Книга Голоса прошлого - Ната Чернышева

   Нам удалось стабилизировать полёт и сесть рядом с огромным кораблём. Дальняя связь в виду отсутфствия маяков и пересадочных станций в этой локали не действовала. Состояние транспорта оставляло желать лучшего. Было много погибших, раненых. Много было детей. Нам ничего не оставалось кроме как закрепиться на планете и попытаться выжить. Если не мы сами, то хотя бы наши дети и внуки должны были дождаться разведывательного корабля Службы Изысканий. Нас нашли, через семнадцать лет по стандартному отсчёту, но эти семнадцать лет надо было ещё пережить. Мне пришлось вернуться к прежней профессии; в полевых условиях навыки и умения врача пригодились как нельзя кстати. Это было нелегко. Не хватало знаний, препаратов, мудрого слова старшего…

   В самый первый, особенно трудный, год от позорного срыва меня удерживали не только злость, упрямство и гордость, но и услышанные в плену от одного из вражеских докторов слова, а именно: лазарет – это тоже война.

   Война против обстоятельств, смерти, забвения, жестоких будней дикого неисследованного мира. Война за жизнь.

   И в этой войне мы победили.

   ____________

   Кармэлав– грувинк Шокквальскирп, лиданум пакфеш, Синкалькирп, локаль Раес, Радуарский Альянс.

***

Капитан Великова выглядела как всегда безупречно. Живой образчик того, Как Надо Правильно Носить Форму, не забывая о том, что ты Женщина. Вот только лицо заметно осунулось, под глазами залегли тени. Плохи наши дела, однако.

   Я доложилась по форме, на что получила небрежную отмашку «вольно».

   – Присаживайся, Ламберт. И слушай…

   Наконец– то я получила чёткую, короткую и полную сводку о случившимся с нами со всеми веселье и о нынешнем (хреновом) положении дел.

   Пока мы занимались рейдером, из пространственно– временных схронов как черти из табакерки (Ванессино выражение!) выскочили ещё два товарища такого же класса, и нанесли слаженный удар: по маяку, по нашему транспортнику, по двум другим кораблям, вышедшим из GV– туннеля вслед за нами. Атаку отбили, но с потерями. Когда я предположила, что Игорь Огнев угодил под залп аннигилятора, то была недалека от истины. Неудачный манёвр подставил под вражеские ракеты один из жилых модулей. К счастью, всего один. К несчастью, именно тот, который занимали ребята капитана Огнева… Вот откуда док Хименес получила на руки столько ожоговых раненых. Исключая тех, кто погиб на месте.

   Расклад не в нашу пользу. Маяк уничтожен. Пространство вокруг наших кораблей блокировано для GV– проникновения, и самое обидное, блокаду пришлось генерировать и поддерживать именно нам! Почему?

   Перехватили сигналы множественных проникновений; перед тем, как открыться, в досветовом пространстве возникает изначальная информация о будущем жерле GV– туннеля. Её можно отмониторить и скорректировать; уничтожить, если уже проявилась, – нельзя. С коррекцией плохо вышло: перебросили слишком близко. Спасибо удаче, что хоть так.

   А то вывалилась бы полновесная оллирейнская синтагма на дистанции прямого залпа.

   Ванесса включила терминал, вывела карту местной локали и показала эту красоту, обложившую нас со всех шести сторон по всем правилам тактики пространственной атаки.

   Теперь они маневрировали, сближаясь. На рубеж атаки выходили, согласно расчётам, через триддцать восемь часов. Сними GV– блокаду, тут же перепрыгнут к нам в доли секунды, и вцепятся. А не снимешь, подкрепление с базы вывалится за пределами осадной сферы, и толку с того подкрепления…

   Наше единственное преимущество, телепатическая паранорма… Я тут же ухватилась за эту мысль.

   – Они продумали всё до мелочей, – качая головой, сказала Великова. – Разумеется, вокруг нас установлены отсекатели… Сейчас мы существуем в автономном режиме. Связи с метрополией нет.

   Я немо вытаращилась на неё. Пороговое значение для телепатического инфополя – четыре миллиона. Хотя бы на одного телепата меньше, и локальная инфосфера рухнет. А у нас на наших транспортниках едва ли наберётся такое количество! Максимум – тысяч семьсот…

   – Ламберт, – поморщилась капитан, – есть способы...

   Понятно. Но тогда почему не обучают этим способам гражданских?! Это же немыслимо, каждый раз при внешней атаке такие страшные потери; все мы помнили трагедию Ясной Поляны и других планет, пострадавших в этой проклятой войне.

   – Почти все гражданские ведут активный образ жизни и хорошо знакомы с ножом, огнестрелом и плазмой. Но если прогнать их через программу психодинамического тренинга по профилю «альфа», дееспособное население Земной Федерации сократится на три четверти, – объяснила Ванесса. – С военной телепатической подготовкой всё ровно то же самое, Ламберт. Разве что процент допустимых потерь во время обучения в два раза выше. А ведь берём не каждого, только лучших из лучших…

   Она права, конечно же. Права... Я посмотрела на карту местной локали, мирно стоявшую над терминалом. Сказала тоскливо, имея в виду вражеские корабли:

   – Гады проклятые.

   – Знаешь, кто у них лантаргом? – спросила Ванесса тоном «спроси– у– меня– кто».

   Я пожала плечами. Что мне за дело до того, как звать ту сволочь, которая командует этим, с позволения сказать, парадом? Всё равно я в морду ей дать не смогу, не позволят мне. Ванесса ехидно улыбнулась, хотя в глазах стояла тоска:

   – Наш с тобой давний приятель. Лоутари Ми– Скайон.

   – Да ё!– не сдержалась я. Вскочила, прошлась по кабинету:– А он здесь что потерял?! Он же из Объединённого флота, а не из локальной армады.

   Память живо подсунула образ Ми– Скайона лантарга, каким я его запомнила тогда, почти десять лет назад. Узкая холёная морда, розовые патлы, стянутые на затылке в пышный хвост, чёрная униформа. Розовый и чёрный – то ещё цветовое сочетаньице. При сопутствующем эмоциональном ряде запоминается влёт и надолго.

   – Видно, Шокквальми с ним персонально договорились, – сказала Великова. – Это бывает. А пообещали они ему сладкий пряник. Тебя, Ламберт.

   – Что?!

   «Вы слишком безрассудны для своего возраста. Ведь запомню», – эхом отдались в памяти слова Ми– Скайона. И слово своё сдержал, запомнил. Гад.

   – Видишь ли, он выкатил нам требование. Список из двадцати семи фамилий: мол, подайте– ка мне их на блюдечке с золотой каёмочкой, и я вас отпущу.

   – А я…

   – А ты первая, Ламберт. Такие дела.

   Ну, понятно. Хамство оллирейнское обыкновенное, одна штука. Тех, кто выдаёт своих, ольры за разумных не считали. Толстое такое оскорбление. Мол, вы, Федерация, животные.

   Конечно, если двадцать семь упомянутых пойдут на добровольную жертву, Ми– Скайон остальных отпустит. Но возникнет прецедент. Как с Тарианкнармом. Был Тарианкнаремский Хаддарур, и не стало его. Смяли. То, что сейчас осталось от древней цивилизации, можно кратко охарактеризовать одним ёмким словом «слёзы». А всё потому, что однажды дрогнули и уступили наглому требованию, думали, наверное, что отделаются малой кровью, что небольшая жертва «сейчас» поможет спасти большое «завтра».