Книга Шепот гремучей лощины - Татьяна Корсакова

Отключился Зверобой не от страха и не от боли, а потому что Григорию уж очень захотелось, чтобы он все забыл. Вот он и забыл.

– И что же этот зверь тебя не порвал? – спросил Влас вроде как участливо, но все равно ехидно.

– А не знаю, товарищ командир! Может не по вкусу я ему пришелся, а может не по зубам. Одно только знаю: очухался уже под утро, лежу мордой в грязь, а вокруг следы… – Зрачки его расширились от внезапного удивления.

– Какие следы? – Тут же вцепился в него Влас по старой своей ментовской привычке.

– Так звериные. Лапищи вот такие! – Зверобой широко развел руки, показывая, какие лапищи, и явно преувеличивая их размер. – А еще человечьи, – добавил шепотом.

– Человечьи? – переспросил Влас с еще большим интересом. – Следы от сапог?

– Если бы! От босых ног! Представляете, в этот холод да босиком?!

Григорий представлял.

– Может померещилось? – предположил Влас.

– Я охотник! Следопыт, каких еще поискать! Гриня не даст соврать. Гриня, скажи!

Григорий молча кивнул.

– А там прямо босые ноги, вот такая лапища! – Он снова широко развел ладони.

Григорий усмехнулся. Не зря говорят, что у страха глаза велики. У него всего-то сорок третий размер ноги.

– И главное, следы к лагерю вели. Вот что интересно, товарищи! Я уже и жалею, что тогда испугался, не пошел по следу.

– Интересно. – Влас вытащил папиросы, выдал им с Зверобоем, закурил сам. – И кто это, по-твоему, мог быть?

Зверобой долго молчал, а потом сказал с явным смущением в голосе:

– По-моему, очевидно все. Это… – он сделал драматическую паузу. – Это оборотень. Перевертыш по-другому.

Григорий не выдержал, расхохотался. Только вот смеялся он от облегчения, а не потому, что хотел обидеть Зверобоя. Оборотень – это ведь еще более неправдоподобно, чем упырь!

– А чего ты ржешь, Гриня? – тут же обиделся Зверобой. – Сам посуди! Сначала босые мужские следы, потом звериные. И зверь – не зверь. И глаза огнем горят.

– Пить нужно меньше, – сказал Григорий, отсмеявшись.

– Да я уже месяц в рот не брал! Или ты думаешь, что это я сам себя покусал?! – Зверобой в ярости дернул с плеча куртку и тут же застонал от боли.

– Я думаю, что если это был оборотень, то тебе, Вася, хана! Через месяц сам начнешь на луну выть и на людей бросаться.

– Тьфу на тебя! – Зверобой испуганно перекрестился, бросил быстрый взгляд на Власа и сказал виновато: – Извините, товарищ командир! Это я от неожиданности, так-то я неверующий. Атеист я.

– Атеист, а сам про оборотней нам тут рассказываешь, – усмехнулся Влас. – Не разобрался ты, скорее всего, в темноте и со зверем, и со следами. Или почудилось что в тумане. Туманы ж нынче стоят странные. Давно таких не припоминаю.

– Но от нас все равно держись подальше, – поддел Григорий. – Особенно в полнолуние.

– Дурак ты, Гриня! – Зверобой махнул на него здоровой рукой. – Тебе бы все шуточки шутить, а я докажу! Пристрелю эту гадину и башку красноглазую тебе принесу, чтобы ты собственнолично убедился! Вася-Зверобой врать не приучен!

– Да ты не обижайся. – Сделалось неловко за эти свои насмешки. Ведь Васька и в самом деле пережил страшное. По его вине, можно сказать, пережил. – Мы тут всякого навидались. Может и в самом деле зверь какой. Ну, что-то небывалое, нездешнее. Рана ведь у тебя настоящая.

