Книга Слуги Карающего Огня - Сергей Волков

— А долбить-то чем? — удивился Луня: — У нас и долбаков-то нету!

— Обойдемся! Я кое-что умею, а уж Фарн много больше меня про мореходные дела знает! — заверил Луню вдруг загоревшийся идеей постройки челна Шык, и только один Зугур хмуро пробормотал, что лучше бы все же коней попробовать захватить, на конях — оно надежнее…

Глава Третья Родомысль

Почти три семидицы четверо усталых путников строили челн-лодью на берегу укромной, закрытой от ветров и стороннего взгляда бухточки. Фарн и Зугур первым делом свалили четыре могучих кедра, что росли среди своих сородичей на вершине округлой горы. Валили крайних, чтобы вытягивать к морю было удобнее. Луня с Шыком быстро пообрубали ветки, макушки, и вскоре, впрягшись в переделанные из конской сбруи лямки, люди по одному вытягали бревна на край обрыва, нависавшего над синевой бухты.

Стволы с шумом и плеском попадали в прозрачную воду, следом за ними сиганул с обрыва Фарн — этрос не боялся ни высоты, ни воды, да к тому же надо было кому-то связать стволы вместе и приготовить их к вытягиванию на берег.

Когда кедровые бревна уже подсохли на шуршучей гальке, началось самое трудное — надо было щепить и обтесывать доски. Три дня, не разгибаясь, трудились люди, вбивая каменные клинья, осторожно отслаивая от бревнин ровные, длинные пласты древесной плоти в три-четыре пальца толщиной.

Потом Фарн и Шык долго тесали и гнули меж валунов нагретый над дымным костром остов-брус, а Зугур и Луня ножами ошкуривали доски, убирая все заусенцы и ровняя края. Когда все было готово, к гнутому брусу насадили по одной доске, деревянными гвоздями из твердого, как камень, самшита прибили концы, вставили распорки. Поверх первых досок легли вторые, затем следующие, и так — до последнего, восьмого ряда. Все, основное дело было сделано — щелястый челн был готов.

— Теперь дело за малым… — устало проговорил как-то вечером волхв, вытирая пот со лба: — Смолы-живицы добыть достаточно, просмолить его и снутра, и снаружи. И весла выстругать — рулевку-правило и пару гребковых.

Но тут Фарн, который помогал Шыку во всем, неожиданно заявил, что знает другой способ плыть по морю — без весел. Следующим днем этрос долго бродил по верховому лесу, пока не срубил молодой кипарис с прямым и длинным стволом. Укрепив оголенный от веток ствол кипариса посреди челна, Фарн привязал его для остойчивости веревками, а потом приладил наверху, поперек ствола, сосновый дрын в два человеческих роста длиной.

— Это зачем все? — поинтересовался через Шыка Луня, но этрос только улыбнулся, потрепал рода по светлым волосам и ушел в лес.

— Правильно он делает, ветрило мастерит! — пояснил Зугуру и Луне Шык: — А нам, други, надо за живицей и мхом идти, челн конопатить да смолить.

Два дня, без малого, собирали кедровую живицу. Все облепленные смолой, собирали ее, прозрачную и духовитую, на козьи шкуры, тащили вниз, грели на плоских камнях, разводя снизу огонь, и обмазывали проконопаченные мховыми жгутами борта. Фарн все это время плел из полос коры что-то вроде большой циновки. Луне было очень любопытно — что ж за ветрило такое ладит этрос, но пока он ничего не понимал.

