Книга Двоепапство - Владимир Поляков

Османский удар, он тоже состоялся. Сейчас Баязид II, несмотря на всю потрёпанность своей империи, не успевшую толком восстановиться и с невысоким боевым духом армию, всё равно явственно ощущал преимущество над Мамлюкским султанатом. Особенно показательное из-за необходимости для султана Аль-Ашрафа Кансух аль-Гаури сражаться одновременно на два фронта. Близкие к идеальным условия для всех… кроме самих мамлюков, разумеется. Вот их положение было так у того верблюда, что стоит на горе и подвергается извращённому, но о-очень пристальному вниманию. И это ещё с учетом того, что французы не начали веселиться на этом празднике жизни, вложив свою лепту в происходящее. А ведь должны были.

Должны. Однако по какой-то неведомой причине опаздывали. Почему? Неизвестно. Неизвестное же так или иначе вызывает беспокойство и желание прояснить ситуацию. Следовательно…

- Надо бы нам остановиться и передохнуть, - отвлек меня от мыслей голос Лукреции. – Смотри, Чезаре опять в свои думы начал уходить, отвечает нам не сразу и глаза такие… мечтающие. О чём мечтаешь, братик?

- О разном и о многом, - отбрехнулся я. – Но вот прямо здесь и сейчас хочется размять ноги. Долго находиться в седле хоть и могу, но не люблю. А ещё… Давайте ближе к Тибру. Постоим у берега, посмотрим на эту много чем известную реку.

- Нашёл на что смотреть! Ладно, ладно, - уступила Лукреция взгляду Бьянки, которая… Не знаю, может её тоже захотелось чего-то спокойного, вроде неспешного течения воды, много веков текущей по изрядно заросшему руслу на дне которого… Ой, чего только на этом дне не было.

Минут десять прошло, и вот мы уже не восседаем на лошадях, а стоим и смотрим на тот самый Тибр. Я опять же молча, а Лукреция доказывает Бьянке то, против чего девушка даже не пытается возражать. Насчёт того, что совсем скоро корабли на «паровиках» да Винчи и Гортенхельца станут совсем привычным явлением, а не как сейчас, редкой забавой, от которой пока непонятно чего ждать.

А вот мне как раз понятно. Прототип уже успел себя как следует показать, равно как и второй похожий корабль, только уже с более мощной машиной и движущийся без поломок куда дольше. Вот кое-что ещё подкрутят-подвинтят находящиеся под началом этих двух мастера и простые рабочие – тогда можно будет запускать паровые машины в относительно массовое по здешним понятиям производство. И в других местах тоже нужны паровые машины. Насосы для откачки/перекачки воды, подъём тяжестей на большую высоту и просто на стены строящихся домов, крепостных стен и прочего. Воздуходувные машины, столь необходимые в делах кузнечных, паровые молоты для ковки и пробных штамповок…. Да мало ли самых различных применений можно подобрать! Про собственно движки для примитивных колёсных пароходов я и не говорю. А где пароходы, там и паровозы, но к ним ещё только предстоит подступиться. Слишком это будет серьёзный шаг вперёд. Пусть сперва сила пара покажет себя в уже перечисленных областях, а уж потом будем посмотреть, как именно сделать следующий важный шаг, в какие сроки и с какой силой придётся продавливать необходимые решения. Косность человеческого мышления, она штука такая, особенная.

- Всё будет. И совсем скоро, - подвожу я пунктирную, но черту под мнениями обеих девушек. - А ты. Бьянка, на досуге посмотри новые рисунки да Винчи. Там он такое наворотил, что даже меня удивить смог, а это, сама знаешь, непросто сделать.

