Книга Меч Господа нашего. Книга 4. Тьма под солнцем - Александр Афанасьев

* * *

В зале – он увидел и Арзо и Наташку. Арзо лапал какую-то девчонку, новенькую, из русских и было видно, что ему это нравится и ей – тоже. Наташа танцевала со своей подружкой Раисой по прозвищу Галка – у нее был длинный нос и несдержанный язык. Галке нельзя было говорить ничего тайного – разболтает сразу.

Несколько минут потолкавшись в народе, он, наконец-то, решил приблизиться к предмету своего обожания. Как раз заиграл Модерн Токинг – мелодичная вещь.

– Потанцуем? Наташ!

– Уйди.

Он попытался ее перехватить – но получил в ответ лишь толчок. В этот момент он понял, что многие смотрят на него.

– Уйди! Видеть тебя не могу!

Он протолкался к стене, с размаху ударил по ней кулаком. Боль немного привела в чувство.

– Что, получил, русский?! – маленький, темный, похожий на хорька Леча оказался тут как тут, рядом. Над ним издевались с первого класса – и злобы в ответ он накопил достаточно. В чеченской группе он работал провокатором – шел впереди, лез на рожон, получал легонько по физиономии – грешно бить убогого – но это было основанием уже для вмешательства основных сил группировки. Так и начинались драки.

Уходить Михаил не собирался. Он не знал, за что заслужил такое к себе отношение и не собирался сдаваться.

Ему удалось подловить ее на втором этаже, когда к концу шла же «Вторая часть Мерлезонского балета». Она пошла в туалет… пацану в женский туалет заходить было очень позорно, но он подстерег ее у выхода, перехватил руки. Прижал к стене.

– Уйди!

– Скажи за что – уйду.

Девчонка попыталась пнуть его в пах – но получилось у нее это плохо.

– Скажи, за что – уйду.

– А сам не понимаешь?!

– Нет.

Он искренне не понимал. Не мог понять.

– Из-за тебя – все!

– Что – все?!

Глаза у Наташки были красные. Было в них и что-то такое, чего в них раньше никогда не было – затравленность и страх.

– Что – из-за меня?

Наташка начала плакать. Не так как обычно плачут, с всхлипываниями, с какими – то словами. Просто – вдруг слезы покатились у нее из глаз, все сильнее и сильнее.

– Уйди. Ну пожалуйста…

– Что он тебе сделал… – начал понимать Михаил – что он тебе сделал, ну?!

– Эй, русский!

Михаил резко развернулся. Так и есть – Арзо, Якуб и еще один – Адам, боксер.

– Меня спроси – лениво спросил Арзо – ты эту б…ь зачем спрашиваешь? Мужчина должен мужчину спрашивать.

Михаил спокойно улыбнулся. Та самая пружина, щемящая духу пружина злобы и ненависти – начала закручиваться все сильнее и сильнее.

– Сейчас спрошу…

Он сделал шаг вперед, потом еще шаг, начал снимать свою модную джинсовую куртку. Якуб и Адам отодвинулись в сторону, давая свободу своему вожаку для драки один на один. Арзо был тяжелее килограммов на десять и старше на два с половиной года – из-за второгодничества. Но Михаил был русским…

Он снял куртку – якобы для того, чтобы сбросить с плеч ненужное, мешающее свободно двигаться перед дракой – и Арзо не увидел в этом ничего опасного для себя. И напрасно – моментально перехватив куртку в одну руку, Михаил резким движением хлестанул ей Арзо. Лежащая в кармане гантель с костяным стуком врезалась в голову врага…

Левой – он успел серьезно достать Якуба, настолько серьезно, что тот полетел с ног. Развернулся к Адаму, замахиваясь курткой – но Адам, уже вполне профессионально боксирующий – успел первым. Последнее, что он помнил, лежа на полу – это топот множества ног и серебристый звон разбитого стекла…

* * *

– Фамилия.

– Клевцов.

– Имя – отчество.

– Михаил Юрьевич

– Год рождения.

– Семьдесят третий.

– Место рождения?

– Грозный…

В больницу его отвезти не дали – привезли сюда, в Грозненское ГУВД – хотя потом врачи установят у него легкое сотрясение мозга и мелкие порезы от стекла. Ему было пятнадцать лет – и его допрашивали как взрослого, без родителей, без педагога. Когда занюханный бобик остановился у здания ГУВД – и их восьмерых выгрузили из него – несколько милиционеров, которым видимо было нечего делать – погнали их в пердельник, избивая. Его ударили дубинкой и несколько раз – руками и ногами. Били всерьез.

Все восемь задержанных – были русскими. Чеченцев – кого отправили в больницу, кого отпустили домой с наказом завтра явиться в РОВД. Школе был нанесен серьезный ущерб – выбили стекла, разломали мебель – дрались обломками мебели, бросали друг в друга цветочные горшки. Разгромили оказавшийся рядом кабинет физики. Учителю труда, который попытался остановить драку – он был единственным мужчиной, оказавшимся в тот день и час в школе – пробили голову и он лежал в больнице. Еще одну, прибежавшую учительницу, которая жила напротив школы – спустили с лестницы и чуть не затоптали. Подожгли шторы в одном из кабинетов, хорошо, что не занялось. По тому крылу второго этажа, в котором дрались – как Мамай прошел.

Но этого он ничего не знал. Пришел в себя уже в бобике, в который их запихали восемь человек…

Потом их стали разводить по кабинетам. Ночью в ГУВД дознавателей не сыскать, только милиционеры дежурной смены – а из них дознаватели более чем хреновые. Их разводили по кабинетам и приковывали наручниками к стульям. До утра.

Он так и просидел до утра в пустом кабинете. Потом – пришел милиционер, который и должен был дознаваться по его делу. Большой, жирный, рыхлый, похожий на поросенка, плохо выбритый. От него с самого утра несло потом.

Закончив с оформлением шапки протокола, милиционер отложил ручку в сторону. Подслеповато уставился на него… очки, что ли разбил?

– Кто начал драку?

– Не знаю.

– За что ты ударил Цагараева гантелей по голове?

– Я не бил.

– В твоей куртке нашли гантель.

– Я никого не бил.

Мент блефовал и отчаянно. Он был русским – но давно был на подкормке у чеченцев, у организованной преступности. Пока русские пацаны сидели прикованные к стульям в кабинетах Грозненского ГУВД – по всему городу, по их району разъезжали машины. Срочно собирали показания, тут же учили, что надо говорить, чтобы избежать ответственности. Брали с родителей деньги и обещания заплатить. Русским – никто помогать и не думал, русские – сами по себе. Русские верят в силу закона – чеченцы в силу дружбы и тейпа.

К тому же – за такой допрос, если узнает прокуратура – можно и самому на скамью подсудимых сесть. Но мент знал – все уже схвачено. Того, кто играет по правилам – в беде не оставят.

– Ты ударил Цагараева гантелей спрятанной в кармане куртки, по голове. Потом ты ударил кулаком в лицо Дахадаева. Они тебя оскорбили? Если скажешь правду, обойдешься предупреждением. Ну и… поработать придется, восстанавливать то, что вы сломали. Если нет – пойдешь доучиваться в спецшколу. А потом – и тюрьма.