Книга На пути к мировой войне - Арсен Мартиросян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ещё несколько веков назад великий Франсуа де Ларошфуко говаривал, что «можно вылечить от безрассудства, но нельзя выпрямить кривой ум». Так что этим бесполезным делом заниматься нет никакой нужды. Однако есть прямой резон заняться выпрямлением злоумышленно искривленного исторического ряда. Вот этим и займёмся.
* * *
Начнём с так называемого сталинского курса на милитаризацию экономики страны. И прежде всего отметим главное. Никто никогда и не скрывал, что политика индустриализации была направлена в том числе и на повышение обороноспособности СССР. Подчеркиваю, никто и никогда не скрывал этого. Об этом говорилось прямо. Другое дело пропорции, то есть какова доля военно-промышленного комплекса и армии в народном хозяйстве и в стране в целом. И вот тут многих ожидают «сюрпризы».
«Сюрприз» первый. Главным милитаристом СССР в 1920–1930-х гг. был Михаил Николаевич Тухачевский, «невинная жертва сталинизма». Именно ему взбрело в голову в мирное, хотя и сложное время потребовать от советского руководства крайне резкого увеличения численности вооруженных сил, производства боевой техники, оружия, боеприпасов. 10 января 1930 года он подал объемистую служебную записку на имя Ворошилова, в которой попытался обосновать свой милитаристский курс. Согласно этому документу и дополнениям к нему (РГВА.Ф. 7. Оп. 10. Д. 147; РГВА. Ф. 7. Оп. 10. Д. 170; РГВА. Ф. 7. Оп. 10. Д. 1047; РГВА. Ф. 33 987. Оп. 3. Д. 155), получается, что Тухачевский предлагал в мирное время создать более чем 11-миллионную армию, в которой имелись бы:
260 пехотных и кавалерийских дивизий;
50 дивизий Резерва Верховного командования;
225 пулемётных батальонов в Резерве Верховного командования;
40 000 самолётов в строю (при производстве 122 500 самолётов в год);
50 000 боевых танков в строю (при производстве 100 000 танков в год).
* * *
Для сведения. За всю Великую Отечественную войну было произведено всего 122 100 самолётов всех типов. Тухачевский же предлагал производить за год 122 500 только боевых самолётов! Если, например, взять наивысший темп производства самолетов в годы Великой Отечественной войны — 110 в день (уровень 1944 г., когда было произведено 40,2 тысячи самолётов), то для удовлетворения столь безумной заявки Тухачевского даже при таких темпах производства Советскому Союзу понадобилось бы 1114 дней, или чуть более трех лет! Между прочим, Великая Отечественная война длилась 1418 дней.
Танков и САУ всех типов за войну было выпущено 98 300 шт. Тухачевский же предлагал в мирное время производить только танков по 100 000 в год! Если опять-таки взять наивысший темп производства танков и САУ в годы Великой Отечественной войны — 80 танков в сутки (уровень 1944 г., когда было произведено 29 тысяч танков и САУ), то для удовлетворения его безумной заявки даже при этих темпах производства Советскому Союзу понадобилось бы 1250 дней, или три с половиной года! Напоминаю, что Великая Отечественная война длилась 1418 дней.
А ведь Тухачевский выдвинул предложение о производстве в год 122 500 самолётов и 100 000 танков в то время, когда в СССР ещё не было подобных заводов! Это ли не безумие «красного милитаризма»? Это ли не провокация?
* * *
Ознакомившись с его предложениями, Сталин буквально рассвирепел и в записке от 23 марта 1930 г. на имя Ворошилова написал следующее:
«Получил оба документа и объяснительную записку т. Тух-го и „соображения“ Штаба… Я не ожидал, что марксист, который не должен отрываться от почвы, может отстаивать такой, оторванный от почвы фантастический „план“. В его „плане“ нет главного, т. е. учёта реальных возможностей хозяйственного, финансового, культурного порядка. Этот „план“ нарушает в корне всякую мыслимую и допустимую пропорцию между армией, как частью страны, и страной, как целым, с ее лимитами хозяйственного и культурного порядка. „План“ сбивается на точку зрения „чисто военных“ людей, нередко забывающих о том, что армия является производным от хозяйственного и культурного состояния страны. Как мог возникнуть такой „план“ в голове марксиста, прошедшего школу Гражданской войны?
