Книга Повседневная жизнь Японии в эпоху Мэйдзи - Луи Фредерик

В это время не прекращались общественные изменения, изменения в административной системе, обычаях, традициях, способах производства и работы, в расположении социальных слоев, в материальных благах и, поверх всего, в человеческих взаимоотношениях, в самом сердце общества, в японской семье, определяющей жизнь страны. «Помощью» Запада, которая «уравновешивала» нищету в деревне и ухудшение условий жизни в городе, предпочитали не пользоваться.

Городские улицы

Самым заметным результатом изменения больших японских городов (колыбель модернизации, пример для подражания для остальной страны, первый рынок для иностранных товаров или тех, которые изготовлялись в подражание иностранным) стали изменения в транспортной системе. К концу эпохи сёгуната Токугавы люди в основном ходили пешком или ездили верхом на лошади или в паланкине. Кроме того, передвижение было ограниченным. Только самураи имели право ездить верхом, а паланкином пользовались знатные аристократки, важные особы, старики или те, кто мог позволить себе столь дорогостоящее и почетное средство передвижения, потому что нести его должны были по меньшей мере два человека. Простой народ путешествовал пешком. Городские улицы оставались немощеными, а о тротуарах в то время не имели понятия.

«Это был дождливый ноябрь… Улицы еще не привели в порядок. Спуски были более крутыми, чем в наши дни, улицы более узкими, их линия более изломанной. В самой низине с южной стороны возвышались здания, загораживавшие солнце, а чуть подальше находился рынок. Почва была почти не осушена, так что улица утопала в грязи, особенно на отрезке между каменным мостом и улицей Янагито. Даже если вы были обуты в сапоги, идти приходилось очень осторожно. Прохожие старались держаться середины улицы, которая была чуть выше и, соответственно, чуть чище остальной дороги: это было что-то вроде воображаемой линии, по которой следовало идти. Под словом «линия» я подразумеваю полосу шириной один-два фута, и прохожие медленно гуськом шли по ней».

Во время дождей улицы превращались в настоящие болота, а в летнюю жару становились пыльными дорогами, так что неудивительно, что большинство простых японцев предпочитали ходить босиком. Улицы почти полностью были во власти беспорядочного движения пешеходов. Правила гигиены не соблюдались, мусор и помои оказывались прямо на земле за порогом дома, что нимало не заботило прохожих. Кроме того, существовал обычай, согласно которому люди справляли свои естественные нужды прямо там, где они в тот момент находились, и никто по этому поводу не возмущался. Но власти, обеспокоенные тем, как эту особенность японцев воспримут иностранцы, запретили появление на людях в набедренной повязке и босиком (впрочем, этот запрет не возымел никакого действия), а также и описанное выше отправление естественных надобностей, названное «постыдным».

В деревне эти указы были, разумеется, проигнорированы, и часто целая семья мылась перед своим домом на виду у всех и не испытывала при этом никакого стеснения. Да это никого и не смущало. Более того, в огромных общественных банях, выстроенных в каждом квартале города, одновременно мылись и мужчины и женщины, и это считалось совершенно естественным. В Японии человеческое тело никогда не было чем-то «стыдным», тем, чего стоило стесняться, и если можно было увидеть обнаженного человека на улице, то специально смотреть на него никто бы не стал. И только под влиянием западной морали власти в самом начале эпохи Мэйдзи запретили совместные бани. Японцы никак не могли понять это стыдливое отношение иностранцев к собственному телу, так как не были знакомы ни с иудейско-христианским понятием его нечистоты, ни с викторианскими нормами морали. Но народ подчинился указу императора, который решил не подвергать испытанию щепетильность европейцев, отзывавшихся об этом обычае как о «варварском».

Большинство городских улиц, за исключением улиц Киото, были довольно узкими, а более широкие обсаживали деревьями. Торговля в центре велась очень бойко, продавцы ожесточенно пихали друг друга и прохожих, нимало не заботясь о вежливости, и часто докучали женщинам, идущим без сопровождения. Пресловутая японская «вежливость», которую так ценили за границей, на самом деле никогда не являлась отличительной чертой этого народа. Напротив, нравы его нередко оказывались довольно грубыми, и даже демонстративно грубыми по отношению к незнакомым людям. Та приветливая учтивость, которая стала визитной карточкой «Японии для туристов», — всего лишь калька правил вежливости, существовавших раньше только среди высших классов, в аристократических кругах. И часто эта вежливость была продиктована не столько искренним сердечным порывом, сколько обстоятельствами. Она совершенно отлична от истинной доброжелательности японского народа, действительно идущей из глубины души. Так что городская улица в то время представляла собой зрелище хаотично движущейся толпы, вовсе не блистающей утонченностью манер. Очень часто квартал оккупировали группы нищих ходивших от двери к двери и настойчиво просивших подаяния. В эпоху Мэйдзи эти нищие, нередко оказывавшиеся бывшими крестьянами или самураями низшего ранга, хлынули в города, где было легче прожить и найти пропитание, и часто в парках вымогали деньги у гуляющих там людей. Некоторые, называемые хоито, заставляли платить за пожелания удачи, которыми щедро делились с прохожими, подражая таким образом очень бедным буддийским монашеским орденам Коясандзин, которые, бывало, превращали в монету предметы культа и в то же время распространяли свое вероучение. Нелегко было отделаться от этих нищих, которые устраивались на земле таким образом, что перегораживали улицу и редко оставались без мелких монеток в своих чашах для сбора подаяния. В начале эпохи Мэйдзи правительство, заботящееся об образе Японии, который оно стремилось создать, попыталось наладить уличное движение и обустроить сами улицы. Сначала главные из них посыпали гравием, а позже вымостили или даже зацементировали. Но к концу эпохи немногие из улиц имели хорошее дорожное покрытие, тем более необходимое, что новые виды транспорта можно было нормально использовать только тогда, когда земля оставалась твердой и гладкой даже в период дождей. Кроме того, маленькие мосты, перекинутые через многочисленные ручьи, испещряющие улицы таких городов, как Токио и Киото, и построенные для пешеходов, часто имели форму арки (дайкобаси) и не годились для колесного транспорта. Необходимо было перестроить эти мосты, сделать их ровными, используя для этого западные технологии. Первые стальные мосты были возведены в Нагасаки и Йокогаме в 1869 году. В Токио мост Симбаси был перестроен в 1871 году. Но все же через широкие реки, такие как Сумида в Токио, можно было переправиться только с помощью парома.

Общий вид городов постепенно приближался к европейскому, и на смену традиционным деревянным домам пришли кирпичные и каменные. В Токио особенно заметные изменения коснулись главной улицы, соединявшей Нихомбаси и Симбаси, которая позже стала знаменитой Гиндзой. По обеим ее сторонам выстроились здания в колониальном стиле. Аллеи из и в отделяли тротуар от центральной проезжей части. В 1877 году Токутоми Кэндзиро писал: «Поднимая ногами пыль, я перешел мост Симбаси и направился к улице Гйндза. Она была не так великолепна, как я себе ее представлял, но вполне соответствовала репутации «самой благородной улицы самого благородного города» со своими магазинами и огромными толпами народа, наводнявшими ее с самого утра. Мне то и дело приходилось лавировать, чтобы не столкнуться с городскими жителями, так как я был полностью поглощен каждой картиной, возникающей передо мной».