов на тонких, непомерно длинных шеях.

В конце концов грозный смысл сказанного проник в сознание иоликов, и их привычный смех приобрел грустноватый оттенок. Наиболее чувствительный из компании в отчаянии так треснул головой о ствол каменного дерева, что лишился чувств. Его товарищи подхватили падавшее тело и бережно повели пострадавшего в заросли, время от времени поворачивая к человеку безмятежно улыбающиеся лица.

Стараясь успокоиться, Грант потер кулаками виски и медленно направился к приоткрытой двери своего убогого жилища, сложенного из стволов все тех же каменных деревьев – единственного строительного материала на Ио. Внезапно он увидел, как из дома выскользнул один из самых неприятных обитателей планеты, известный как «мышь разумная».

На взгляд Гранта, эти существа больше напоминали не поумневших мышей, а злобных карликов, в целях маскировки принявших обличье грызунов, настолько невероятно коварными были все их поступки. Если остальные живые существа Ио – тоже весьма малосимпатичные – беспокоили землян в силу своих чисто физиологических особенностей, то эти мерзкие недомерки сознательно вредили людям, доставляя им массу неприятностей.

Вот и сейчас шустрый карлик покидал дом Гранта с добычей: он сжимал руками-лапками цилиндрический стержень термометра. Схватив камень, Кальтроп запустил его в вора, но тот ловко увернулся и, оскалив зубы, погрозил человеку кулаком. Этот жест означал объявление войны, но Гранту сейчас было не до того: похоже, на него опять накатывала волна безумия.