Книга Приливы войны - Стивен Прессфилд

При этих словах собрание взорвалось. Яростный вой заставил Алкивиада прикусить язык. Спартиаты кричали, что империя — это деградация, что иноземный образ жизни унижает их достоинство, а алчность ведёт ко всеобщей коррупции. Коммерция порождает соперничество между гражданами, а корыстолюбие заставляет людей домогаться богатства вместо того, чтобы воспитывать в себе добродетели. Протесты были такими яростными, что на миг показалось: сейчас оратор пострадает. Наконец не без помощи магистратов волнения стихли.

— Деньги сами по себе не зло, — возобновил речь Алкивиад. — Но, как меч или копьё — а вы умеете пользоваться мечом и копьём и не относитесь к ним пренебрежительно! — деньги могут нести добро или зло в зависимости от применения. Во время войны деньги — это оружие. Но поскольку вы так яростно восстаёте против них, позвольте предложить вам вот что: пользуйтесь ими только за морем. Не разрешайте пускать их в оборот у себя дома. Но пользоваться деньгами вы должны, а для этого я даю вам второй совет. Вы должны стать морской державой. Вам нужен флот. Не несколько лоханок для любителей, которыми вы обладаете теперь, а первоклассный флот, способный бросить вызов Афинам в той стихии, которую они считают своей. Я не предлагаю вам отказаться от щита и копья и сесть на скамьи гребцов. Вы скорее отрубите себе правую руку, чем согласитесь на такое. Но вы можете научиться сражаться на палубах кораблей. Вы можете командовать.

Второе предложение Алкивиада тоже было встречено с возмущением, но яростных криков оказалось меньше. Слышался лишь приглушённый шум. Высказывались опасения, что, став морской державой, Спарта ослабит систему правления, возвысит ничтожных и поощрит их требовать себе равенства с теми, кто выше их по положению. Иметь флот — значит получить демократию, а этого спартанское общество не допустит никогда.

Алкивиад вновь подождал, пока шум утихнет.

— Подчинённые Афинам города-государства уже обращались к вам, граждане Спарты, умоляя помочь им скинуть имперское ярмо. Теперь время пришло. Афины пошатнулись под бременем сиракузской катастрофы. Но как вы можете помочь этим потенциальным мятежникам против афинского господства? Ведь это островные государства и города Малой Азии! Ваша армия не может отправиться туда вплавь. Вам потребуется для этого флот. Помните: каждое зависимое от Афин государство, которое вы вовлечёте в бунт, призовёт других, ибо все они, боясь репрессий в случае провала, будут искать союзников, чтобы те разделили с ними риск. А каждый отделившийся полис уменьшает дань, получаемую Афинами, и обедняет их казну. Незыблемо: пока Афины господствуют на море, победить их нельзя. Однако очевидно и противоположное. Уничтожь флот Афин — и ты уничтожишь Афины. Теперь я перехожу к третьему, и последнему, совету. И этот совет вы отвергнете с ещё большей яростью, чем предыдущие два. Поэтому можете кричать. Но признайте неизбежность того, что я предлагаю. Ибо без осуществления этого третьего совета первые два становятся спорными. Вы должны вести переговоры с варварами. Вам следует вступить в союз с персами.

К моему удивлению — да и к удивлению самого Алкивиада, судя по выражению его лица, — этот последний совет не вызвал ожидаемого шторма. Реакцией слушателей стало оцепенение, если не молчаливое согласие. Всем пришлось признать, хоть и не явно, что такая политика была эффективной многие годы, осуществляемая тайно и довольно неуклюже.

— Только Персия обладает богатством, достаточным для того, чтобы купить корабли вместе с командами, — корабли, которые побьют Афины. Вы, спартанцы, должны подавить в себе гордыню и добиться этого союза. И не так, как вы делаете это сейчас, с презрением и неприязнью, — нет, искренне и честно. Вы должны найти в своей среде людей, которые смогут выполнить эту задачу и которых варвары не смогут перехитрить, ибо коварство персов широко известно. Не отстраняйте своих греческих союзников, которые называют вас, как вы сами утверждаете, «освободителями Греции».

Союз с мидийцами, сразу же объяснил Алкивиад, не означает, что следует забираться в постель в персидской пижаме. Им следует пользоваться до тех пор, пока это на руку Спарте; как только это обернётся против её интересов, от союза можно будет отказаться.

— Как бы ни претил мой совет вам, сыновьям Леонида, чей героизм спас Грецию от мидийского ига, исторически он неизбежен. У Персии есть золото. Великий Царь боится Афин. Его казна оплатит корабли, которые принесут вам победу. Единственное, что потребуется, — это ваше желание командовать флотом.

Алкивиад остановился. Он ни разу не взглянул на афинских представителей, хотя, конечно, понимал чудовищность того, что только что произнёс. Он в точности определил курс, следуя которому спартанцы унизят его народ. Вот что он сделал. Его слушателей охватил почти благоговейный ужас. То, что предлагал Алкивиад, было предательством такого масштаба, что само его озвучание вызывало ужас и жалость, словно мы присутствовали при постановке великой трагедии в театре. Никогда я так не боялся кары небесной, как в тот момент. Я повернулся к Алкивиаду, стараясь разглядеть на его лице хотя бы малейший признак этого страха. Ничего. Изгнанник занял территорию, на которую никто, кроме него, ступить не смел.

— Вы потребовали дать вам совет, граждане Спарты, и я дал вам его.

Мне припоминаются два обмена мнениями, произошедшие в тот день. Первый — сразу после речи Алкивиада. Изгнанник сошёл с возвышения и начал пробираться сквозь толпу, когда его путь преградил воин по имени Калликратид. Позднее он необыкновенно отличился в том самом деле, которое сейчас проклинал. Признавая выгодность предложенного Алкивиадом предприятия, он спросил соотечественников, может ли быть их целью победа любой ценой.

— Что станет с нами, братья, когда мы, следуя этой программе бесчестья, с победой поднимемся на афинский Акрополь? Какими людьми мы станем, заключая союз с тиранами, чтобы поработить свободных людей? Наш гость научился одеваться, как мы, говорить, как мы. Но говорят, что хамелеон может менять окраску на любой цвет, кроме белого. — Он повернулся к Алкивиаду. — Что же это за новый тип государства? Во что ты хочешь превратить Спарту, Алкивиад? Я назову это одним словом: Афины!

Раздались крики одобрения. Калликратид продолжал:

— Приняв твой совет, не превратимся ли мы в жадных афинян? Не станем ли мы хвалиться, что в свою очередь поработим всю Грецию? И кто будет править этими псевдо-Афинами, которые ты нам предлагаешь? Этой демократией?

Он с презрением указал на Лисандра, Эндия и нескольких их спутников, чьей поддержкой, несомненно, заручился Алкивиад. Те молчали, предоставляя отвечать своему сообщнику.

— Понимаю. Я ждал от тебя этого, Калликратид. На твоём месте я мог бы сказать то же самое. Но пойми вот что. То, что я предложил, я предложил не ради собственной выгоды, ибо что я с этого буду иметь? Я просто дал совет другу для его же пользы. Мне лично претит то, что я предложил вам. Но это голос бога. И имя этого бога — Необходимость. Будучи мудрыми и дальновидными, вы согласитесь со мной охотно; не будучи ни тем ни другим, вы согласитесь со мной просто в силу обстоятельств. Но вы это сделаете, иначе погибнете.