Книга Сталинский СМЕРШ. Лучшие спецоперации военной контрразведки - Юрий Ленчевский

После разгрома гитлеровской Германии и капитуляции вермахта необходимо было организовать прием и проверку освобожденных союзными войсками на территории Западной Германии советских военнопленных и интернированных граждан, которых насчитывалось более 1,5 млн человек. В тыловых районах для их размещения было создано около 100 лагерей. Они проходили через «сито» проверок подразделений ГУКР СМЕРШ.

Сотрудниками СМЕРШа в Германии и странах Восточной Европы был арестован ряд видных деятелей самой Германии и ее бывших сателлитов, которые представляли интерес для советских служб безопасности. В их числе руководители абвера Франц Бентовеньи и Ганс Пиккенброк. Еще в 1944 году вывезены из Румынии сотрудниками СМЕРШ 3-го Украинского фронта сотрудничавшие с Гитлером румынские руководители — премьер маршал Ион Антонеску и его заместитель Михай Антонеску.

В этой работе сотрудники СМЕРШ участвовали вместе с органами НКВД и НКГБ. После проверки 4 199 488 граждан, репатриированных из Германии в 1945–1946 годы, было арестовано 270 867 человек, из них 148 079 отделались ссылкой (6 с небольшим процентов). А была и многочисленная армия предателя Власова.

После окончания Великой Отечественной войны органы контрразведки СМЕРШ НКВД занимались выявлением и учетом предателей, пособников оккупантов, лиц, ранее проживавших на оккупированных территориях, находившихся в плену у противника, вышедших из окружения, а также тех граждан, которые состояли на службе в немецкой армии и полиции, добровольно сотрудничали с немецкой администрацией, дезертиров и лиц, допускавших антисоветские высказывания. Эти направления деятельности в большей степени стали переходить к территориальным органам НКГБ.

* * *

СМЕРШ успешно действовал на освобожденных от японских самураев землях. Опергруппами СМЕРШ были арестованы командующий Квантунской армии генерал Ямада, начальник разведотдела штаба полковник Асада Сабуро и его заместитель подполковник Кумазаки, руководители военной миссии в Харбине генералы Акикуса Шун и Янагита Гендзо (оба умерли в заключении в СССР), сотрудники военных миссий в Хайларе, убившие ранее сотрудников КВЖД, и в Дайрене во главе с генералом Таксоко Ютакой (они убили в августе 1945 года бывшего начальника УНКВД Дальневосточного края Генриха Люшкова, бежавшего в июне 1938 года через границу в Японию).

В Маньчжурии действовало 35 оперативно-розыскных групп СМЕРШ. Были арестованы известный белогвардейский атаман генерал-лейтенант Григорий Семенов, генерал-майор Белой армии Лев Власевский — глава «Бюро русских эмигрантов» (75 человек).

СМЕРШ арестовал 317 сотрудников и 349 агентов Японской военной миссии, 569 жандармов, 172 изменника Родине (в том числе 10 перевербованных японцами сотрудников Разведупра РККА). Были захвачены ценные трофейные документы и архивы. Всего в августе-декабре 1945 года сотрудники СМЕРШа арестовали 5484 сотрудника и агента японских разведорганов, 1303 активных белоэмигранта и 1023 «вражеских элемента», ликвидировали 13 белоэмигрантских организаций[43].

Глава семнадцатая. После Победы

Долго люди ждали этот день. Великий, радостный, счастливый.

Победа! Что пережил Сумцов в тот день — этого описать нельзя, невозможно. Это день долгожданный, незабываемый. Ах, как все его ждали — радостный, солнечный, весенний день нашей Победы!

Константин с Ирой вышли на улицу.

— Какими словами мне выразить эту великую Победу? Никогда не забыть нам праздник Победы! — восторженно говорил Константин.

— Даже не верится. Как долго мы к этому дню шли, — не скрывала эмоций Ирина.

1416 дней и ночей, 20 часов и 43 минуты прошло с утра

1941 года, когда гитлеровская Германия вероломно напала на нашу страну, до подписания Акта о безоговорочной капитуляции нацистской Германии в 0 часов 43 минуты 9 мая 1945 года.

В счет шли часы и минуты, так как в среднем за один час этой войны умирало свыше тысячи, а иногда и десяти тысяч человек!

День Победы был далек не только по отсчету времени. Далек по началу ожесточенной беспощадной битвы с врагом на фронте, отнявшей миллионы жизней. Далек он был по самоотверженному, беззаветному труду нашего народа в тылу, не считавшего количества отданных сил и часов в сутках, ежедневно приближавшего Победу. Многое предстояло увидеть и услышать людям нашей страны, прошедшим через войну.

— Это наш самый счастливый день! — не унимался Константин. Тихо сказал Ирине: — Может быть, глядя на нас, кто-то подумает «Повезло этой паре — живы, радуются». А кому-то покажется: «Удачливый вояка! Живой, здоровый, в центре Москвы, когда другие еще на фронте».

— Но твои награды о чем-то говорят, — Ира любовно потрогала ордена «Отечественной войны» I степени и Красной Звезды на груди Константина.

Многие из ликующей толпы бросались в объятия к незнакомым в военной форме. Праздничная радость захлестывала всех.

Вечером того дня Константин и Ирина допоздна вспоминали тревожные дни минувшего лихолетья.

— Знаешь, Ира, я всегда верил, что останусь живым.

— Тебе хотелось в это верить. — Ирина задумалась — Жизнь, смерть… Перед тем как вечером заснуть, тебе не приходит в голову мысль, что утром не проснешься? — внезапно поинтересовалась она.

— Однако какие у тебя пессимистические мысли… — Константин задумался. — Случается, перед сном охватывает такое чувство… будто уходишь в небытие.

— Все-таки…

— Все мои мысли о жизни, о службе. Чувство страха смерти мне чуждо. Хотя если задуматься, что вот наступит миг и тебя не станет… Это не радует. Говорят, от такой мысли можно сойти с ума.

— Так же как от сознания того, что ты существуешь… Один неповторимый во всей вселенной, — грустно заметила Ира.

— Мы думаем, что за нас умрет дядя… Кто-то другой — не я, — с улыбкой сказал Константин. Он был оптимист, и жизнь представлялась ему бесконечной и радостной.

Пройдет много времени, и мысль о собственной смерти с той беззаботной, легкой мимолетностью, с какой она приходила прежде — точно должен был рано или поздно умереть не он сам, а кто-то другой по фамилии Сумцов, сменится бесповоротной, беспощадной ясностью — конца бытия.

— Ну и темку мы затронули, — сказала Ирина.

— Ладно, не будем об этом. О жизни надо думать… Настоящей, не загробной. Мистика и всякая кабалистика нам ни к чему, — решительно произнес Сумцов.

— Да, это проявление дикости, — согласилась Ира.

— Мы же от нее далеко ушли. Это наши предки были малость диковаты, не знали закон ОМЛ, пню молились… — шутливо закончил разговор Константин.

Тогда представить себе не мог и в кошмарном сне не приснилось то, что через 50 лет произойдет с его Родиной. Люди, живущие на ее огромной территории, окажутся в атмосфере средневековья: появятся колдуны, ясновидящие… пышно расцветет лженаука астрология…