Книга Третья сила - Валентин Холмогоров

– В городе много разных музеев и памятников. Некоторые дома специалисты годами реставрируют. Они объявлены памятником мировой культуры, за их состоянием следят и государство, и общественные организации.

– Что, правда? – неподдельно изумился Злобный. – То есть я могу ненароком домик обрушить, и меня сразу в талибы запишут?

– В вандалы. Людей, разрушающих памятники искусства, называют вандалами.

– Один хрен. – Мой старый друг немного подумал, почесал голову и наконец выдал: – Значит, судьба. Знаешь, Аскет, если выбирать между зданием, в котором какая-нибудь царица с фаворитом кувыркалась, и жизнью любого моего парня – плевал я на всякую историческую ценность. В конце концов, город для людей, а не люди для города.

Мнение радикальное, но в определенной логике Злобному не откажешь. Он защищает своих подчиненных всеми доступными способами. Хотя в Питере найдется не один десяток людей, готовых обменять собственную жизнь на спасение одного-единственного предмета из коллекции Эрмитажа.

Тем временем Призрак уже съехал с темы расследования и распинался о координаторах, одержимых и о том, как с ними бороться. Сведения полезные, ценные, поэтому слушали его внимательно, надеясь в ближайшем будущем применить их на практике.

– Рядом с одержимыми всегда есть контролер. Обычно он имеет человеческий облик, иногда не очень. Мы полагаем, должно существовать еще одно звено, так называемые хозяева, но где их искать и с чем кушать – совершенно непонятно. Предположительно являются источниками ментальной силы одержимых, контролеры же служат простыми передатчиками.

– Если я правильно понимаю, в Москве основные потери мы понесли именно от действий координаторов?

Вопрос прозвучал со стороны Завулона, бывшего «архангела», сейчас служившего в погранвойсках кем-то вроде командира отряда быстрого реагирования. Несмотря на уход из СБР, авторитета он не растерял, возможностей влиять на ситуацию, наоборот, у него на новой должности прибавилось. Неизменными остались мерзкий характер и любовь к цветастой одежде.

– Да, – вместо Призрака ответил Мальцев. – Стрелки и обычные одержимые, даже объединенные в стаи, менее опасны.

– С координаторами тоже не все однозначно, – продолжил Фролов. – Не могу не поделиться ценным наблюдением. На Аскета нападали дважды, причем оба раза чуть не парализовали ментальной атакой. С одной стороны, атаки были внезапными, стыд ему и позор. С другой стороны… Ментата сильнее на свете нет. Присутствующий здесь товарищ Злобный тоже близко познакомился с координаторами и способен подтвердить, что их телепатический удар обладает огромной силой.

В то же время в Москве рядовые ментаты… хорошо, не рядовые, но в большинстве кабинетные работники, с успехом противостояли давлению пяти десятков координаторов. Логически рассуждая, координаторы должны были с легкостью истребить наших ментатов, затем переключиться на остальных боевиков и только потом, смяв сопротивление, заняться студентами. Почему этого не произошло, почему Зайцев и прочие так долго держались? Ответа мы видим два. Первый: координаторы не равны. На Аскета и Злобного нападали особи, способные лучше концентрировать и прокачивать отдаваемую им «хозяевами» энергию. Отсюда сильный удар. Второе объяснение не такое простое, зато будет намного приятнее. Аналитики считают, что против наших, в смысле ваших, старших товарищей работали все хозяева городов, в то время как во время штурма Академии каждый координатор был привязан к одному хозяину.

– И во что нам верить? – прогудел, иначе не скажешь, Дед. Старший из всех нас по возрасту, стариком он не выглядел. Его работы в области регенерации тканей и геронтологии считались выдающимися, в этом году он был номинирован на Нобелевку. – Какой ответ правильный?

– Лично я голосую за второй вариант, – пожал плечами Призрак. – Но честь проверить его на практике оставляю вам.

– Понятно.

– Неизвестно, когда мы сможем вмешаться. Нам приказано оставаться на местах дислокации и ждать особых распоряжений.

Сэм, один из немногих командиров полков времен Вторжения, продолжавших служить в СБР, наконец-то озвучил то, ради чего мы собрались. Служба, пусть и ослабленная, способна на многое. Ни в армии, ни в милиции, ни в ФСБ или других спецподразделениях сейчас нет того же количества опытных и сильных псионов, которое продолжает оставаться в подчинении у Сергачева. Кроме того, лояльность командиров того же пси-спецназа МВД, случись конфликт, мгновенно будет поставлена под сомнение. Все, я подчеркиваю, все подразделения бойцов-псионов укомплектованы выходцами из нашей альма-матер. Поэтому как себя поведут те же армейцы, получившие приказ, скажем, взять под контроль базу под Ярославлем, – неизвестно. Среди псионов тупых исполнителей крайне мало.

Беда в том, что сейчас у СБР связаны руки. Они не имеют права входить в города, уничтожать одержимых, защищать гражданских, тех же целителей. Им приказано оставаться на месте и ждать. Полный идиотизм, но, как мне кажется, власти боятся бунта. Они всегда медленно, по нашим меркам, реагируют, но сейчас в получаемых приказах появились какие-то истеричные нотки. Расслабились за пять лет, не знают, кому верить.

– Александр Васильевич? – все головы повернулись к Сергачеву.

– Извините, ребятки, – развел тот руками. – Похоже, вас боятся не меньше одержимых.

– В общем-то это не новость.

Генерал проигнорировал комментарий Призрака.

– Потерпите еще сутки. Я подключил все связи, результат скоро будет.

– В наше быстрое время, Александр Васильевич, сутки – непозволительно много.

Сергачев нахмурился. Ему не понравился прозвучавший от меня упрек, но и возразить было нечего. Теперь все смотрели на меня.

– За сутки одержимые разыщут и убьют сотню, а то и не одну, псионов, не меньше погибнет простых людей. Милицейские структуры ничего не смогут им противопоставить. Эффективно действовать против врага способны только особые части ОМОНа, укомплектованные подготовленными нами бойцами, но их мало. Кроме того, большинство омоновцев не способно сопротивляться координаторам, поэтому они тоже понесут серьезные потери.

Но, если вдуматься, у нас нет необходимости входить в города. От нас требуется уберечь гражданских псионов, тех, кто не способен защититься самостоятельно, разобраться же с природой врага и найти его уязвимые места можно позднее. Или менее заметными способами. Короче говоря, я предлагаю эвакуировать мирное население на базы СБР.

– Что ж ты так-то… – посетовал в полнейшей тишине Призрак. – Без подготовки. Никакой дипломатии.

– Выгоды предложения они могут оценить сами. Не дети малые.

– Все равно нехорошо получилось. Взгляни, какие глазищи круглые, я такие только у японских школьниц в мультфильмах видел, больше нигде.

Собравшиеся были кем угодно, но только не школьницами. Опыт, навыки и мироощущение у них совершенно другое. Просто… Наши базы – особый мир. Посторонних сюда не пускали никогда. Это дом, в котором почти не появлялись журналисты и проверяющие, персонал здесь состоял из псионов или их родственников, на базах никого не удивляло внезапное появление духов, а при виде обнимающихся с деревьями солдат не спешили звать врачей. Здесь мы находились среди своих.