Книга Тевтонский орден - Вильям Урбан

Великий магистр Ульрих фон Юнгинген также собрал большое войско, вероятно, около двадцати тысяч воинов. Так как он позволил ливонскому магистру заключить мир с Витаутасом, никто из превосходных воинов Ливонского ордена не мог присоединиться к нему. Как бы там ни было, рыцари Ливонии прохладно отнеслись к этой войне. Хотя магистр Ливонии отправил Витаутасу извещение, что через определенное время разорвет договор, он также заявил, что не отправит свои войска в Пруссию, или в тыл Витаутасу, или в Литовские северные земли, пока не истечет срок договора. Кроме того, хотя Юнгингену удалось собрать в Пруссии около десяти тысяч орденской конницы, остальная часть его войска состояла из «пилигримов» и наемников. Сигизмунд прислал ему на помощь двух знатных придворных с двумя сотнями рыцарей, а Венцеслас позволил Великому магистру набрать большое количество своих знаменитых богемских наемников.

Численность обеих армий по различным оценкам колеблется от половины называемой выше до почти астрономической цифры. В любом случае, соотношение войск обеих сторон было примерно три к двум в пользу польских рыцарей и литовского Великого князя. Но у ордена было преимущество в вооружении и организации и близко расположенные крепости, служившие местом хранения провианта и снаряжения, а также местом укрытия. Так как фон Юнгинген знал, что его противники еще не объединились, он рассчитывал, что сможет сразиться с ними поодиночке. Мало кто из командующих отрядами в войсках Ягайло и Витаутаса воевали вместе в предыдущих кампаниях против крестоносцев и татар. В целом польско-литовское войско было настолько пестрым по своему составу, что взаимодействие его отдельных частей было затруднительным. У Великого магистра было больше дисциплинированных рыцарей, привыкших воевать сплоченными отрядами, но у него были также и светские рыцари, и крестоносцы, подверженные приступам как энтузиазма, так и паники. К тому же орден держался оборонительной стратегии, был способен опираться на подготовленные позиции и лучше знал местность. Так что шансы у противников были примерно равны.

Безымянный летописец ордена, продолживший работу своего предшественника – Иоганна фон Позильге, описывает приготовления к битве, используя яркие детали, и таким образом дает нам лучше понять отношение крестоносцев к их противникам:

«[Король Ягайло] собрал татар, русских, литовцев и самогитов против христианства… Он собрался с язычниками и Витаутасом, который пришел в Мазовию к нему на помощь… [Собралось] такое большое войско, что его нельзя описать, и вышло от Плоцка к землям Пруссии. У Торна были достойные графы Гора и Стиборжи, которых король Венгрии специально послал в Пруссию, чтобы обсудить проблемы и противоречия между орденом и Польшей; но они ничего не могли поделать и, наконец, покинули короля, который следовал своей злой воле причинить ущерб христианству. Он не только призвал к себе злобных язычников и поляков, но набрал множество наемников из Богемиии и Моравии, и всех рыцарей и воинов, кто противно чести пошли воевать вместе с язычниками против христиан и грабить земли Пруссии».

Вряд ли можно ожидать взвешенной оценки от летописцев, но современному читателю странным кажется обвинение в использовании наемников, так как орден поступал точно так же. Люди Средневековья, как и многие люди сегодня, ненавидели страстно, часто совершали импульсивные поступки и рассуждали нелогично. Впрочем, они могли поступать и весьма рационально. Вскоре мы увидим, что вожди обеих армий покажут себя людьми своего века, действуя попеременно то сообразно холодному рассудку, то поддаваясь своему темпераменту. В начале кампании верх брал рассудок.

Венгерский придворный граф и воевода Трансильвании, упомянутые в приведенном отрывке из летописи, спешно вернулись на юг, чтобы собрать войска у южных границ Польши. Однако эта угроза была неубедительной и потому не оказала никакого влияния на кампанию. Сигизмунд, как обычно, пообещал больше, чем был готов сделать. Он ничего не предпринял, кроме того, что позволил ордену набрать наемников, хотя в это время как раз находился в северной Венгрии и мог бы сам быстро собрать большое войско.

Вторжение в Пруссию

Стратегии двух командующих были весьма различны. Великий магистр поделил свои силы, как обычно, между Восточной и Западной Пруссией, ожидая вторжения в далеко отстоящих друг от друга пунктах и полагаясь на своих разведчиков, которые должны были определить направления главного удара противника. Именно туда он планировал быстро подтянуть свои войска, чтобы изгнать захватчиков. Ягайло, напротив, планировал объединить польские и литовские силы в одно большое войско, что было достаточно необычно для тактики того времени. Хотя эта тактика и применялась время от времени в Столетней войне, ее больше придерживались монголы и турки – постоянные враги поляков и литовцев. Тевтонские рыцари поступали так же во время своих Reisen в Самогитию, но при гораздо меньшей численности.

На этом этапе кампании командование Ягайло было безукоризненным. Как только он узнал, что Витаутас пересек Нарев, он приказал своим людям построить 45-метровый понтонный мост через Вислу. За три дня он перевел основные силы своего войска на восточный берег, а затем разобрал мост, чтобы использовать его в будущем. К 30 июня его войска соединились с войском Витаутаса. 2 июля объединенная армия начала продвижение к северу. До этого времени король умело обходил попытки Великого магистра блокировать его продвижение на север и даже сумел скрыть от него переправу своей армии через Вислу. Посланцы императора предупредили об этом факте Юнгингена, но тот не поверил им, настолько он был уверен, что основной удар будет направлен на западный берег Вислы и будет нанесен только польскими войсками.

Когда Юнгинген получил сведения, подтверждающие факт переправы противника, он спешно переправил свое войско и стал искать позицию, на которой он мог бы перехватить Ягайло среди лесов и озер до того, как польские и литовские фуражиры смогут разорить богатые деревни этого края. Его планы были полностью оборонительными – обратить против врага его численность, ожидая, что провиант и фураж у них закончится быстрее, чем у его собственных, хорошо снабжаемых войск. На землю Пруссии давно уже не вступала нога противника.

Великий магистр оставил три тысячи человек под командованием Генриха фон Плауэна в Шветце на Висле, чтобы защитить Западную Пруссию от неожиданного вторжения польского войска, если оно снова сумеет обойти его и ударить вниз по реке в самые богатые области Пруссии прежде, чем войско ордена сумеет форсировать реку обратно. Плауэн был уважаемым военачальником, но невысокого ранга, подходящей фигурой для организации обороны, но ничем не проявивший себя на поле боя. Юнгинген желал оставить при себе своих самых ценных командиров, которые могли бы дать ему здравый совет и показать пример мудрости, отваги и рыцарского духа. Великий магистр был довольно молод и несколько горяч, но весь его опыт подсказывал действовать с крайней осторожностью, пока битва не завязалась. Дерзкая отвага хороша перед лицом противника, но не ранее.

Ягайло, со своей стороны, также был осторожным командующим. В течение всей своей карьеры он старался избегать риска. Никто не может назвать случая, когда бы он подвергал опасности свою жизнь или бросался во главе своих войск на противника. Но в этом не было ни тени малодушия. Общественные нормы менялись, все уже признавали, что командующий должен оставаться в живых и что командующий должен командовать армией, а не искать личной славы на поле боя.