– Вспомнил он про рану! – Зверобой был парнем вспыльчивым, но отходчивым. Да и, по всему видать, не хотелось ему сейчас от них уходить. – А я тебе так скажу! Дед мой, царствие небесное, мне про этого оборотня еще в детстве рассказывал! – Он глубоко затянулся папиросой. – Он тогда сам еще пацаном был, когда своими собственными глазами его видел. И не смейся! Нечего тут… Вот когда Гремучий ручей подожгли, – он бросил быстрый взгляд на Власа, сказал: – Вы ж нездешний, товарищ командир, а наши эту историю все знают. Темная история, кровавая! Дед рассказывал, что молодую хозяйку деревенские тогда в ведьмовстве заподозрили.

– В ведьмовстве? – Влас удивленно приподнял бровь.

– А как иначе? Мужики стали в Видово пропадать. Все молодые и крепкие, как на подбор. А потом их всех в овраге нашли с разорванными глотками, словно бы зверь какой их… тогось. – Зверобой выпучил глаза. – Ну, на зверя и подумали. А один из мужиков возьми и сознайся, что это молодая барыня ворожбу наводит, что на него тоже пыталась напасть, но он убежал. Ну, тогда все деревенские и поднялись, двинулись на усадьбу. Барина прирезали и на дереве вздернули, а ведьму эту, вроде как, в часовне заперли и спалили. Только вот не нашли потом в часовне ни косточки. А все почему?

– Почему? – спросил теперь уже Григорий. Сам он краем уха слыхал, что в Гремучем ручье еще до революции творились когда-то страшные дела, но вот какие именно, уточнить не удосужился. Не до того как-то было, не до легенд. А легенда вот, оказывается, какая. Вот как ее люди видят.

– А потому, что молодая хозяйка была оборотнем, – сказал Зверобой очень серьезно. – Дед мой своими собственными глазами все видел.

– Что видел? Как молодая хозяйка в волка перекинулась?

– Считай, что так. Его тогда в усадьбу не взяли, потому что малой еще был. Но он сам побежал, любопытно ему стало, говорит. Вот и увидел все своими собственными глазами, а потом уже мне перед самой смертью рассказал. Любил он меня, на охоту всегда с собой брал.

– Так что там было? – спросил Влас в нетерпении.

– А то и было! Увидел дед, как упала молодая барыня на землю, прямо под куст. Чего упала, он не понял, не доглядел, поздно подбежал. Вот, значит, упала она! Дед подумал, что все – померла, а тут видит, из кустов выбирается черная монстра с красными глазами. Оборотень! Дед тогда так испугался, что потом всю оставшуюся жизнь заикался. Может, и умом немного того… тронулся, потому что все рассказывал, что у монстры было три головы. Но такого ж быть точно не может! Где это видано, чтобы оборотень был о трех головах?! Примерещилось деду со страху. Но ни батю моего, ни меня он в Гремучий ручей не пускал. Ни в усадьбу, ни в лощину. Дед думал, что кто-то ведьму тогда прибил. Уж не знаю, в каком обличье: человечьем или волчьем. А теперь вона что. Снова объявился оборотень. Сначала в Гремучей лощине, а теперь, выходит, и в лесу. Эх, нет у меня серебра! – Он вздохнул. – А то бы отлил хоть одну серебряную пулю. Я слыхал, оборотня можно только серебром завалить. Уж я бы постарался, мне бы одного выстрела хватило.

Вот такая интересная получалась история! Вот так и рождаются сказки со слухами. Были упыри, стали оборотни. А все потому, что настоящей правды никто не знал. А если и знал, как тетя Оля, то предпочитал молчать. Ничего, Григорию сейчас эти сказки про оборотней были только на руку, отводили от него подозрение. Если у кого-то подозрение могло зародиться. И Ваську Зверобоя теперь можно не стыдить и не подшучивать над ним. Вряд ли Влас поверил в эти россказни про оборотня. Да и кто бы поверил?