Книга Лев Троцкий - Георгий Чернявский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ленин, естественно, стал во главе правительства. Сложнее было решить вопрос, какой пост достанется Троцкому. Вначале Ленин требовал, чтобы тот возглавил Наркомат внутренних дел, которому предстояла «борьба против контрреволюции». Лев Давидович отклонил предложение, приведя в качестве довода национальный момент. Ленин, по словам Троцкого, «был почти возмущен»: какое значение имеют такие пустяки. Но если Ленин и демонстрировал возмущение, оно было показным. Не случайно всегда до предела упрямый Ленин на этот раз дал себя уговорить.[478]
В результате по предложению Ленина Л. Д. Бронштейн (Троцкий) получил пост народного комиссара по иностранным делам,[479] что, пожалуй, в это время в наибольшей степени соответствовало его опыту и ментальности. Начинался новый, краткий, но драматичный период его деятельности. Нефракционный социал-демократ, публицист и «объединитель» фракций РСДРП превращался в руководящего государственного деятеля высшего ранга в новом фантастическом образовании, которое не могло стать не чем иным, кроме как авторитарной властью, инструментом создания первой в мире тоталитарной системы, оказавшейся классической.
Роль Л. Д. Троцкого как главного организатора Октябрьского переворота в Петрограде признавалась в большевистской иерархии на протяжении первых семи лет после установления ее власти — до того времени, когда Лев Давидович вступил в открытый конфликт с набравшей силу сталинской группой. Сам Сталин в первую годовщину переворота писал: «Вся работа по практической организации восстания происходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой подготовкой работы Военно-Революционного Комитета партия обязана прежде всего и главным образом т. Троцкому».[480]
Так, при активнейшем участии Троцкого большевики пришли к власти в огромной стране с преимущественно крестьянским населением, с разобщенным гражданским обществом, низким образовательным уровнем населения, треть которого оставалась неграмотной. Такая ситуация неизбежно порождала поляризацию группировок, гражданскую войну, что вело к установлению самовластной диктатуры лидеров нарождавшегося режима. Изначально присущий большевизму дух нетерпимости, полностью воспринятый Троцким, столь же изначально давал кровавые плоды.
НАРКОМ И НДКЛ
Большевики пришли к власти путем переворота в Петрограде. Но они не смогли бы удержать власть, а затем установить тоталитарную систему, если бы их не поддержали широкие массы населения, надеявшиеся, что новая власть сможет «спасти отечество», которое, казалось, катится в пропасть при нерешительном Временном правительстве. Отдаваясь самой яркой эмоции — ненависти, в данном случае ненависти к богатым, стремясь выйти из кровопролитной войны, хотя бы в малейшей степени улучшить условия жизни, низшие слои населения поверили демагогической пропаганде и планам социальной инженерии «пролетарских революционеров», не имевших прямого отношения к пролетариату, но поначалу более или менее искренне веривших в свои проекты, а некоторые из них, в частности персонаж этой книги, не расставшихся с ними до конца жизни.
Лишь ощупью Троцкий пытался найти наиболее целесообразные подходы к налаживанию внешнеполитической деятельности большевистского правительства. Центр тяжести, разумеется, лежал не в дипломатической области, но Троцкий не мог не осознавать важности поддержания отношений с зарубежными странами. Даже если он сохранял уверенность в возможности международной перманентной революции в ближайшее время, то до этого его правительство должно было удержаться у власти, и дипломатическая игра могла послужить важным инструментом. Не только Троцкий, но почти все большевистские руководители лелеяли планы ускорения мировой революции, и только Ленин занимал более осторожную позицию.[481]
В первые недели после Октябрьского переворота Троцкий действительно занимался отнюдь не только своим ведомством. Он вспоминал, что активно участвовал во всех делах Совета народных комиссаров. Его кабинет и кабинет Ленина находились в противоположных концах Смольного. Между тем общение было непрерывным. Троцкий бывал у Ленина несколько раз в день, Ленин шутливо предлагал установить связь в Смольном на велосипедах.[482]
Акцией, не связанной с дипломатическими делами, но важной для закрепления власти большевиков, был срыв планов создания социалистического правительства без большевиков или с их меньшинством (планы однородного социалистического правительства). Последний вариант предлагался Исполнительным комитетом Всероссийского союза железнодорожников (Викжелем). Он нашел поддержку у части руководства партии, оказавшейся у власти, но был затем решительно отвергнут Лениным и Троцким, которые вначале напряженно выжидали. Предложение о создании однородного правительства при условии невключения в него Ленина и Троцкого было выдвинуто Викжелем 29 октября. В этот же день на заседании ЦК большевистской партии, происходившем в отсутствие Ленина и Троцкого, наиболее жестко настроенных вождей, было признано возможным расширить политическую базу правительства и изменить его состав. Вести переговоры были уполномочены Л. Б. Каменев и Г. Я. Сокольников.[483]
Но разложение войск Керенского — Краснова, которые безуспешно попытались выступить против большевистского переворота, изменило ситуацию в пользу «твердокаменных». На заседании ЦК большевиков 1 ноября был заслушан доклад Каменева о переговорах с социалистическими партиями и Викжелем. Из доклада вытекало, что умеренные партийные деятели пошли на существенные уступки, согласившись обсуждать вопрос о правительстве без Ленина и Троцкого. Троцкий выступил после Каменева с негодующей речью. Он заявил, что «партии, в восстании участия не принимавшие, хотят вырвать власть у тех, кто их сверг. Незачем было устраивать восстания, если мы не получим большинства… мы не можем уступить председательства Ленина».[484] Выступая на этом же заседании, Ленин потребовал идти на прямой разрыв с Викжелем. Троцкий еще более усилил требование, заявив, что «нашим укрывательством и попустительским отношением к Викжелю мы придаем духу им и ослабляем себя».[485]1 ноября Ленин на заседании Петербургского комитета партии (местный партийный орган столицы еще назывался по старому названию города) заявил, что после того, как Троцкий убедился в невозможности союза с меньшевиками, «не было лучшего большевика».
