Книга На Дальнем Западе - Эмилио Сальгари

—Огонь! Пожар! Асиенда горит!

В самом деле, над крышей усадьбы поднимался, крутясь, огненный столб дыма и искр. И тут же прыгала, кривляясь, Миннегага, оглашая воздух криком злобного торжества. В руках у индианки пылал факел. Это она, ускользнув с непостижимой ловкостью от всех поисков, скрылась в каком-то закоулке, выждала время и теперь привела в исполнение, должно быть, давно задуманное: подожгла жилище ненавистных ей белых…

Обезумевший от гнева индейский агент вскинул карабин к плечу и послал в неистово плясавшую и кривлявшуюся индианку пулю. Но Миннегага метнулась в сторону и скрылась в облаке дыма.

— Вперед! — крикнул, перезаряжая ружье, янки. — К дьяволу! Попал или не попал — все равно! Нам не до нее! Толкайте столбы, друзья!

С грохотом рухнула большая часть забора, образуя, как и предвидел Джон Мэксим, некоторое подобие моста через ров. В том месте, где лег этот своеобразный мост, находился отряд из пятидесяти или шестидесяти индейцев. Кони их при грохоте валившихся столбов шарахнулись в сторону, выбивая из седел и затаптывая всадников. В тот же миг через мост пронесся вихрем табун почти из двадцати неоседланных лошадей, обезумевших от страха, подгоняемых криками и ударами несшихся следом за ними четырнадцати беглецов. Одновременно загремели выстрелы из карабинов и пистолетов, укладывая тех индейцев, которые успели увернуться от несшейся на них живой лавины.

Молниеносный бросок удался, путь для беглецов был открыт, и маленький отряд, нещадно пришпоривая лошадей, ринулся к лесу, рассчитывая, если удастся уйти от преследования краснокожих, броситься в прерию и попытаться добраться до вспомогательных американских отрядов.

Разумеется, поднятая вылазкой суматоха, выстрелы, крики индейцев почти уничтоженного неожиданным нападением отряда — все это не замедлило привлечь к себе внимание главных сил краснокожих, державшихся по другую сторону усадьбы и руководимых Яллой, Черным Котлом, Красным Облаком и Левой Рукой. Первый момент замешательства быстро прошел, индейцы с яростными криками поворотили лошадей и кинулись в погоню за беглецами, на полном скаку осыпая их пулями.

Туманная мгла, толчки от быстрой скачки и, наконец, просто недостаточная ловкость индейцев в обращении с огнестрельным оружием — все это было причиною того, что беспорядочная стрельба краснокожих давала самые плачевные результаты: пули буравили воздух и уносились вдаль, не попадая в беглецов.

Но когда стреляет сразу несколько сот человек, хотя бы и при крайне неблагоприятных условиях, нет ничего удивительного, что некоторые пули все-таки достигают цели. В самом деле, через мгновение, вскрикнув диким голосом и выронив из рук карабин, свалился с лошади один из негров, скакавших в последних рядах беглецов. Его грудь была прострелена насквозь, он умирал, и остальным беглецам было не до того, чтобы помогать упавшему… Они понеслись дальше. К корчившемуся в предсмертных судорогах бедняге подскакал Левая Рука и спрыгнул с лошади. Пронесся дикий торжествующий крик, похожий на вой шакала, и, когда вождь араваков снова вскочил в седло, в его руках был новый кровавый трофей: ветер шевелил черные курчавые волосы негра. У Левой Руки прибавилось еще одним скальпом…

Следом за негром погибли два мулата.

Их тоже прикончили и скальпировали гнавшиеся по пятам за беглецами индейцы.

Оглянувшись, прикрывавший вместе с трапперами отступление Джон Мэксим невольно вскрикнул: он увидел неподалеку массивного и могучего коня, во всаднике которого без труда распознал лжегамбусино — Красное Облако, вождя Воронов. Но индеец был не один: ускользнувшая каким-то чудом из пылающей усадьбы Миннегага уже присоединилась к отцу и теперь неслась в бешеной погоне за ненавистными белыми, сидя за спиною отца и понукая коня пронзительным, нечеловеческим криком.

— Видел? Змея! Как она выскочила из огня? — крикнул трапперу Гарри индейский агент.

— Видел! — отозвался тот. — Постой, я попробую снять ее с седла пулею…

— Оставь! Нельзя задерживаться ни на мгновение, — остановил его Джон Мэксим. — Гони, гони своего коня, а то быть и твоему скальпу у седла какого-нибудь краснокожего…

Повинуясь приказанию агента, Гарри помчался вперед, ворча, что из-за этой проклятой индианки, помимо всего прочего, ему пришлось не раз лишиться своей законной порции…

— Не ворчи! — окликнул его Джон Мэксим. — Дай Бог нам хоть унести благополучно ноги! Уцелеем — тогда посмотрим. Доберемся и до индейцев. Тогда я охотно уступлю тебе девчонку, а на себя возьму обязанность отправить к Маниту или куда-нибудь еще подальше ее мамашу, этого сахэма в юбке — Яллу!

Беглецы, выбравшись с территории асиенды, неслись на восток, ибо только в этом направлении могли оказаться войска правительства Штатов, но в этом же направлении могли встретиться и бродящие по степи чейены.

Но надежды Джона Мэксима на то, что индейские лошади во многом будут уступать коням полковника Деванделля, оправдывались в незначительной степени: километр за километром оставался позади беглецов, а крики индейцев доносились ясно и отчетливо, и часто над головами преследуемых свистели пули краснокожих.

Правда, в погоне принимали участие отнюдь не все индейцы: большинство очень скоро отстало, может быть из-за усталости лошадей, а может и занявшись окончательным разгромом асиенды и угоном еще уцелевшего скота. С тем большим остервенением продолжал погоню весьма значительный отряд краснокожих на казавшихся неутомимыми мустангах во главе с неукротимой мстительницей Яллой, женщиной — сахэмом племени сиу.

И мало-помалу таял отряд беглецов: безжалостные пули находили своих жертв среди негров и мулатов… Каким-то чудом до сих пор невредимыми оставались только дети полковника Деванделля и трапперы.

В этой безумной, отчаянной скачке прошло таким образом более двух часов. За это время почти все спасшиеся из асиенды негры и мулаты погибли и их скальпы были в руках беспощадных индейцев.

Но невероятные усилия лошадей краснокожих, уже достаточно утомленных предшествующими тяжелыми атаками на асиенду, стали наконец сказываться усталостью: индейцы, только что, казалось, уже нагонявшие преследуемых, чтобы покончить с ними, вдруг начали отставать все больше и больше. Они немилосердно хлестали своих коней, кололи их ножами, но лошади уже выбивались из сил и замедляли безумный бег. А кони белых, хотя и утомленные, все же были еще способны к скачке и уносили своих седоков все дальше и дальше от смертельной опасности.

Надежда начала проникать в сердце Джона Мэксима. Если бы удалось продержаться еще полчаса, дело индейцев, по крайней мере на этот раз, будет проиграно.

Но прошло еще несколько минут и с уст Джона Мэксима сорвался крик отчаяния, а лицо его побледнело и на глазах выступили слезы.

— Что случилось? — спросил его скакавший рядом траппер Гарри.

— Мы… пропали! — воскликнул срывающимся и тоскливым голосом янки.

— Что ты говоришь, Джон? Что случилось? Ведь индейцы-то отстают, а мы еще в силах уходить…