Книга Бык из машины - Генри Лайон Олди

Звери, даже бешеные, так себя не ведут.

Кто же тогда?

Ответ напрашивался сам собой. Дед считает, что всё началось три года назад. Но если принять во внимание эту старую-престарую запись… Детство, вспомнил Тезей. Мое детство. Дед, одержимый Слепой. Калейдоскоп эмоций на дедовом лице. Одно чувство с ужасающей скоростью сменяется другим – так поисковик мощного компьютера перебирает файлы в поисках нужного. Между потоком эмоциональных состояний и последовательностью физических действий не могло, не должно было быть параллелей, и все же они были, выпирали наружу.

Было, быть, были.

Есть.

Дед в состоянии аватары.

Девушка на перекрестке у Козьего въезда.

Букмекер в «Элевсине».

Мальчик, убивающий пса.

По ушам полоснул отчаянный визг тормозов. Тезея швырнуло на спинку переднего сиденья, он чувствительно приложился грудью. Могло быть и хуже, но между грудью и спинкой оставалось сантиметров пятнадцать – особо не разгонишься. Руки самортизировали на рефлексе. Считай, повезло…

«Авария? Мы кого-то сбили?»

Рядом жалобно, как испуганный щенок, скулил Пирифой. Скулёж этот настолько поразил Тезея, что он обернулся на звук, забыв о себе. Нет, Пирифой не расшибся в хлам. Подобрав ноги, он скорчился на сиденье в позе зародыша, забился в угол и, вздрагивая всем телом, закрыл голову руками.

– Что с тобой?

– Вон! Вон отсюда!

Рядом с подголовником возникло лицо таксиста. Каменная маска абсолютного спокойствия категорически не вязалась с криком, воплем, бешеным приказом:

– Вон! Выметайся!

Это не мне, запоздало понял Тезей. И не Пирифою. Таксист смотрел на детектива Эвпаламида, и только на него. В воздухе мелькнул тусклый кругляш. С прытью, какой от него никто не ожидал, Икар поймал монету на лету и сунул в рот.

Я тут не один псих, уверился Тезей. Тут все психи.

– Тренажеры, – сказал Икар.

Он говорил невнятно: мешала монета. И все-таки он говорил:

– Тренажеры. Ты заказал их Талосу.

– Кто заказал? – выдохнул Тезей. – Кто? Какие тренажеры?!

Его вопрос остался без внимания. Детектив потянулся к дверной ручке.

– Кто заказал? – повторил Тезей.

– Талос не мог справиться с новым софтом, – произнёс Икар в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь. – Обратился к отцу, отец пришел в ярость.

– Выметайся! – гаркнул водитель.

Щёлкнул замок, дверца начала открываться.

– Тренажёры. Чтобы быть сильным.

Тезей понятия не имел, о чём говорит детектив, но постарался запомнить его слова. Вероятно, они имеют отношение к ролику с мальчиком и собакой…

– Тренажеры, – Икар выбрался из лимузина. – Отец убил Талоса из-за этих чертежей. Зачем нужны тренажеры? Чтобы быть сильным!

Дверь захлопнулась.

– Приношу свои извинения, – буркнул таксист. – Дальше едем без остановок.

Он отвернулся.

Пока машина разворачивалась, Тезей разглядел в окно смутный контур здания. Госпиталь? Слева за углом – служебная дверь, она ведет в морг…

Спотыкаясь и прихрамывая, детектив Эвпаламид брёл к центральному входу.

* * *

Весь остаток пути Тезея преследовали слуховые галлюцинации. В урчании мотора слышался плеск вёсел. Казалось, вёсла опускаются не в воду, а в масло. Скрип на поворотах – не жалобы такелажа, а скрип уключин. Во мгле мелькали смазанные тени строений, а может, рощ и холмов. Вряд ли Тезей сумел бы ответить на вопрос, что он там видит, и видит ли хоть что-нибудь.

Такси остановилось.

– Приехали.

Скрип и плеск исчезли. Урчал мотор на холостом ходу. За окном темнела громада усадьбы. Три освещённых окна: два в правом крыле, одно в левом. Непривычно тихий Пирифой покинул машину следом за Тезеем – парень начал приходить в себя, но всё ещё вздрагивал при каждом шорохе и с опаской озирался по сторонам. Лимузин укатил прочь: мигнул на повороте задними подфарниками, растворился в ночи. Тусклая лампочка под жестяным конусом освещала фрагмент чугунной ограды и закрытую калитку – тоже чугунную, с коваными прутьями решётки и вытертой до блеска латунной ручкой. По ту сторону ограды застрекотал сверчок и резко смолк, будто испугался чего-то.

– Ты в порядке?

Пирифой обернулся так, словно собрался атаковать:

– Ты видел? Нет, ты видел?!

Губы парня тряслись.

– Что видел? Кого?

– Его!

– Детектива?

– Какого, на хрен, детектива?!

– Который к нам в машину сел. Он еще в «Элевсине» был, когда букмекер взбесился…

– Какой букмекер?! Какой «Элевсин»?! Издеваешься, блин?!

– Если не детектив, тогда кто?

– Мой отец! Это был мой отец!

В глазах Пирифоя пылали зрачки: два огненных колеса. Распятые на них близнецы катились, катились, не сходя с места, по миллионам дисплеев и мониторов: вайферы, ноутбуки, плазменные панели телевизоров. Лица искажены страданием. Распялены в крике рты. Языки пламени жадно лижут шкворчащую плоть. Двое людей. Две копии одного и того же человека.

Иксион Флегиас, отец Пирифоя Флегиаса.

– Он сидел рядом, – Пирифой ссутулился, уставился в землю. – Сидел и горел. Молчал. Молчал и горел…

С осторожностью, словно бомбу, готовую взорваться, Тезей взял Пирифоя за плечи:

– Я не видел твоего отца. Я видел детектива Эвпаламида. Это мембранная зона, тут цифрал на мозги давит. Нам показали цифровые фантомы, каждому – свой. Этого не было. Понимаешь? Не было…

Пирифой шмыгнул носом, задышал глубже, ровнее:

– Не было. Я понимаю. Всё я понимаю!

– Ты в норме?

– В норме! Я просто супер!

С решимостью халпийского смертника, готового к самоподрыву, он направился к калитке. До нормы Пирифою было далековато, но приступ паники миновал, сменившись злостью. Он с яростью дёрнул ручку калитки: ещё, ещё, ещё. Ручка лязгала, скрежетала, жаловалась на насилие, но держалась. Калитка не открылась.

– Звонок, – указал Тезей. – Тут звонок есть.

Пирифой замер, тяжело дыша. Прежде чем он надавил вытертую до блеска, латунную, как и ручка, кнопку, Тезей мимоходом подумал: вот бы пальчики с неё снять, с этой кнопки. И с ручки за компанию, до того, как ее залапал Пирифой. О чём я думаю, дурак, какие, к чертям собачьим, пальчики…

Где-то ответил гонг.

– Иду, иду, – проворчали за калиткой. – И нечего ломиться, не в борделе!

5

Питфей

– Ты старый козел! Старый бездушный козел!