Книга Путь к процветанию. Новое понимание счастья и благополучия - Мартин Селигман

Поэтому заявления о том, что спад вызван оптимизмом, – пустая болтовня. На самом деле все наоборот. Оптимизм приводит к повышению цен на акции, пессимизм – к снижению. Экономический спад был вызван распространявшимся как вирус пессимизмом.

Говоря более формально, Эренрейх путает оптимизм, не влияющий на реальность, с оптимизмом, влияющим на нее. Когда речь идет о том, состоится ли в следующем году полное солнечное затмение, которое можно будет увидеть в Филадельфии, мои надежды ни на что повлиять не могут. Однако в отношении будущих цен на акции оптимизм и пессимизм инвесторов сильно влияют на рынок.

Что по сути стоит за увещеваниями Эренрейх принять реальность, так это скорее чрезмерно изощренное, чем неверное, понимание экономики. Она не просто хочет, чтобы женщины, больные раком груди, приняли «реальность» своей болезни, она путает оптимизм и надежду с лакировкой действительности и с отрицанием понятных чувств гнева и страха. Но отказ от оптимизма – плохой, даже потенциально смертельный медицинский совет, поскольку есть вероятность, что оптимизм может послужить лучшему исходу заболевания в силу одной из причинно-следственных связей, описанных в предыдущей главе. Похоже, что Эренрейх выступает за мир, где благополучие человека зависит исключительно от внешних вещей, таких, как социальное положение, война и деньги. Что за марксистский, ущербный подход, полностью игнорирующий огромное количество рефлексивных реальностей, в которых мысли и чувства человека влияют на его будущее! Позитивная психология как наука (и эта книга) полностью посвящена таким рефлексивным реальностям.

Вот один из самых важных примеров рефлексивной реальности, наверняка он касается и вашей жизни. Речь о том, насколько позитивно вы смотрите на свою супругу или супруга. Профессор Сандра Мюррей из университета штата Нью-Йорк (Баффало) давно изучает хорошие браки {29}. В ходе исследования она тщательно фиксирует то, что вы думаете о своей «половине»: о красоте, доброте, веселости, преданности, уме. Те же самые вопросы об этом человеке она задает вашим самым близким друзьям и ведет учет расхождений: если вы думаете о партнере лучше, чем ваши друзья, расхождение положительно. Если вы – «реалист» и смотрите на партнера так же, как они, расхождение равно нулю. Если ваше видение партнера пессимистичнее, чем видение друзей, расхождение отрицательно. Прочность брака напрямую зависит от того, насколько положительным оказывается расхождение. У тех, кто питает благие иллюзии насчет своего партнера, брак гораздо лучше. Скорее всего, механизм здесь таков: партнер знает об этих иллюзиях и старается им соответствовать. Оптимизм помогает любви, пессимизм ей вредит. Какими бы ни были взгляды Эренрейх, в научной литературе на здоровье смотрят так же, как и на брак: пессимизм подрывает здоровье, а оптимизм укрепляет его. Я всецело за реализм, если речь идет о познаваемой реальности, которая не зависит от наших ожиданий. Когда же ваши ожидания влияют на реальность, забудьте про реализм!

ЭСВОД 51

Как мы видели, богатство имеет большое значение для удовлетворенности жизнью, но мало влияет на счастье или хорошее настроение. В то же время налицо огромное расхождение между валовым внутренним продуктом – мерой годной для богатства – и благополучием. При традиционном способе подсчета очков процветание означает богатство. Хочу сейчас предложить лучшую цель и лучший способ считать очки. Он сочетает богатство и благополучие, и я называю это «новым процветанием».

Когда страна бедна, охвачена войной, страдает от голода, эпидемий или разногласий в обществе, естественно, что мысли людей заняты в первую очередь устранением источника ущерба и осуществлением защиты от него. Бóльшая часть стран бóльшую часть истории человечества находились в таком бедственном положении. В таких условиях величина ВВП заметно влияет на то, как идут дела. В тех же редких случаях, когда народ богат, живет в мире, хорошо питается, здоров и наслаждается социальной гармонией, происходит нечто иное. Глаза людей обращаются вверх.

Яркий пример – итальянская Флоренция середины пятнадцатого века. К 1450 году город достиг процветания, во многом благодаря банковскому гению семьи Медичи. Жители Флоренции жили в мире, сытости, здоровье и гармонии – как минимум по сравнению с тем, что было раньше и с соседями по Европе. Они размышляли и спорили о том, что делать с этим богатством. Военачальники предлагали завоевательный поход. Однако одержал победу Козимо Медичи Старший, и Флоренция инвестировала свои излишки в красоту. Она дала нам то, что спустя два столетия назовут эпохой Возрождения.

Богатые страны мира – Северная Америка, Европейский Союз, Япония и Австралия – находятся в положении Флоренции: состоятельные, мирные, сытые, здоровые и гармоничные. Во что мы вложим свое богатство? Каким будет наше Возрождение?

С подачи постмодернистов история представляется последовательностью «черных полос» {30}. Убежден, что постмодернисты ошибаются сами и других вводят в заблуждение. Убежден, что история – это летопись прогресса человечества, и нужно надеть идеологические шоры, чтобы этот прогресс не замечать. Трудно, рывками, но все же несомненно по восходящей идет развитие экономики и морали. Как дитя Великой депрессии и холокоста, я ясно вижу все ужасные препятствия, которые еще предстоит преодолеть. Я ясно вижу всю хрупкость благоденствия и миллиарды людей, которые пока не наслаждаются цветами человеческого прогресса. Но нельзя отрицать, что даже в двадцатом веке, самом кровавом из всех, мы победили фашизм и коммунизм, смогли накормить шесть миллиардов человек, создали всеобщее образование и всеобщее медицинское обслуживание. Мы подняли реальную покупательную способность в пять раз. Увеличили продолжительность жизни. Начали сдерживать загрязнение планеты и заботиться о ней, добились огромных успехов в борьбе с расовой, сексуальной и этнической несправедливостью. Эпоха тиранов подходит к концу, начинается расцвет эпохи демократии.

Эти экономические, военные и моральные победы – достижения двадцатого века, которыми мы можем гордиться. Какой вклад в наше процветание сделает век двадцать первый?

Меня спросили об этом на первом Всемирном конгрессе Международной ассоциации позитивной психологии в июне 2009 года. Чтобы послушать доклады о новейших исследованиях и методах, в Филадельфии собрались около 1500 человек – включая ученых, коучей, преподавателей, студентов, медицинских работников и руководителей компаний. На организационном заседании выступил Джеймс Павелски, директор программы подготовки магистров прикладной психологии Пенсильванского университета, и задал вопрос: «Можем ли мы сформулировать перспективу, такую великую и вдохновляющую, какую задал Джон Кеннеди, говоря об отправке человека на Луну? Каким будет наш «лунный проект»? В чем долгосрочная миссия позитивной психологии?»

В этот момент ко мне повернулась Фелисия Хапперт, директор Института благополучия Кембриджского университета, и протянула экземпляр своего выступления на конгрессе. В конце главы 1 я рассказывал вам о ее работе, заканчиваю же книгу продолжением этого рассказа: Хапперт и Тимоти Соу опросили 43 000 взрослых людей {31}, представительную выборку населения двадцати трех стран. Они измеряли процветание, которое определили как сильные положительные эмоции плюс высокие оценки по любым трем из следующих пунктов: чувство собственного достоинства, оптимизм, жизнестойкость, энергичность, самостоятельность и позитивные отношения.