Книга Видок. Чужая боль - Григорий Шаргородский

Увы, взгляд, которым меня окинул старый видок, ничего хорошего не предвещал. Неудивительно – ведь меня вызвали, усомнившись в его компетенции. И то, как полицмейстер перевел взгляд со старого видока на молодого, показывало, что усомнился не он, а кто-то выше. Выше был только генерал-губернатор.

В общем, легко мне не будет.

Практически армейским шагом я подошел к столу и четко представился:

– Коллежский секретарь Силаев по вашему приказанию прибыл.

Судя по выражению физиономий обитателей кабинета, с подачей я не угадал.

– Вы не тянитесь так, голубчик, – примирительно сказал полицмейстер, вроде вежливо и даже заботливо, но с явным холодком. – Мы не на плацу.

Да уж, это не наш монументальный Аполлон. Невысокий рост, большая залысина и нос картошкой не придавали сему господину начальственного имиджа. Омский полицмейстер пытался добавить себе солидности обстановкой кабинета, но получалось откровенно плохо. Даже в чине он равнялся своему уездному коллеге в Топинске. Но наш Аполлон явно дядька непростой, да и городок под его рукой особый. В общем, было похоже, что мой временный начальник не на своем месте.

– Виноват, – постарался я изобразить полурасслабленную стойку «смирно».

– Пока не за что виниться, – вставил свое слово видок, – но будет, если не сумеешь оправдать доверия его сиятельства. Хотя понять не могу, откуда оно могло взяться.

– Сережа, – все же одернул своего кореша полицмейстер.

Я уже начал закипать, но вдруг понял, кого они мне напоминают. Именно такими будем мы с Лехой, если он дослужится до полицмейстера, а я доживу до старости в должности видока и меня не прирежет кто-то из подопечных.

– Вас что-то веселит, господин коллежский секретарь? – недобро прищурился полицмейстер.

Похоже, не такой уж он добренький и мягкий. Впрочем, это не так важно, затянувшаяся мизансцена меня утомила.

– Ни в коем случае, ваше высокородие, – по-прежнему изображая ретивого юнца, отчеканил я. – Просто мне до сих пор непонятно, зачем я был вызван в Омск.

– Вы должны продублировать работу вашего коллеги, – откинувшись в кресле, пояснил полицмейстер.

– Продублировать? – искренне удивился я.

– Да, это желание генерал-губернатора, и его мотивы мне неясны. С момента последнего убийства прошло меньше суток, так что вы можете еще успеть.

Что-то в тоне полицмейстера мне не понравилось, как и блеснувшие глаза видока.

– Простите, ваше высокородие, а разве господин коллежский асессор уже не провел там своего ритуала?

– Да, но он не был успешен. Возможно, вы сумеете рассмотреть все получше.

– Извините, ваше высокородие, – не особо скрывая раздражение, набычился я. – Мне кажется, последние экзамены на пригодность к своему делу я сдал еще в Новгороде. К чему эти загадки? Думаю, господину коллежскому асессору прекрасно известно, что после проведения ритуала следы на ткани мироздания тотчас рассеиваются.

– Серьезно? – с показным удивлением полицмейстер посмотрел на видока.

Эти два старых шута все же доведут меня до белого каления.

– Ну, в теории так сказано, но, возможно, молодость и напор что-то изменят, – хмыкнул старый видок.

– Не изменят, – все еще придерживая раздражение, сказал я. – Опыты Карла Рудера не оставляют сомнений.

– Ну, значит, отправляйтесь в гостиницу дожидаться следующего случая, – явно решил свернуть разговор полицмейстер.

– Следующего?

Блин, что же у них тут творится?

– Да, думаю, это произойдет довольно скоро.

– Простите, ваше высокородие, но что именно должно произойти?

Увы, смягчение тона не оказало на полицмейстера должного влияния.

– Вы не следователь, и подробностей вам знать не обязательно. Ждите дальнейших указаний в гостинице и не смейте отлучаться из нее.

Ладно, я честно не хотел. Но мне с ними детей не крестить и даже вместе не служить. Так что используем прием профессора и привлечем генерал-губернатора в качестве пугала.

– Еще раз прошу прощения, ваше высокородие, но мой опыт показывает, что, только имея достаточную информацию о преступлении, мне удастся в полной мере использовать свой дар. Иначе придется краснеть перед его сиятельством.

Намек был тонким, но полицмейстер его понял, потому что краснеть нам придется вдвоем, особенно после того, что я наговорю грозному генерал-губернатору всяких гадостей о полицейском начальстве.

– Опыт?! – Мой коллега вычленил из моей речи совсем не то, что нужно. – Да какой у тебя опыт, щенок?! Если уж я не смог…

– Сергей Юрьевич!

Ого, я действительно ошибся в оценке полицмейстера. Вон как сталь звенит в его голосе. Оно и правильно, я хоть и новичок в этом мире, но уже знаю, что за подобное здесь можно и пулю на дуэли схлопотать, невзирая на разницу в возрасте.

Старый видок нахмурился и плюхнулся обратно в кресло.

– Игнат Дормидонтович, – показал свою неслабую осведомленность этот хамелеон. – Я вас понял. Попросите секретаря, пусть направит вас к следователю Тарасову Анастасу Денисовичу. Он ознакомит вас с делом. Больше я вас не задерживаю.

– Честь имею, – по-гусарски щелкнул я каблуками и резко кивнул.

Вот и поговорили. Макнули лицом в молодость и неопытность, обвинили в непонятных грехах, а затем вообще выставили вон, как нашкодившего котенка.

Впрочем, эту парочку губернских полицейских можно понять. Моим вызовом князь сам ткнул их мордой в собственные косяки. С другой стороны, не так уж важно, виноваты они или нет – это их зона ответственности, и мое понимание ничего не меняет.

После вежливой просьбы секретарь направил меня дальше по коридору в пятый кабинет. Там за завесой табачного дыма мучилась следственная группа во главе со старшим следователем Тарасовым. Вот уж кто был в точности похож на ищейку. Именно таким я себе представлял книжного Шерлока Холмса – поджарый, подвижный и с носом, напоминающим кавалерийский клевец. Таким носом, если что, можно и убить.

В отличие от начальства следователь встретил меня радушно и быстро ввел в курс дела. А дела в Омске творились крайне мрачные. За последние две недели кто-то убил шестерых девушек. И не просто убил, а расчленил в лучших традициях Джека Потрошителя. В голове тут же всплыл топинский случай, который так сильно повлиял на Игнашу.

Убивали бедняжек долго и мучительно. Прочитав предоставленные документы, я сразу увидел некое несоответствие.

– Анастас Денисович, вам не кажется, что вот эти два убийства, – отодвинул я фотоснимки со сложенными кучей частями разорванного тела, – отличаются вот от этих?

В другую сторону переместились снимки с аккуратно расчлененным телом, части которого покоились прямо на кровати. К тому же в документах говорилось, что эти четыре случая произошли прямо в доме жертв, а два других в темных подворотнях.