Я думаю, что „план“ т. Тух-го является результатом модного увлечения левой фразой, результатом увлечения бумажным, канцелярским максимализмом. Поэтому анализ заменен „игрой в цифири“, а перспективы Красной Армии — фантастикой. „Осуществить“ такой „план“ — значит наверняка загубить и хозяйство страны, и армию. Принятие и выполнение этой программы было бы хуже всякой контрреволюции, потому что оно неминуемо повело бы к полной ликвидации социалистического строительства и к замене его какой-то своеобразной и, во всяком случае, враждебной пролетариату, системой „красного милитаризма“.
Отрадно, что Штаб РККА, при всей опасности искушения, ясно отмежевывается от „плана“ т. Тух-го.
Текст ответной записки Сталина цитируется по: РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 38. Л. 59; РГВА. Ф. 33 987. Оп. 3. Д. 155, Л. 169.
Частично попытку Тухачевского объяснить и даже понять можно, но, подчеркиваю, только частично. Потому что уже к началу 1930-х годов стало ясно, что следующая война будет мобильной и маневренной, «войной моторов». К моменту составления записки Тухачевского на вооружении РККА имелось всего 90 танков устаревших типов («Рикардо», «Тейлор», «Рено»), 3500 грузовиков и автомобилей, а также 180 гусеничных тракторов. Естественно, что, как военачальник высокого ранга, он обязан был проявить заботу о создании для армии оружия и боевой техники нового поколения и в достаточном количестве. Но ведь не в таком масштабе, чтобы и впрямь загубить все планы индустриализации. В стране ещё не построены тракторостроительные заводы, а ему подай 100 000 танков в год. В стране еще нет самолетостроительных заводов, а ему подай 122 500 самолётов в год. В стране идет напряжённая борьба за коллективизацию, не хватает товарного хлеба для различных нужд, а ему подай в армию свыше 11 миллионов здоровых мужиков, которых ведь тоже надо кормить, причем три раза в день. Иначе человек с ружьем превратится в свою противоположность — из защитника Отечества станет вооруженным бандитом, винтовкой промышляющим себе пропитание. Все это-то и вынудило Сталина рассвирепеть и обозвать предложения Тухачевского «красным милитаризмом».
* * *
В этой связи целесообразно привести пример, показывающий, как в те времена Сталин изыскивал деньги для укрепления обороноспособности страны. Тем более что всё происходило в одном и том же 1930 г. Во время следствия по делу «Промпартии», особенно во время допросов самого Рамзина были получены данные о готовящейся Западом вооруженной интервенции против Советского Союза, которые полностью совпали и с данными советской разведки. Сталин, например, в ответ на информацию ОГПУ о показаниях Рамзина написал следующее: «Тов. Менжинский. Письмо от 2/Х и материалы получил. Показания Рамзина очень интересны. По-моему, самое интересное в его показаниях — это вопрос об интервенции вообще и особенно вопрос о сроках интервенции. Выходит, что предполагали интервенцию в 1930 г., но отложили на 1931 или даже на 1932 г. Это очень вероятно и важно… Если показания Рамзина получат подтверждение и конкретизацию в показаниях других обвиняемых (Громан, Ларичев, Кондратьев и К° и т. д.), то будет серьезным успехом ОГПУ, так как полученный таким образом материал мы сделаем в той или иной форме достоянием секций КИ (то есть Коминтерна. — A.M.) и рабочих всех стран, проведем широчайшую кампанию против интервенционистов и добьемся того, что парализуем, подорвем попытки к интервенции на ближайшие 1–2 года, что для нас немаловажно».