Тяжек труд тех, кто корабь (так переиначил на свой лад корьское слово Луня) строит! Семь потов сошло с отрядников, они пропахли смолой и дымом, на руках у всех кровавили мозоли — еще бы, инструмента никакого, боевая секира Фарна, ножи да мечи, а надо бы долбаков штуки четыре, тесал столько же, да топоров добрых, древорубных — вот тогда бы дело быстрее сладили. Ну, да с Родовой помощью, и так осилили…

Все время, пока строился корабь, Луня еще и охотничал — не по его рукам было многое из того, что делали Фарн и Зугур, мощи не хватало. Да и при такой могутной работе жрать людям надо от пуза. Благо, верховые приморские леса изобиловали непуганой дичью, которая даже от звуков Фарновой секиры не разбегалась. А однажды Луне подвезло выследит стадо диких длиннорогих коз, загнать его в каменный мешок меж скал, и теперь, соорудив загородь, люди каждый день были со свежатиной. Да и шкуры коз пригодились — на них таскали живицу и кучи мха, из них шили одежу — на севере, в родских лесах сейчас лютовала зима, снега по уши под каждой елкой, и если тут, на берегу теплого моря, путники еще выдерживали ночные холодные ветра в своих вытертых плащах и дырявых портах, то севернее им придется туго — это все понимали.

Два дня безделили из-за сильных дождей. Закатный ветер нагнал тяжелых, темно-серых туч, и лило из них, как из банных ушат. Отрядники устроили в лесу какой-никакой стан, сложили шалаш, и отсиживались — уж больно студеным и сильным был двухдневный ливень.

На третий день, когда наконец распогодилось, Луня, Зугур и Фарн отправились на охоту — козы, что сидели в загоне, пригодятся еще, а сейчас, когда вокруг все мокро и на раскисшей земле хорошо видны все звериные следы, можно быстро и без особых усилий добыть оленя или косулю, или кабанчика.

Охотники минули верховой лес, и начали спускаться со скалистых приморских горушек на поросшую лесом плосковину. Правда, плосковиной ее можно было считать лишь в здешних скалистых и гористых краях, а в польевых северных землях эти бесконечные холмы, заросшие лесом, точно окрестили бы какими-нибудь увалами, буграми или даже нагорьем…

Луня, как самый лесной и следопытный из их охотничьей троицы, шел впереди Зугура и Фарна, внимательно приглядываясь к мокрой земле, травинкам, веткам кустов и стволам деревьев. Вскоре после того, как охотники спустились с горы и вошли в лес, Луня нашел следы кабаньего семейства — секача, нескольких свиней и с десяток «этоголетошних» подсвинков.

Подождав своих спутников, Луня показал им следы, и охотники бросились в погоню. Настигли кабанов на небольшой полянке, где те собирали опавшие еще осенью с громадного кашатана плоды.

— Зугур! Заходи по кустам справа! — шепотом приказал Луня, Фарну показал жестом — тут сиди, и тихо! Луню на охоте слушались — Зева явно благоволила к молодому роду. Сам Луня, после того, как разогнал охотников по местам, двинулся в обход полянки слева, готовя лук и прикидывая, кого из подсвинков валить первым.

Но вдруг беззаботно похрюкивающие кабаны вскинули пятакастые морды, секач тревожно зашевелил ушами, утробно грюкнул, и вот уже косматые звери начали набирать скорость, убегая с поляны. «Не иначе Зугур, лабибуда степная, шумнул в кустах и спугнул!», — с отчаянием подумал Луня, выскочил из своего укрывища за стволом дерева и выпустил две стрелы вслед удирающим кабанам, надеясь хотя бы подранить кого-нибудь, а потом разыскать по кровавому следу и добить. Не попал, конечно…

Луня, громко треща кустами, — а от кого теперь таиться? вышел на поляну, и уже собрался кликнуть Фарна и Зугура, и идти подбирать улетевшие в высокую, не смотря на зимнее время, траву стрелы, как вдруг за его спиной послышались голоса, звуки шагов, и миг спустя на поляну шагнули те, кто в действительности спугнул кабанов.

Луня обернулся да так и замер возле толстенного ствола векового каштана — хуры! Пятеро, все при оружии, в шеломах и со щитами! Влип Луня, попал, как куря в ощип!