И никаких шуток. Гений, он гений и есть, правда порой чересчур уж «сумрачный». Меня реально аж перекорёжило от вида «боевой самодвижущейся машины» на огромных колёсах, которую. По замыслу маэстро, должны были двигать несколько паровых машин… а внушать страх врагам она должна была при помощи множества острых штырей и лезвий. И да, орудие тоже было, одно. Огромное… просто царь-пушка, мать её, воткнутая по центру. Нет, такой футбол… то есть псевдотанк на пе***чем пару нам точно не требуется. Разве что с целью посмеяться. Вот пусть девочки и посмотрят на плод сюрреализма, порождённый действительно гениальным, но на сей раз забредшим совсем не туда творцом. Сперва может и испугаются, впечатлятся, но после моих желчных комментариев разве что посмеются. Оно тоже дело полезное.

Меня же беспокоило иное…

- Чертовы французы!

- А?

- Ты о чём, Чезаре?

- Так, о внезапно наболевшем, - хмыкнул я. – Про наших галльских друзей внезапно вспомнил. Про то, что они вроде как должны были накинуться на мамлюков, а пока не видно их и не слышно. Наверняка решили выждать, а потом либо к нам вынужденно присоединиться в походе на Иерусалим, либо… начать свою игру. Вот только какую? Не люблю неясностей, вы же это знаете. А непонятно себя ведут не только французы, но и мамлюки. Они же откатываются и из дельты Нила, и от османов, что их хоть и преследуют, но отвлекаются на занятие оставленных городов и грабёж всего и вся. Проблема в том, что Аль-Ашраф Кансух аль-Гаури должен понимать тяжесть своего положения!

- Надеется на союзников? – призадумалась Бьянка, но тут же сама себе и ответила – У султаната их почти нет. Сильных и надёжных.

- Отступает он не внезапно. Мы же с тобой читали донесения Эспинозы. Подкупленные нами в Каире заметили, что оттуда вывозят… уже вывезли всё ценное. Поговаривают, что сам султан, его наследник, визирь, гарем, придворные… да почти все собрались ближе к Мекке. Они отвели из столицы настоящие войска, её защищают только ополченцы и некоторые наёмники. Да, это странно, Чезаре прав.

- Готовят нам какой-то очень неожиданный и неприятный подарок, - резюмировал я сказанное сестрой. - Готовы потерять земли, но сохранить лучшую часть войска. Причём уходят туда, куда что мы, что наши союзники если и двинемся, то далеко не сразу. Для нас важнее Нил и выход к Красному морю. Для остальных, понятное дело, Иерусалим. Интересно это всё! И немного тревожно. Я сейчас не шучу, именно тревожно.

Пояснение может и не требовалось, но я всё равно заострил внимание спутниц на испытываемой мной лёгкой, но тревоге. Они девушки умные, да и не просто так стараюсь натаскивать их на самые сложные ситуации. Одна и вовсе успела стать аж целой королевой!

- Тибр плохо влияет на тех, кто смотрит в его мутные воды, - внезапно пробило на философию Бьянку. Ан нет, судя по следующим словам, я не совсем прав. Философия была лишь преамбулой. – У Людовика XII и его посаженного на цепь Авиньонского Папы не осталось опасных для нас ходов в этой проигранной ими партии. Они могут только сдаться как действиями, так и бездействием. Союз с Баязидом… теперь они на это не пойдут, а всё, что тот может сказать, объявят клеветой. Обманут не всех, но им хватит. Присоединятся к походу на Иерусалим? Признают твоё, Чезаре, главенство. Как короля или Великого Магистра тамплиеров – это уже неважно. Просто затаятся - получат насмешки и презрение. Затихшие в норе трусы, не осмелившиеся понять меч против врагов всех христианских стран, когда иные государи не щадят золота и крови для возвращения Иерусалима. Да пусть они устроят свой отдельный «крестовый поход», это всё равно…

- Бьянка! – аж взвизгнула Лукреция от избытка эмоций. – Ты поняла, что сейчас сказала? Людовик XII Валуа действительно может решиться на такое. Свой собственный «поход во имя веры», но не на Иерусалим. Он и о нём задумался только чтобы усилить зависимый от него Авиньон и тамошнее папство. И… У Франции довольно сильный флот. Не сравнить с нашим, но хороший. А у мусульманских владык его, нашими же стараниями, почти нет. И это значит…