Книга На улице, где ты живёшь - Мэри Хиггинс Кларк

На самом деле она на удивление откровенна. Она пишет, что Дуглас в глубине души был человек очень холодный и иногда она даже боялась его. Она чувствует, что его смерть явилась для нее благом, освободившим ее от него, и дала ей возможность вырастить ребенка в нормальной и доброжелательной атмосфере".

Эмили отложила дневник и набрала номер бабушки. Бабушка ответила сразу же, что свидетельствовало о том, что она не спит и смотрит телевизор. Скорее всего, она будет не в восторге от того, что ей помешали.

— Бабуля, — сказала Эмили, — я прочитаю тебе кое-что, без тебя мне с этим не разобраться.

— Ну хорошо, милочка.

Эмили объяснила, что она прочитает некоторые выдержки из дневника Джулии Лоуренс.

— Почему она называет его Дуглас, когда его звали Ричард?

— О, это я могу тебе объяснить. Его полное имя Дуглас Ричард, но в то время было принято называть человека его вторым именем, если у него было то же имя, что и у его отца. Жених Маделайн был на самом деле Дуглас Ричард-третий. Как я понимаю, его отец был очень интересный, можно даже сказать, красивый мужчина.

— Значит, он был красивый мужчина, у которого была больная жена, и все деньги принадлежали ей. Бабуля, ты мне очень помогла. Я знаю, ты смотрела телевизор, так что смотри дальше. Я тебе завтра позвоню.

Эмили отключила телефон.

— Убийца — это не молодой Дуглас, — уверенно произнесла она. — И не его кузен Алан. Это его отец! А когда он умер, его жена и дочь переехали в Денвер.

Денвер! И тут Эмили осенило.

— Уилл Стаффорд вырос в Денвере! Его мать жила в Денвере! — сказала она вслух.

И вдруг ощутила чье-то присутствие у себя за спиной и замерла, похолодев от ужаса, когда услышала над ухом шепот.

— Все правильно, Эмили, — сказал Уилл Стаффорд. — Я и правда вырос в Денвере.

Прежде чем Эмили смогла пошевельнуться, ее руки были прижаты к бокам. Она пыталась подняться, но веревка обвилась вокруг ее груди, приковав ее к спинке кресла.

Опустившись на колени, Стаффорд с молниеносной быстротой связал ей ноги.

Эмили едва удержалась, чтобы не закричать. Это было бы бессмысленно. Стаффорд залепил бы ей рот скотчем. «Заговори с ним, — подсказывал ей внутренний голос. — Заставь его разговориться! За домом наблюдает полиция. Может быть, если они позвонят в дверь и никто не ответит, они взломают дверь», — лихорадочно соображала Эмили.

Стаффорд встал. Снял маску, расстегнул куртку и спустил лыжные брюки.

На нем была надета старомодная рубашка с крахмальным воротничком и галстук. Широкие, по моде начала прошлого века, лацканы его пиджака подчеркивали идеальную белизну сорочки. Волосы были гладко зачесаны назад, четкий пробор разделял их слева. Волосы казались темнее, чем на самом деле, так же как и брови.

Эмили с изумлением увидела, что над верхней губой он прочертил тоненькую полоску усиков.

— Разрешите представиться, миссис Грэхем? — сказал он с легким поклоном. — Я Дуглас Ричард Картер.

«Без паники, — попыталась внушить себе Эмили. — Если я впаду в панику, все погибло. Чем дольше я продержусь, тем больше шансов у полиции прийти на помощь».

— Рада познакомиться с вами, — сказала она, пытаясь скрыть свой страх и едва шевеля пересохшими губами.

— Вы, конечно, поняли, что вы должны умереть? Эллен Свейн ждет вас в своей могиле.

«У него даже голос изменился, — удивленно подумала Эмили. — Слова звучат четко, отрывисто. И появился британский акцент. Я должна попытаться продлить эту игру», — приказала она себе.

— Но ведь с Эллен Свейн Натали Фриз, — выговорила она непослушными губами. — Круг замкнулся.

— Натали не должна была там быть. — В голосе его явно слышалось нетерпение. — Это должны были быть вы. Эллен похоронена возле озера. Рисунок, который я прислал вам — с надгробиями Натали и Эллен, — должен был навести полицию на ложный след. Они не вместе, но вы скоро будете рядом с Эллен.

Он наклонился и погладил Эмили по щеке.

— Ты напоминаешь мне Маделаин, — прошептал он. — Ты, с твоей красотой, молодостью и живостью. Можешь ты понять, что значило для меня видеть тебя по другую сторону улицы с моим сыном и сознавать, что мне суждено прожить всю жизнь с больной женщиной, чья красота увяла и чье единственное привлекательное качество — это ее деньги?

— Но вы же любили вашего сына и желали ему счастья?

— Но я не мог позволить такому прелестному созданию, как Маделаин, покоиться в его объятиях, когда я должен был сидеть у постели больной.

В окно блеснули фары проезжавшей мимо полицейской машины.

— Полиция в Спринг-Лейк печется о нашей безопасности. — Уилл Стаффорд достал из кармана полоску серебристой ткани с металлическими бусинами. — Поскольку они уже проехали мимо, у нас есть несколько минут. Позвольте кое-что вам объяснить...

86

Полицейская машина медленно проезжала по Оушен-авеню.

— Вот он! — сказал один из полицейских — Рип, указывая на темно-синий фургон, припаркованный неподалеку от дороги.

Они остановились рядом и постучали в передние стекла.

— Свет сзади, — сказал другой полицейский, Фил.

Он постучал в стекло еще раз.

А в фургоне Эрик смотрел, как зачарованный, на экран телевизора. Он не двинулся с места и никак не реагировал на стук. Он лишь не глядя нажал кнопку дистанционного управления, открывающую дверь.

— Входите, — сказал он. — Я здесь. Я вас ожидал. Но сейчас прошу вас, дайте мне досмотреть этот спектакль до конца.

Рип и его напарник распахнули дверь и сразу же увидели телевизионный экран. Этот парень в фургоне, должно быть, не в себе. Какое-то мгновение обоим полицейским казалось, что они смотрят фильм ужасов.

— Он хочет ее убить, — пробормотал Эрик Бейли. — Тише, он говорит с ней! Давайте послушаем.

Двое полицейских застыли в изумлении, пораженные разворачивающимся перед ними зрелищем и голосом, доносившимся с экрана.

— В моем настоящем воплощении я всего лишь хотел повторить прошлое, — говорил Уилл Стаффорд. — Но судьба распорядилась иначе. Бернис Джойс могла представлять собой угрозу, которую пришлось устранить. Перед тем как сделать свой последний вздох, она призналась мне, что ошибалась. Она полагала, что видела, кто взял шарф. Увы! Ей можно было оставить жизнь.

— А почему Натали? — спросила Эмили, пытаясь выиграть время.

— Мне жаль ее. Тогда на вечеринке она вышла на веранду выкурить последнюю сигарету, перед тем как окончательно бросить курить. Как только она ухитрилась увидеть меня, когда я шел с шарфом к машине?! Когда она снова закурила во время нашей встречи с ней в прошлую среду, я почувствовал, что она кое-что вспоминает. Она становилась опасной. Я не мог позволить ей оставаться в живых. Но не переживайте за нее — смерть ее была мгновенной. Впрочем, это мой принцип. Так будет и с вами, Эмили, я обещаю.