Книга Колыбельная - Елена Ахметова

— Я думал, никогда не научусь, — признался он, переворачивая парку: слой льда на животе был еще толще.

Я вспомнила, как сама научилась управлять магией, и бледно улыбнулась. Действительно, какая разница, откуда падать — с древесного балкона на лесную тропинку или с вершины ледяной цисты на дно драконьего гнезда? Жить захочешь… зато, стоило только сломить внутреннее сопротивление, справиться с собственным неверием, как магия превращалась во что-то само собой разумеющееся, практически незаменимое.

Оно и к лучшему. Четырех порций питательной смеси драконессе явно не хватит, чтобы запастись силами на продолжительную, до следующего оледенения, спячку. Нам еще не раз придется маячить у Третьей под носом с новыми контейнерами — а значит, в наших же интересах, чтобы к магии спокойно относились все четверо.

— Значит, это и был твой план? Использовать экстремальную ситуацию, чтобы справиться с магией? — спросила я, утомленно прислонившись к подоконнику.

— Нет, — поморщился Лют и бросил парку на новенький стол, который, похоже, привезли днем. — План был спровоцировать Найдена, и он в какой-то степени сработал. Мне и в голову не приходило, что Найден додумается напасть на меня прямо перед мордой у голодного дракона. Куда логичнее сначала накормить, чтобы самому не перепало ненароком, а уж потом играть в коварных предателей, но этот кретин с тонкой душевной организацией… — Лют осекся и махнул рукой. На мгновение снова дохнуло первобытным страхом смерти — неотвратимой и чудовищно близкой — но особист быстро взял себя в руки и приободрился. — Как бы то ни было, перед лицом общей опасности нападать на товарища по беде, особенно если на нем черная форма, а свидетель даже погоны сохранил… в общем, условия сотрудничества волей-неволей пересмотрят, потому как иначе будет создан довольно опасный прецедент. Тебе больше нечего бояться.

— Ты ведь тоже сохранил погоны, — негромко сказала я, помолчав. «И эти погоны тоже». — Неспроста же тебе понадобилось сделать целое представление из доставки саней, когда Сам настаивал на рюкзаках, чтобы не терять время. Нерадивый начальник из желания выслужиться ставит под угрозу жизнь и здоровье первого мага в Свершившемся Союзе, а доблестный рядовой агент, несправедливо осужденный из-за банальной боязни потерять начальственное кресло, героически отстаивает правильные идеи. Его поддерживает второй маг, что характерно, с неплохими связями в ревизионном корпусе…

— Тиш, — прервал он меня, сощурившись, — только не говори, что тебя это не устраивает.

— Его место займет Хотен? — спросила я, ничего не отрицая.

Он замер. Я не отводила взгляда.

— Дело под грифом «Ф-С» никогда не доверили бы горстке местечковых агентов под начальством неопытного напыщенного индюка, — констатировала я на удивление ровным голосом. — Кого-то должны были прислать для контроля. В идеале — кого-то, кто был знаком с тонкостями работы на месторождении магии, порядком ревизионных проверок и следственной работой. Этого, разумеется, никто не говорил прямо, но когда ты прибыл сюда с прямым указанием сверху приставить тебя к единственному на тот момент магу… идиот у вас в управлении был всего один. А остальные бегали перед тобой на цыпочках.

Он стоял, не двигаясь. Высокая фигура была слишком гибкой, слишком сухой и подтянутой для кого-то, кто всего два месяца назад оставил спокойную ревизионную работу; прямой взгляд, сильные руки и что-то неуловимое, темное, отличающее людей, которые давно привыкли к тому, что им безоговорочно повинуются, — как я этого не замечала?

Его ведь действительно боялись. Даже особисты, даже ревизоры… и контрразведчик, следивший за Найденом, тоже одним глазом следил: доволен ли Лют его работой?

Контролем всех выездных и вновь комплектуемых управлений занималась только Всесоюзная Безопасность, координируемая непосредственно из Штильграда. Кому, как не агенту-безопаснику, могли поручить дело, касающееся нескольких ведомств разом? А чин… наверное, действительно третий: четвертому и ниже не доверили бы такое ответственное дело, а для второго он был слишком молод.

— Тебя не интересует кресло начальника управления Временного городка. С самого начала не интересовало, — сказала я. — Значит, Хотен? Иначе с чего бы ему помогать… или он знал и просто позволил тебе, а сам ничего такого не планировал? Потому и был так недоволен…

А я тут единственная дура, которую все это время водили за нос.

— Тиш, — он, наконец, отмер и порывисто шагнул ко мне. Я привычно поднырнула под его руку, прижалась щекой к плечу, все еще уговаривая себя: не мог же он сказать прямо, и так дал столько подсказок, что только витающая в облаках проектировщица исхитрилась не догадаться сразу… — У меня к тебе одна большая просьба.

Я запрокинула голову и вздрогнула, встретившись с ним взглядом. Лют смотрел строго и серьезно, и на самом дне кофейно-темных глаз тлела холодная зеленоватая искорка.

— Забудь все, что ты только что сказала. Я ничего не слышал, ты ни до чего не додумалась, все тихо, спокойно и точно так, как должно быть в отчетах. Договорились?

Я воспользовалась тем, что на нем наконец-то не было парки, поглощающей удары, и от души вмазала ему под дых.

Но только отбила руку.

Эпилог

Найден стоял с непроницаемым лицом и — словно в противовес — так лучился по-детски искренней и глубокой обидой, что у меня против воли кривились губы. Я вяло думала, что журналисты из моей мимики раздуют очередной скандал, но поделать ничего не могла.

А журналистов набежала тьма: разве Союз упустил бы случай сделать эффектное шоу из передачи эльфийского лазутчика Альго-Сай-Тару?

Пронырливые молодчики с тяжелыми голографическими камерами, каждый у флажка с названием своего канала, бдительно целили свою аппаратуру — кто куда, благо интересных кадров хватало. Группа чрезвычайно серьезных представителей Сайтара, чья траурно-болотная форма с тяжелыми погонами умилительно сочеталась с пушистыми хвостами, торчащими из-под мундиров, сосредоточенно внимала переводчику: перед ними выступал с торжественной речью министр военных дел. Найденыш стоял на четко выверенном месте, расслабленно опустив скованные руки, и сразу трое конвоиров следили, чтобы он не вышел из точки с правильным освещением.

За мной следил только Лют, получасом ранее устроивший еще одно шоу на собравшиеся камеры — о благодарном подчиненном, поздравляющем своего наставника и бывшего начальника с новым назначением. Хотен не остался в долгу, на всю страну объявив об амнистии и восстановлении Люта в прежней должности — как будто у него был выбор…

Зато Верещагина уже отпустили с миром. А нам с Лютом предстояла двухчасовая роль эффектных декораций, на фоне которых проходит важное межгосударственное действо. Хотя если задуматься, нам еще повезло. Мы, по крайней мере, не лежали в закрытом гробу — в отличие от Стожара, чье тело собирались со всеми почестями вернуть на «родину».

— Ты отлично держишься, — вполголоса сообщил Лют из-за моего плеча. — Еще пара-тройка подобных мероприятий, и будешь как рыба в воде.