Книга Фабий Байл. Прародитель - Джош Рейнольдс

Они вышли в длинную галерею, где шум боев был почти не слышен. Многоярусная и сумрачная, она тянулась вдоль части верхнего корабельного хребта, состоящего из бесчисленных необитаемых закоулков. Время от времени пузырьки в психокости, служившие сторожевыми постами или комнатами для медитации, и узкие бульвары отходили от галереи к ближайшим куполам.

Все было разрушено. Волна демонов прошла по галерее и бульварам, преследуя всех, на кого падал глаз. Из залов для раздумий доносились крики несчастных, вздумавших искать там укрытия, но попавших в лапы голодным нерожденным. Сирены выли непонятно откуда, а из-за ближайшей арки доносилась стрельба. Дети Императора шли, ничего не боясь, и иногда останавливались, чтобы взять образцы тканей у трупов или попробовать пролитый товар в питейных, которые располагались в углублениях стен.

— Они так просто не сдаются, — заметил Арриан, вгоняя в тело иглу нартециума, чтобы взять пробу.

— Они как крысы, — бросила Савона, ткнув молот в труп, свисавший из трещины в крыше и повешенный на собственных связках. Его кожу покрывали примитивные рисунки, вырезанные ножом, — Только для развлечения и годятся.

— Тихо, — приказал Байл, — Мы на месте.

Всю стену в дальнем конце галереи занимали огромные изогнутые ворота, которые вели во внутренний купол. Двери были покрыты изящным узором из золота и серебра и украшены янтарными каплями в виде символа эльдаров. Купол кристаллических провидцев.

Приказав боевым сервиторам охранять тыл, Байл приблизился к дверям. Удар посоха Мучений разбил их на части. Пройдя мимо обломков, он обнаружил сияющий охровый лес, застывший в вечном закате от собственного отраженного света.

— Наконец-то, — сказал он.

Стражей здесь не было — а если и были раньше, им пришлось заняться другими вещами.

— Странно, что нерожденные сюда не налетели, — заметил Арриан, проходя через разломанные двери. Савона со своими воинами следовала за ним.

— Они смогли бы, только если бы кто-нибудь открыл им двери, — ответил Саккара, — Это место защищено от них. Но они его уже учуяли, — Он перевел взгляд на Байла: — Надо спешить. Я не смогу их контролировать.

— Я прекрасно осведомлен о пределах твоих возможностей, Саккара, — промолвил Байл.

Из земли поднимались остекленевшие тела ксеносских провидцев, вытянувшиеся и разросшиеся до могучих кристаллических деревьев, обрамляющих звезды своими кронами. Светящаяся листва скрывала все, что когда-то отличало их друг от друга, но те обрывки индивидуальности, что еще оставались, без конца шептали о прошлой жизни. В изогнутых стенах купола ярко блестели камни душ.

Байлу казалось, что на него уставились тысячи глаз. Сколько душ, застывших в миг смерти, сохраненных на вечность, здесь скопилось? В воздухе стоял тяжелый запах перспектив. К этому саду были прикованы целые поколения ксеносских псайкеров, и скрытая в них история была старше, чем человечество, чем даже сама Терра.

Он закрыл глаза и склонил голову набок, вдыхая аромат тайн. Эльдары запасали знания, как крысы запасают еду, оставляя мудрость целых эпох гнить в темноте. Он извлечет ее всю до последней крупицы и найдет ей такое применение, которое хранители сада и вообразить себе не могли.

Блестящая трава хрустела под ногами. Он поднял посох, чувствуя, как тот дрожит от возбуждения, и шагнул к дереву, намереваясь разбить его на куски, чтобы затем собрать их. Деревья дадут ему ответы на его вопросы — он в этом не сомневался. Но не успел он ударить по стволу, как перед ним вдруг поднялась стена белого пламени. Затем оно возникло со всех сторон, гоня ругающихся и встревоженно кричащих воинов назад. По саду разнесся звенящий смех.

— Две птицы одним камнем, — пропели в тенях.

Байл поднял посох. Голос был ему знаком. Именно он шептал в его воксе.

— Что? Говори громче, — крикнул он. Пламя пропало, словно его и не было. Должно быть, какая-то иллюзия.

— Две птицы. Их убивают одним камнем. Поговорка монкей, верно? Она так хорошо сюда подходит. Где Касперос Тельмар, Царь Перьев? — спросил голос со всех сторон одновременно. — Ты знаешь, что с ним? Тебя это беспокоит?

— Нет, — ответил Байл, знаком приказывая замолчать Савоне, которая собиралась вмешаться, — Как и тебя, раз ты здесь.

Клубы плотного светящегося тумана выплыли из-за деревьев и потянулись в их сторону.

— Два представления за одну ночь. Одно личное, другое публичное. Одно тихое, другое громкое.

— Две птицы одним камнем, — отозвался Байл. Опять раздался смех. В боку вспыхнула боль. Шприцы тут же вонзились в него, заглушая ее. Сейчас он не мог позволить себе отвлекаться. Сейчас все было иначе. Они не собирались дразнить его и уходить, едва успев появиться. Нет, это был последний акт представления.

— Верно, верно, — сказал ксенос, аплодируя.

— Представься. Я хочу видеть лицо своего мучителя, — сказал Байл.

— Нет лица, нет лица, но есть имя, конечно… Силандри Идущая под Пеленой к твоим услугам, главный апотекарий, — ответили ему, — Или лучше лейтенант-командующий?

— Идущая под Пеленой — более фальшивое имя и представить сложно, — ответил Байл. Тень скользила с одной блестящей ветки на другую, и целеискателям никак не удавалось взять ее в фокус. — И мне больше нравится «Прародитель».

— Скорее роль, а не имя. Роль всей жизни. Я — это она, а она — это я. А ты монкей, — По роще разнесся смех, и не от одного противника, а от многих. Слишком многих, — Прародитель… Высокомерный ты монкей, Владыка Клонов. Всегда пытаешься заполучить то, что тебе не принадлежит и чего ты не заслуживаешь. Как жадный ребенок, который тянется за сладостями.

— Так объясни мне, что происходит, раз я ребенок. Или успокой, мне неважно. Дай мне то, чего я хочу, и я уйду, — сказал он, всматриваясь в кристаллический лес. Арриан по его знаку двинулся вбок, держа клинки наготове. Савона и ее воины разошлись по роще. Узники Радости выглядели настороженными, но одновременно радостными. Они едва не пускали слюну, глядя на миллионы камней душ, которые усеивали стены огромного сада. Саккара остался на месте, продолжая читать молитву, чтобы демоны в его склянках успокоились. Те жадно вопили и кидались на стеклянные стенки, отчего символы странно мигали. Они чуяли запертые в саду души и изнывали от желания их съесть.

— Объясни, успокой, намекни, отомсти… Как ты думаешь, Свежеватель, что мы тут делаем? Как ты думаешь, Патер Мутатис, почему мы позволили тебе зайти так далеко?

— Если честно, я об этом не думаю, и о вас тоже, — ответил Байл, — У меня есть заботы поважнее, чем интриги ксеносов.

— Ложь, ложь, — пропела эльдар. Тогда Байл наконец ее увидел: та сидела наверху, на ветке, была одета в тряпки изумрудного, черного и золотого цветов, а из-под капюшона в желто-фиолетовых ромбах выглядывала зеркальная маска. В тонких руках ксеноса был длинный посох.

Байл вскинул игломет «Ксиклос» и выстрелил, но арлекинесса исчезла прежде, чем иглы ударились о кристаллический ствол. В воздухе разлился тихий стон. Он обернулся.