Книга Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945 - Отто Скорцени

Полицейские батальоны охватили широким кольцом город и начали для маскировки осуществлять усиленный дорожный контроль. Во время проведения непосредственно самой операции им надлежало герметически закрыть Виши, чтобы никто, по крайней мере на автомобиле, не смог покинуть этот населенный пункт.

Трем же войсковым ротам следовало перекрыть городские улицы, переходившие в междугородные шоссе, а в случае необходимости окружить правительственный квартал. При этом нам могли противостоять более ста вооруженных человек из французской национальной гвардии.

Мы с обер-лейтенантом фон Фелькерзамом, будущим офицером оперативного управления моего штаба, расквартировались в самом городе, чтобы изучить местные особенности и на момент начала операции находиться как можно ближе к разыгрывающимся событиям. Пока ясно было только одно — ждать и еще раз ждать! Из Парижа неоднократно передавали приказ о переводе нас в высшую степень боевой готовности, но каждый раз вслед за этим поступало распоряжение об отмене.

В те дни мне окончательно стало ясно, что в различных немецких инстанциях в отношении понимания ситуации царила полная неразбериха. Чем с большим количеством людей я разговаривал, тем больше мнений о развитии положения выслушивал. Советник посольства из ведомства министерства иностранных дел давал одну оценку, а ответственный руководитель службы безопасности и офицер абвера — совершенно другую. Офицеры же штаба командования германскими войсками во Франции или начальник штаба полиции порядка вообще излагали совсем иную точку зрения.

Постепенно меня стало раздражать такое количество оценок ситуации, ведь операция могла начаться на основании ложной информации! Однако на этот раз у меня не было возможности самому оценивать поступающие сведения, не говоря уже о создании собственной разведывательной службы. Поэтому я несказанно обрадовался, когда из главной ставки фюрера пришел приказ о немедленном прекращении подготовки операции и об отводе подразделений от Виши. На этот раз «волк не залаял».

На рождественские праздники в декабре 1943 года, во второй раз за все время войны, я взял двухнедельный отпуск. Общение с моей маленькой дочкой принесло мне много радости, и мы даже ненадолго забыли о суровой действительности тех дней. Верховное командование военно-морских сил Германии на восемь дней пригласило меня в дом отдыха для немецких подводников Цюрс-ам-Арльберг. Это было незабываемое время в окружении искрящихся от снега склонов гор!

Между тем во Фридентале началась подготовка к началу настоящей бумажной войны, которую вскоре после возвращения мне пришлось развязать с чиновниками родного Главного управления войск СС. Дело в том, что в Германии каждая воинская часть должна была иметь утвержденные штаты, а также табель имущества и материальной части военного времени, представлявшие собой толстые тетради для каждой роты.

Мы с моим славным гауптманом фон Фелькерзамом, который к тому времени получил повышение в звании, чуть было голову себе не сломали, как разработать и утвердить эти документы применительно к специфике части особого назначения. В нашем верноподданническом понимании нам казалось, что выделение необходимого оснащения и вооружения, а также обеспечение личным составом должно проходить легко и быстро.

После длительного ожидания и многократных переговоров, во время которых приходилось торговаться буквально за каждого человека, пистолет или автомобиль, наконец требуемые бумаги были подписаны, и нам сказали, что их можно забрать. Полные радужных надежд, мы ожидали, что наш тяжелый труд себя оправдает и нам дадут то, что требовалось.

Штаты, а также табель имущества и материальной части военного времени были утверждены и создание 502-го егерского батальона СС[174] под общим руководством штурмбаннфюрера резервных войск СС Отто Скорцени, то есть меня, одобрено. Однако нас с Фелькерзамом и всех моих сотрудников ждало жестокое разочарование. Последний абзац приказа, который врезался мне в память, нас глубоко потряс, и мы не знали, надо ли нам смеяться или рыдать навзрыд от столь неудачной шутки. В нем говорилось: «Главное оперативное управление СС настоятельно обращает внимание на то, что формированию не стоит рассчитывать ни на выделение техники, ни на заполнение вакансий личным составом».

Таким образом, в наших руках оказалась только красивая бумажка, и ничего более. Когда после досады, вызванной подобным решением, к нам вернулась способность трезво размышлять, наш старый боевой клич «Сделаем легко!» помог отнестись к возникшей ситуации с юмором. Мы решили при помощи хитрости обойти этот нелепый заключительный абзац, бесстыдно пользуясь теми арсеналами, к которым был возможен доступ, и вербуя людей во всех частях вермахта. В результате позднее это привело к тому, что в моих частях оказались представленными все виды войск, а именно: сухопутные силы, ВМС, люфтваффе и войска СС, представители которых отлично уживались друг с другом.

Довольно интересным образом я познакомился со своим будущим начальником оперативного отдела Вернером Хунке, который в то время еще был в чине обер-лейтенанта. Группа 6-го управления РСХА, занимавшаяся разведывательной работой на Востоке, подыскивала делопроизводителя со знанием китайского языка. Каким-то непонятным и до сих пор неясным образом эта группа узнала, что в одной финской дивизии имелся человек с требуемыми качествами.

После долгих переговоров и длительной бумажной переписки этого специалиста со знанием китайского, а это был не кто иной, как Вернер Хунке, все же перевели в распоряжение 6-го управления, с тем чтобы он начал заниматься вопросами политической разведки. К великому удивлению всех заинтересованных лиц, сразу же выяснилось, что, во-первых, Хунке действительно родился в Китае, но покинул землю мандаринов[175] в возрасте полутора лет, а во-вторых, у него не было ни малейшего желания работать в разведке. Я с ним познакомился, и этот человек мне очень понравился. В тот же день его перевели в мой 502-й егерский батальон СС, и у нас он получил вполне звучавшее по-китайски прозвище Пинг-фу.

В феврале 1944 года к моим обязанностям добавился новый круг задач, и мне пришлось заниматься тем, что принято называть «специальным оружием». После того как часть Италии под руководством Муссолини продолжила сражаться на нашей стороне, контакты между немецкими и итальянскими вооруженными силами стали теснее.