Книга Следовать новым курсом - Борис Батыршин

…похоже, обер-лейтенанту крепко повезло…

…да, ещё доля секунды – и он бы присоединился к этим двоим. И ты, мой друг, вместе с ним…

«Альтер эго» испуганно ойкнуло и уползло в дальний уголок сознания.

…то-то же…

Остелецкий злорадно ухмыльнулся. Будь ты хоть какой фехтовальщик – а против садовой лопаты приёма нет. Не придумано ещё, не занесено в фехтбуки…

– Ви йест ранен, камрад? – встревожился пруссак, заметив, что спутник держится бок.

– Ерунда! – отмахнулся Остелецкий. – Успел, сволочь, пырнуть ножом. Слава Богу, скользнуло по рёбрам, неглубоко… Я какую-то тряпку засунул под рубашку, чтобы кровь остановить.

– Вам сротш-шно надо к медикь…

– Глупости, потерплю. Давайте-ка послушаем, что нам скажет этот красавец…

Поигрывая клинком убийцы, он медленно пошёл к пленнику – обер-лейтенант уже стянул тому руки за спиной и усадил, прислонив к перилам лестницы. Физиономию негодяя украшали отчётливые следы крепких прусских кулаков, хорошо видные в бледном лунном свете.

– Ну, что, мер-рзавец? Будешь говорить, или прирезать тебя сразу, не теряя времени?

И гадливо поморщился, унюхав острую аммиачную вонь.

…он ещё и обмочился…

Допрос занял четверть часа. Венечка, выучившийся немного говорить по-болгарски и по-сербски во время прошлогодней компании, понимал изловленного злоумышленника с пятого на десятое. Но и того, что он сумел разобрать, оказалось достаточно.

Пленник, профессиональный вор и взломщик с большим уголовным стажем, познакомился со сбежавшим бородатым господином семь лет назад, в Триесте. Тогда он тоже попался на краже, и тоже из консульства – правда, из британского, а не германского. Схвативший его англичанин, дипломат, против ожидания, не стал сдавать пойманного властям, а заставил подписать признание и сделал своим тайным агентом. С тех пор взломщик не раз выполнял его поручения – по большей части сомнительные, а то и откровенно грязные, уголовного характера.

«Это страшный тип, страшный! – захлёбываясь рассказывал «албанец». – Такому человека убить – что комара прихлопнуть, да вы и сами видели…» В воровском мире Триеста об «англичанине» ходили жуткие слухи: будто бы, он раньше жил на Востоке, в Аравии и Дамаске, и совершил там что-то такое, за что мусульманские владыки приговорили его к посажению на кол. Британские власти, узнав об этом приговоре, решили спасти ценного сотрудника и перевели его на второразрядную дипломатическую службу, в сонный Триест. Но там «англичанину» вскоре стало скучно – этот прожжённый авантюрист великолепно владеет любым оружием, свободно говорит на дюжине языков, знает Коран не хуже иного муллы и способен сойти за своего и в албанских трущобах, и в портовом кабаке и в мечети. Спустя несколько лет он исчез из Триеста, да и вообще с Балкан, и завербованный взломщик вздохнул с облегчением, надеясь, что страшная кабала осталась в прошлом.

Но – не тут-то было. Несколько лет «англичанин» действительно не показывался на горизонте, пока не появился две недели назад, и снова в Триесте. Отыскал бывшего своего агента и доходчиво объяснил тому, что придётся отправиться с ним. А в ответ на жалкие попытки спорить – продемонстрировал сначала пожелтевшую бумагу с подписью, а потом тонкую рояльную струну с деревянными ручками – жуткую гаротту, которой не раз на глазах албанца душил не угодивших ему людей.

Взломщик согласился – а кто бы на его месте осмелился спорить? Тем более, что и задание не казалось особенно сложным: по сути, надо было повторить то же самое, на чём он когда-то попался «англичанину». Им обоим предстояло отправиться в Порт-Саид и похитить из германского консульства некие документы. «Он сам выбрал время, сам убил слугу и оказавшегося в здании сотрудника, – рассказывал «албанец». – Мне оставалось только вскрыть сейф, и он сам забрал из него пухлый портфель из толстой свиной кожи, с массивными уголками из позолоченной бронзы.

Услыхав о сейфе и портфеле, обер-лейтенант охнул и опрометью бросился вверх по лестнице. Вернулся спустя несколько минут, с совершенно убитым видом.

– Найн! Укралль! – пруссак горестно развёл руками, и Венечке показалось, что он сейчас разрыдается. – Из кабинет канцлер Бисмарк укралль!

И уселся прямо на ступени, обхватил голову большими костлявыми ладонями и принялся раскачиваться из стороны в сторону, бормоча под нос невнятные немецкие проклятия.

Остелецкий замысловато выругался и повернулся к пленнику. Не прошло и пяти минут, как оба моряка, русский и немец, бежали, волоча под руки тонко подвывающего пленника, по улочке, ведущей в сторону порта. Туда, где по словам «албанца» третьи сутки дожидалась злоумышленников быстроходная паровая шхуна, доставившая их из Триеста.

Средиземное море. Гавань Порт-Саида

…ноября 1878 г.

«Великий князь Николай» стоял у пирса, полускрытый тушей французского броненосца с характерно заваленными внутрь бортами и уступчатым коробом каземата. С борта на палубу вели сходни с верёвочными перилами, а под кормой приткнулся катер – с медным бочонком паровой машины и чёрной, закопченной трубой. Из трубы катера, как и из трубы самого минного транспорта, лениво курились дымки.

– Повезло! – выдохнул Остелецкий. – Зацаренный собирался с седьмой полуночной склянкой выходить в море, уже разводят пары. А вот и шхуна!

Небольшое двухмачтовое судёнышко торопилось вдоль недостроенного бара к выходу из гавани. За ним стлался по волнам жирный шлейф угольного дыма – кочегары не жалели угля. Утренний бриз лениво колыхал паруса на приспущенных гафелях.

– Выйдут в море – вздёрнут паруса в помощь машине. Вахтенный! – крикнул он стоящему у сходней матросу. – Зови дежурного офицера. Командира зови, Измаил Максимыча, да поживее! Не видишь, удирают, прохвосты!

Полезное качество для человека служивого – понимать, когда надо задавать вопросы, а когда лучше оставить любопытство при себе и делать то, что велено. Даже если приказы исходят от того, чьё право отдавать их вызывает некоторые сомнения. Письменное распоряжение – великое дело, конечно, но ведь надо иногда положиться на интуицию! Или поверить на слово сослуживцу, про которого точно известно, что он близок к высокому начальству. Не всегда же, в самом деле, есть время оформить необходимые бумаги…

Не прошло и четверти часа, как «Великий князь Николай», отдав швартовые концы, издал три коротких гудка и двинулся к выходу из гавани. Катер поспешал вслед за ним – на нём распоряжался офицер с «Николая», лично проинструктированный Остелецким.

Шхуна к тому времени успела набрать порядочный отрыв и маячила впереди, милях в полутора белым лоскутком на тёмно-синей предутренней глади. Команда судёнышка, как и предвидел Остелецкий, подняла паруса, и теперь сила ветра добавляла к её ходу верных полтора узла.