Книга И как ей это удается? - Эллисон Пирсон

— Нет, с детенышем не подходит. Да, срочно. Конечно, из Австралии. Сантиметров двадцать. Нужен к вечеру.

— Зачем же ждать так долго, Кейт? Я весь твой. Вскинув голову, встречаю плотоядный взгляд ьРода Тэска.

— Ох, прости, Род. Я кенгуру ищу.

— Неужели. Я уж думал, ты никогда не решишься.

Через два стола от меня мерзко ухмыляется Гай. Как только шеф уходит, я приказываю гаденышу немедленно начинать поиск плюшевых сумчатых в Интернете.

21.43

Два часа сорок три минуты. Ровно столько времени мне понадобилось, чтобы усыпить Бена. Заменители Ру, которых я терпеливо предлагаю — ягненок, медвежонок, сиреневый динозавр, телепузики в порядке очереди, — все как один яростно отвергнуты.

— Ру! — воет ребенок. — Ру…

Мерный гул моей электрической зубной щетки убаюкивает, и Бен наконец затихает, вцепившись лапками в мою блузку, как новорожденная обезьянка. Господи, прошу тебя, помоги найти нового Ру.

Пока Барбара с Доналдом гостили у нас, все шло очень хорошо. Мне стоило бы догадаться, что все шло слишком хорошо. Свекровь выдала комплимент моей кухне. Похвала в манере Барбары Шетток, но все же.

— Уверена, здесь будет очень мило, когда ты доведешь ее до ума.

Свекрови не удалось стереть с моего лица улыбку любезной хозяйки даже за чаем с детьми, когда она сказала, обращаясь к мужу:

— Как забавно. Если Эмили улыбается, она похожа на Ричарда. А если хмурится, то на Кейт!

Ужин я запланировала итальянский. Вымыла и высушила гору зелени, с медицинской тщательностью почистила красный перец. На плите тушилась баранья нога, в духовке послушно подрумянивалась картошка с розмарином из моего собственного садика. Я даже душ втиснула в свой график и переоделась к ужину в свежую блузку и вельветовую юбку с жутким фартуком сверху — рождественским подарком свекрови.

Вот он, тот редкий миг, думала я, обозревая всю эту идиллию, когда реальная жизнь максимально приближается к снимкам в глянцевых журналах. Богиня домашнего очага в своей элегантной и уютной обители ублажает восхищенную родню. В тот момент, когда Барбара попросила у меня рецепт овощного рагу… я и увидела это. Скользящий по дубовому полу плюшевый хвост жирной крысы.

Книги по этикету странным образом умалчивают правила поведения за столом при виде крысы. Следует ли вам:

А. Игриво рассмеяться и выдать крысу за дрессированного домашнего любимца?

Б. Не менее игриво воскликнуть: «Ага, вот и коронное блюдо подали! В кулинарных ток-шоу только и твердят о моде на грызунов. Приготовлено превосходно, вьетнамцы знают в этом толк, вы согласны?»

В. Увести гостей наверх и по возможности упоить, завернув ручку громкости проигрывателя до максимума, чтобы заглушить шум на кухне, где муж, вооруженный детским зонтиком, гоняет мерзкую тварь?

Мы с Ричардом выбрали вариант В.

Сначала крыса оккупировала манеж, по-видимому пытаясь сойти за мягкую игрушку, а когда этот номер не прошел, начала наматывать круги по кухне. Барбара заявила, что давно чувствовала на ногах что-то живое; ей срочно надо принять аспирин и прилечь. На мой сладкий шедевр, персики в малиновом сиропе с ликером «Амаретто», никто и не взглянул. Кстати, о сладком. Меня осенила страшная догадка о происхождении изюмных куч…

— Только без паники, — говорит Ричард, когда его усилиями крыса оказывается в саду. — Общеизвестно, что они боятся нас больше, чем мы их.

Верится с трудом. Всякий раз, открывая дверцу кухонного шкафчика, я борюсь с животным, можно сказать, крысиным страхом встретиться глаза в глаза с глазами. А в моих кошмарах этой ночью мелькают усы, хвосты и когти.

Понедельник, 09.38

Я уволена собственной приходящей прислугой. Держу пари, позор Кейт Редди войдет в анналы истории домашнего хозяйства. Спустившись утром на кухню, я обнаруживаю вражескую коалицию в лице сплотившихся против меня Барбары и Хуаниты. Свекровь звучным прицокиванием аккомпанирует Хуаните, которая исполняет танец крысы, тыча пальцем в завалы старых газет и игрушек, где, по-видимому, та искала убежища.

— Удивляться не приходится, — кивает Барбара. В испанском она не сильна, но с Хуанитой запросто нашла общий язык, международный язык женского презрения.

— Крысолов уже едет, — сообщаю я громко, чтобы прекратить наконец интернациональное обсуждение моей вопиющей нечистоплотности.

Хуанита разражается пулеметной очередью воплей.

— Остатки еды всегда привлекают грызунов, — сообщает Барбара.

— Я никогда не оставляю еду…

Пустой звук. Барбара уже в коридоре, на пути к выходу. Доналд виновато машет мне от двери.

После их отъезда Хуанита доводит до моего сведения, что ей очень жаль, но больше она терпеть не может, — все это исключительно с помощью всплесков рук, гримас и стонов. Наконец-то мне выпал шанс излить душу. Заявить, что нанятая для уборки прислуга в течение двух лет разводила в доме грязь по причине своих многочисленных хворей, к которым я, между прочим, относилась с беспримерным пониманием, потому что… почему? Наверное, потому, что в детстве о прислуге не слыхивала и до сих пор мучаюсь стыдом за то, что не в состоянии собственными силами содержать дом в чистоте. («Кейт лихо управляется с цифрами, — сказала однажды чистюля Шерил, — но вы бы видели ее одежду с изнанки!»)

По-вашему, я воспользовалась шансом выложить все это Хуаните? Не совсем. Я выложила всю наличность из кошелька, пообещала прислать чек и порекомендовать Хуаниту своим друзьям из Хайгейта, которые как раз подыскивают прислугу.

НЕ ЗАБЫТЬ!!!

Крысолов! Новая прислуга! СРОЧНО найти замену Ру. Сообщить клиентам о новых правилах управления фондами по доверенности. Составить квартальный опросный лист. Самой написать протокол совещания (Лор-рейн все еще больна). Надежда выиграть вторую презентацию с Момо вылетела в трубу — в июне никаких доходов. Сравнить наш провал с ситуацией конкурентов — вдруг у них дела еще хуже? Конференц-связь с японским отделением. Купить Эмили босоножки, пока не обвинили в жестоком обращении с детьми. Ватные шарики, панадол. Отменить сеанс массажа.

3

Нянькин кризис

06.27

Даже в такую рань недвижный воздух обещает пекло. Пока я была в Штатах, мой бедный садик совсем забросили; теперь здесь хозяйничают улитки и анютины глазки в глиняных горшках засохли. Стоит прикоснуться — и они обращаются в пыль. Я посадила этот сорт из-за названия: «Радость сердца». Когда-нибудь у меня найдется время, чтобы превратить садик в райский уголок. Я посажу лобелию и камелию, лавровишню и дурманящий жасмин, а клумбы резного камня будут утопать в «Радости сердца».

Слышу визг из верхнего окна. Дети тоже плохо спят этими жаркими ночами. Бен заплакал в пять, вырвав меня из очередного кошмара. В жару и кошмары особые: лихорадочно-липкие, они тянут тебя на дно омута видений и грез, которые ты предпочла бы позабыть.