Книга Зимняя жена - Анастасия Волжская

Прежде чем Лита и Аки появятся, мне следовало обдумать, как я буду рассказывать им о том, что узнала в тумане. Удастся ли мне убедить их? Послушают ли они меня, согласятся ли? Если бы возможно было дотянуться до тех уголков памяти, где скрывались знания прежних Зимних жен, я, быть может, смогла бы показать что-то, что было ведомо лишь им и Курху. Но я все еще ощущала давящую боль в висках и пустоту там, где еще недавно были воспоминания, которыми поделились со мной Нита, Тарна и другие жены, которых я прикосновением возвращала к жизни. И ничего более. Не рассказывать же о цветном узоре, Вороне, который пригрезился мне далекой Весной. Я помнила, как разглядывала в кладовой вышивки Уны, но только наметанный глаз мастерицы мог увидеть в них сходство с моей работой. Лита не особенно интересовалась рукоделием, а Курх и Аки…

Я вздохнула.

Да, мужчины.

Что ж, надо было придумать что-то более подходящее.

Услышав мой вздох, девочки завозились, просыпаясь.

— Ты очнулась, мамочка?

— Тебе что-нибудь нужно?

Внезапная мысль, яркий образ из прошлого, заставила мое сердце забиться радостно и торжествующе. Я ведь уже вспоминала Уну, воображала ее себе до мельчайших деталей, даже когда не знала, что мы связаны. И мне не мешало то, что старшие Зимние жены не считали тех из нас, кто не достиг мудрости, равными себе, достойными хранить и разделять общую память. Нужно только…

— Алая, солнышко, я хочу, чтобы ты кое-что нашла для меня.

Девочка кивнула и вернулась со старой шкатулкой Уны, в которой я

сейчас хранила свои нитки. Нахмурившись, она застыла передо мной, прижимая к себе искусную вещицу, и строго произнесла:

— Папа сказал, что тебе нельзя ничего делать, пока он не вернется.

— Папа правильно сказал, милая, — ответила я. — Мне просто нужно немного на нее посмотреть. Поможете мне сесть?

Поддерживаемая Таем и Алаей, я с трудом приподнялась в кровати, опершись о спинку. Дети устроились рядом, а младшая, Кири, положила голову мне на колени. Я провела пальцем по резному узору шкатулки и попыталась представить себе женщину, вот так же сидевшую со своим рукоделием, а рядом троих ее детей, мальчика и двух девочек, одна из которых, маленькая Айрын, доверчиво прижималась к ее боку, как это делала сейчас моя Алая.

«Ну же, Нерка. Ты так нужна мне».

На мгновение мне показалось, что я почувствовала, будто мою ладонь, покоящуюся на крышке, накрывают чьи-то бесплотные пальцы. Я представляла Уну так четко, словно бы она сейчас была рядом со мной.

Словно я действительно могла видеть ее спокойное лицо, и то, как приоткрываются ее губы, произнося слова.

— Спасибо, Сирим, — различила я ее голос. Я была уверена, что мое воображение не обманывало меня, что я действительно слышу. — Спасибо, что не отвергаешь нас, спасибо, что была добра к моей дочери. Мы, Зимние жены, ушедшие слишком рано, слышали все, что произошло в тумане, и мы хотим поддержать тебя. Мы не позволим твоей душе раствориться в небытии, как того хотят старшие жены. Мы удержим тебя здесь столько, сколько нужно, чтобы ты исполнила задуманное. Курх должен узнать правду.

«Помоги мне, — сказала я про себя, чтобы не пугать детей. — Как я могу убедить Курха, что ты часть меня, что все мы — единая бессмертная любящая его душа?»

Уна улыбнулась и доверительно зашептала что-то, склонившись к самому моему уху. Я изумленно охнула. Такого я никогда не смогла бы придумать сама, и уж точно не услышала бы от Курха. Но я была убеждена, что это правда.

— Алая, — девочка встрепенулась. — Мне нужно, чтобы ты принесла еще одну вещь. Найди в кладовой в сундуке с вырезанной неркой рубаху отца, на которой вышита большая черная птица, хорошо?

— Мам, — недоверчиво протянула девочка, — зачем тебе все это? С тобой точно все хорошо?

Да уж, в глазах дочери я, верно, выгляжу ужасно глупо.

— Да, милая. Я расскажу все, когда вернутся папа, Лита и дядя Аки.

Дочь выскользнула из-под моей руки и, взяв свечку, отправилась в подвал. Я перевела взгляд на Уну, еле сдерживающую смех и старающуюся при этом выглядеть невозмутимо.

«Ты хочешь сказать, что действительно убедила Курха закончить за тебя вышивку, когда случайно ошпарила руку кипятком?»

— Узнаешь, когда увидишь изнанку у самой горловины.

Рядом с Уной перед моим мысленным взором возник еще один призрачный силуэт. Должно быть, это была Тьяра-Рысь.

— У меня тоже есть, что рассказать тебе, Нерка. Слушай.

Прежние Зимние жены сменяли одна другую, давая советы, делясь

воспоминаниями. Я больше не просила детей искать для меня по дому странные вещи — если возникнет нужда, это можно будет сделать и после. Сейчас достаточно было просто слушать. И все они говорили о любви, любовь сквозила в их робких улыбках и взглядах. И я чувствовала ее, переполнялась ею, ибо они были чуточку мной, а я — ими. Боль в висках отступала.

Краем глаза я различила чуть в стороне от кровати фигуру молодой женщины, стройной и невероятно красивой. Не нужно было и гадать, чтобы понять, кто это. Не подходя ближе и не произнося ни слова, Инари смотрела на меня, и в глазах ее читалась тоска. Мне показалось, будто за Зимы, проведенные в одиночестве, отрезанная от других жен, потерянная в тумане, Инари растеряла большую часть своей пылкости.

Меня одолевали смешанные чувства. С одной стороны, ее упрямство, ее страсть, ее страхи послужили причиной стольких бед, безвозвратно изменивших серединный мир и духа-Ворона. И — стыдно признаться — я ревновала, ревновала к тому, что после стольких Зим муж так и не смог забыть Лисицу. Будет ли он столь же часто вспоминать обо мне? Но все равно, даже Инари была моей частью. Незаменимым кусочком души, забытым и отвергнутым. И я не могла просто отвернуться.

Собрав все свои внутренние силы, я чуть повернула голову в ее сторону и произнесла про себя, зная, что она услышит:

«Есть ли у тебя история, которую мне стоит передать Курху, Лисица?»

Она застыла, словно бы не ожидала, что я решусь заговорить с ней.

— Да, Нерка, — чуть помедлив, ответила она. — Слушай.

Поглощенная рассказом Инари, я не заметила, как встрепенулись дети,

услышав звуки торопливых шагов во дворе.

— Папа вернулся! — подняла голову Кири, спеша присоединиться к старшим, уже ожидавшим у дверей. Призраки Зимних жен, окружавшие меня, взволнованно обернулись.

— Пора, Сирим, — тихо сказала Уна. Она тепло улыбнулась и пропала, а вслед за ней растворились и прочие полупрозрачные силуэты, вызванные мною к жизни из глубин нашей общей памяти. Лишь Инари задержалась на мгновение дольше остальных.

— Я счастлива, Нерка, — проговорила она. — Наконец-то в серединном мире родилась женщина, достойная… нашего мужчины.