Книга Натюрморт с живой белкой - Ольга Горышина

Воздушный шар застрял в горле, в ушах оглушительно трещали цикады, а перед глазами расходились круги фонарей. Губы Дениса поймали ее пупок и вытянули наружу. Вместе с ней. Белка упала грудью ему на голову и с глубоким стоном вытолкнула наружу воздушный шар. Боль с позвоночника, вырвавшись из-под пластыря, подобралась к животу. Пальцы Дениса ловко справились с молнией шортов и скользнули под резинку бикини, где уже хлюпало болото. А когда широкое колено втиснулось между ее дрожащими ляжками, Белка рухнула в кресло поверх Дениса, плотнее прижимая к себе его влажную ладонь.

— Здесь могут быть камеры, — простонала она и схватила губами пучок волос на его макушке.

— Здесь? Камеры… — Денис скользнул носом по ее шее, заставив откинуться назад. — И даже пусть бы они были, тебе, что ли, жалко, если кто-то кончит, глядя наш ролик на Ютубе…

Белка стиснула ладонями его холодные гладкие щеки, и Денис сильнее заморгал — прямо за ней софитом возвышался фонарь.

— Какой же ты грубый!

— Это ты такая, а не я… — Белка растягивала пальцами ему губы, но Денис все равно продолжал говорить, пусть уже и не так разборчиво: — Как можно быть нежным с девкой, которая согласна на секс, но не согласна на отношения. Только так и никак иначе. Твой выбор, бейби. Ничего другого ты и не получишь от парня, снятого в баре. Привыкай, красотка…

В отместку за губы, Денис стиснул ей грудь, и Белка подалась назад, чтобы вырваться, но сразу наткнулась раненой спиной на его поднятую коленку. Зашипев от боли, Белка вновь уткнулась носом Денису в волосы.

— Осторожней, стреляная антилопа, — его руки прошли сквозь ворот футболки и выскочили к шее Белки, не раскрыв молнии кофты. — Можно тебя раздеть?

Она согласно затрясла подбородком. Руки Дениса исчезли с шеи, взвизгнула молния, и кофта полетела на соседний стол. И за ней футболка. Одна, вторая. Руки и губы Дениса соперничали друг с другом на налившейся желанием груди Белки, но потом губы сдались и перебрались на шею.

— Ты смотрела фильм «Красотка» с Джулией Робертс? — слетело с этих губ, когда они замерли у горящего уха Белки. — Там говорилось, что нельзя целовать в губы, если ничего не чувствуешь к человеку.

Денис замолчал, и Белка сильнее зажмурилась.

— Я хочу тебя поцеловать, — губы продолжали мусолить мочку ее уха, заставляя Белку нервно сглатывать. — Но хочешь ли ты, чтобы я тебя поцеловал? И если ты все же ко мне что-то чувствуешь, то отношения уже начались… И не важно, когда и где мы сможем их продолжить.

Белка мотнула головой. Руки с плеч Дениса скользнули ему на грудь, и у Белки получилось убрать его губы со своей шеи.

— Чего ты хочешь от меня, Денис?

— Поцелуя, — ответил тот спокойно и, глядя Белке в глаза, потерся гладким жестким подбородком об ее напряженный сосок. — Ты меня поняла, да?

Растопыренные влажные пальцы Белки оставались у него на груди, и ей пришлось дунуть себе на лоб, чтобы поднять упавшие на глаза волосы.

— Тебе нужна я? Или возможность уехать? — выдохнула она то, что камнем лежало в груди после разговора с братом.

— Дура!

Денис почти скинул ее с колен, и Белка ухватилась за его плечи, чтобы не упасть, но он повел ими, и она ощутила болезненный толчок в ладони, и встала, ища в трясущихся ногах хоть какую-то опору.

— Пошла ты знаешь куда! Вместе со своим паспортом и идиотским акцентом! Одевайся!

Он швырнул ей в лицо футболку, но перепутал — схватил свою. Белка сжала ее дрожащими пальцами у груди, в которой бешено стучало сердце. Глаза щипало, и она зажмурилась, а когда открыла их вновь, все поплыло — белый пластик, темная листва, бледное лицо Дениса. Живот дрожал от всхлипываний. И она ткнулась лицом в чужую футболку, хозяин которой стоял на месте, не двигаясь и не произнеся больше ни слова. Минуту, две, три… Пока Белка, наконец, не убрала его футболку от своего мокрого лица.

— Это Тьерри так считает, — с трудом выдавила она из себя.

— Плевать, что думает твой брат! — кричал Денис громче, чем если бы звал на помощь. — Ты мне это швыряешь в лицо! Не он! Ты так думаешь! А я не хочу никуда уезжать! У меня достаточно денег и ума, чтобы чувствовать себя хорошо в России. Поняла?

Белка нервно затрясла головой и еще раз вытерла лицо чужой футболкой, чувствуя, что соленый ком по-прежнему не дает дышать. Она вдохнула в себя мокрый уже хлопок, точно кляп, но он вдруг исчез, и на смену ему пришла то ли горячая, то ли ледяная грудь Дениса. Температура ее скакала с таким же бешеным непостоянством, как и в голове самой Белки.

— Господи, Белка… Что же за каша у тебя в голове… Как же сделать так, чтобы твой котелок начал наконец варить самостоятельно?

Денис крепко держал ее лицо в ладонях и просто смотрел, как по ее щекам медленно, но без остановки, текут слезы, пока, наконец, не почувствовал невыносимую жажду и тогда поймал языком огромную соленую каплю в уголке ее дрожащего рта. Белка подалась к нему и схватила губами его губы, теперь тоже соленые, только не от его, а от ее слез. Она уже научилась не дышать и потому только сильнее прижала к себе Дениса, перебирая пальцами по его гладким щекам, точно по клавишам пианино. Его губы вытянули из ее тела всю влагу. Она горела от макушки до кончиков пальцев, все еще спрятанных в кеды. Футболка, давно затоптанная, лежала между ними, и больше между ними не было ничего.

Не отпуская ее губ, заставив изогнуться змеей, Денис стащил ненужные никому шорты, содрал ногой свои, и поднял теперь полностью обнаженную Белку в воздух, но быстро опустил до уровня своих губ.

— Булгаков прав, — выдохнул Денис, с трудом отрываясь от распухших губ Белки. — Все отношения портит квартирный вопрос. К черту стены, к черту потолки… Деревья, небо и земля… Больше ничего для счастья не нужно… Ничего…

Он опустился на траву, откинул голову и протяжно застонал, чувствуя над своей пульсирующей плотью влажное бедро Белки.

— Дальше делай все сама, — он закинул за голову одну руку, затем вторую и улыбнулся. — А я буду просто тобой любоваться.

Белка собрала в хвост растрепанные волосы. Она успела удариться коленкой о спрятавшийся в траве камень, но боль внутри сейчас была стократ сильнее — та, что не передается словами, та, которую способна излечить лишь вера… Вера в то, что тебе больше не врут.

— Мы так не договаривались…

Она почти коснулась грудью лица Дениса, пытаясь вернуть его руки на свое тело, но он придавил их затылком и не сдавался, а его язык, точно издеваясь, едва касался дрожащего перед глазами Дениса соска.

— Ты именно так хотела в первый раз. Так пусть же так будет хотя бы в последний…

— Не хочу! — она нависла над ним, покрывая его улыбающееся лицо своими волосами.

— Не хочешь чего? — голос Дениса дрожал, как и все его тело, раздавленное ее острой коленкой. — Быть сверху? Или чтобы это был последний раз?