Книга Изгнанница Муирвуда - Джефф Уилер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Замерзшей рукой Майя зачерпнула горсть снега. Снег переливался, красиво преломляя солнечный свет. Солдаты переговаривались на гортанном языке, изобилующем кашляющими звуками и незнакомыми окончаниями. Майя не знала отландского, но безошибочно опознала его грубое звучание. Сияние снега в ладони дало ей ответ. Снег тает. Снег — это вода. Воду приносит буря. Майя может командовать бурей. Она — повелительница бурь.
Кистрель вспыхнул, источая магию. Он не касался кожи, и все же его жар достигал тела. Немыслимая сила, невыразимое торжество были почти непереносимы. Никто не смеет охотиться на Майю. Что они о себе возомнили, эти люди с их глупыми дворнягами? Она встретила испуганный взгляд Джона Тейта и поняла, что глаза ее светятся серебром.
— Нет, Майя! Нет! Не давайся!
Он схватил ее за руку и потащил было за собой, но вспыхнувшая в ней сила пылала тысячью свечей, разгоняя мороз. Майе снова было тепло. Она сама была огнем. Она чувствовала страх Джона Тейта, запрятанный глубоко внутри, бурлящий, как чайник, — и она убила этот страх, задула, словно лучину.
Она уже чувствовала сеть, которую плели дохту-мондарцы. Почуяв ее магию, они бросились на нее, чтобы смирить и связать колдунью. Оказавшись достаточно близко, они сплетут свои воли воедино и сделают из них клетку, которая не даст Майе воззвать к Истоку. Майя хищно улыбнулась, повернулась к горам и воздела руки. Дрожащие от натуги пальцы жадно впивались в небо. Резко сжав кулаки, она рванула невидимую добычу вниз и прижала к груди.
Горы сотряс грохочущий стон.
Земля содрогнулась, и люди стали падать — все, кроме Майи. Раздался новый шуршащий звук, похожий на дыхание великана. И тут с горы вниз покатился снег, огромные комья снега и льда. Лавина шла волной, и волна эта, широкая и неумолимая, катилась прямо на них.
Майя, Джон Тейт и Аргус снова побежали к лесу.
И сверху, и снизу доносились крики ужаса. Горы грохотали, и в этом грохоте можно было оглохнуть. Серые юбки Майи были пропитаны водой, облеплены снегом, они мешали, но Майю переполняла сила и власть. Усталости она не замечала. Теперь она прокладывала путь, а Джон Тейт и пес шли по ее следам. Удивительным образом снег стал ее частью. Куски льда трескались, разбрасывали осколки, разрывали снег, оставляя за собой широкую тропу. Беглецы бежали изо всех сил. Невероятная волна льда катилась за ними по пятам. Солдат наверху больше не было: снежный вал унес их, заживо похоронив в своей толще.
Далеко внизу ржали обезумевшие лошади, а солдаты сломя голову бежали в лес, надеясь укрыться от катящейся с гор смерти.
Нечеловеческим усилием Майя попыталась взять себя в руки. Как легко оказалось утратить над собой контроль, как тяжело вернуть его. Она пребывала в сознании, она видела все происходящее, но видела как будто издалека, как будто это не имело никакого отношения к ней. Это было то самое чувство, что владело ею в келье Альдермастона — чувство, что она не здесь. И Майя боялась, как бы опять не причинить боль человеку.
— Не успеем! — воскликнул Джон Тейт, цепляясь за Аргусов кожаный ошейник.
За спиной у них ревела лавина. Роща была уже совсем близко. Солдаты прятались за деревьями, кто-то отчаянно карабкался на сосну, цеплялся за гибкие ветки, стремясь забраться повыше. Но все было тщетно. Лавина накатывалась на них грозовой тучей, морским штормом, поднималась все выше, выше, выше деревьев, выше разбросанных тут и там камней и дрожащих за ними людей.
Адский гул лавины за спиной был стократ страшнее любых страхогорищ. Беглецы уже почти достигли деревьев, и тут на них обрушилась белая смерть. Пытаясь схватиться за Майю, Джон Тейт взмахнул рукой, но ледяной поток отбросил его в сторону. Белое облако подхватило девушку, швырнуло ей в лицо комья снега и понесло вперед, в рощу, в толще белой стены снежного прибоя.
Майя оказалась в самой толще этой стены, лицом вниз. Вокруг было белым-бело. Темная часть ее души торжествовала, упиваясь страшной гибелью всех тех, кто посягнул на ее свободу. Толстый снег был уютен, словно одеяло. Она была совершенно спокойна и испытывала небывалую ясность восприятия. Снег глушил звуки, и Майя парила в совершенной тишине.
Она не знала, сколько времени провела в снегу, неподвижная, словно труп, но вот тишину нарушил стук копыт.
Потом она услышала гортанный голос, который кого-то звал. Раздался удар о землю — человек спрыгнул с коня, — за которым последовал звук шагов. Одна рука Майи торчала из снега. Рука в перчатке схватила за руку, и Майя почувствовала, как ее тянут наружу.
— Gottsveld! Ich naida strumph! Gotts! Gottsveld!
Майя подняла голову. С лица ее посыпался снег. Стоявший над ней человек все тянул и тянул ее за руку. Он был невысок, начавшие седеть каштановые волосы выдавали его возраст — лет тридцать, пожалуй. Глаза у него были голубые, на плечах лежал меховой плащ, а под плащом виднелась куртка, богато расшитая золотом и драгоценными камнями. Высокие сапоги были отделаны мехом. На широком поясе покачивались охотничий рог и меч.
Он смотрел серьезно, он и впрямь старался спасти ее. Но потом увидел ее лицо, увидел, что перед ним женщина, увидел, что это та, на кого идет охота. Мысли его были ясны, ярки и жестоки, как пятна крови на снегу.
Он только теперь понял, кого вырвал из объятий лавины. Он был один, его товарищи бросились на помощь Остальным.
Майя крепко ухватила его за руку и уставилась в глаза. Она чувствовала, что он боится. Страх был сладок и приятен. От испуга человек разинул рот, и зрачки его глаз расширились.
Она наполнила его сердце любовью и жалостью. Каждую надежду, каждое желание, каждую мечту она раздувала в нем бережно, как уголья былого костра. Под огневым натиском ее воли он таял как воск. И хотя Майя не знала отландского языка, Бесчисленного это не остановило. Он заговорил по-отландски, и слова потекли с ее языка сладким ядом.
«Och denor, mein frenz. Vala Rostick. ValaRostick».
Ты спас мне жизнь, дорогой мой друг. Отведи меня в Ростик.
Отведи меня в Ростик.
Ты уже знаешь, что часть шей книги запечатана сигилом тайны. Я сделала это для того, чтобы написанное на этих страницах прозвучало и открылось не ранее чем придет должный час. Преждевременное разглашение ударило бы по Клятве Муирвуда. В день, когда страницам придет пора открыться, ты увидишь знак. Если же они будут открыты слишком рано, погибнет весь орден мастонов и мир вместе с ним. Дождись, покуда сгорит аббатство Крюи — это будет знак того, что на землю вновь пришла хэтара. Королева Комороса будет отравлена — это станет знаком того, что Клятва может подвести. Будь внимательна.
Яд
В дверь чердачной каморки громко постучали. У Майи ломило виски от боли, громкие звуки ноющим эхом отдавались в ушах и в зубах. Тело было рыхлым, от живота расходились волны боли. Она попыталась сесть в постели, но тут же бессильно упала обратно на матрас.
