Книга Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки - Владимир Каржавин

… Ашота спасло только то, что своё такси он поставил в тени — здесь можно было и подремать. А вот сидеть в машине несколько часов, когда она стоит на солнце, было бы просто невозможно. Всё только что сказанное хозяину коврового магазина Балезин пересказал Ашоту, отдав один из снимков. И пояснил:

— Твой объект — весь город. Почаще проезжай по центру, там, где представительства иностранных фирм и посольства.

Ашот всматривался в искусственный портрет Лоренца.

— Он какого роста?

— Среднего, ниже меня.

Ашот задумался, от дремоты не осталось и следа — тёмные глаза всё глубже всматривались в фотографию.

— Похоже, я его где-то видел.

Алексей схватил таксиста за локоть:

— Где и когда?

Тот на несколько секунд задумался. Потом слегка мотнул головой:

— Нет, не помню… передо мной каждый день проходит столько лиц…

Пора было ехать. Ашот завёл мотор, но мотор не заглушил жёсткий голос Алексея-Сержа:

— Ты должен вспомнить, обязательно должен. Это приказ!

* * *

Мелькали часы, проходили дни, а дело не продвигалось. Человек, похожий на Лоренца, был обнаружен только раз, да и то им оказался обычный клерк-иранец, работающий в какой-то местной конторе. В другом случае поступил сигнал от Торговца. Людям из его группы удалось засечь двух подозрительных личностей, говорящих на немецком, но одетых в восточные наряды. Слежка установила, что никакого отношения к немецкой агентуре они не имеют — обычные, как говорят в России, фарцовщики. К тому же, вскоре их арестовала иранская полиция. И всё.

Балезин понимал, что схожую задачу по раскрытию германской разведсети решают и другие группы — слишком много поставлено на карту. Наверняка они имеют какую-то оперативную информацию. А вот у него и его людей такой информации нет. Впрочем, не исключено, что Торговец и его ребята решают ещё какие-то задачи, о которых он, Балезин, не знает. Что бы то ни было, приходится надеяться только на себя. И ещё — на случай.

… В это утро Алексей, идя как обычно к машине такси, ещё издали увидел Ашота; тот непрерывно смотрел в его сторону. Обычно Ашот поджидал его сидя за рулём, поэтому можно было предположить, что у него есть какая-то важная новость. Так и случилось.

— Я видел его! — вместо приветствия едва не выкрикнул Ашот.

Балезин знаком указал, чтобы тот садился. Едва дверца такси захлопнулась, он, в отличие от Ашота, спокойно произнёс:

— Слушаю.

По рассказу Ашота, дело обстояло так. Вчера под вечер он, как и многие городские таксисты, дежурил у местного ипподрома. Скачки посещали состоятельные люди, в первую очередь эмигранты-европейцы. Многие играли по-крупному. И каждый таксист считал удачей заполучить себе в качестве пассажира кого-нибудь из таких. После окончания скачек посетители ипподрома направлялись в центр города к ресторанам и другим увеселительным заведениям. И надо же случиться: вчера, когда повалила толпа народа, в одну из машин, стоящих неподалёку от такси Ашота, сел именно человек, похожий на Лоренца. Было жарко, и он, по словам Ашота, всё время обмахивался своей широкополой шляпой, тем самым открывал лицо. Ашот не только опознал его, ориентируясь на фото, но и вспомнил, где видел раньше. А видел он его месяц назад, когда подвозил от одной из центральных улиц к тому же ипподрому. Тогда, принимая плату, Ашот спросил, не подождать ли ему до конца скачек. Но тот, которого звали Лоренц, секунду всматривался в его лицо, потом строгим голосом произнёс: нет.

Балезин внимательно слушал, задавал вопросы.

— Мы не едем? — спросил Ашот.

— Нет. До встречи завтра в это же время, — Алексей вылез из машины и направился обратно к своему временному дому. Нужно было всё хорошо обдумать и срочно начать разработку операции, которую он уже окрестил как «Скачки». И ещё: надо было, как условились, поставить в известность Гладышева.

* * *

Местные жители рассказывают, что когда-то очень давно, при царе Дарии, здесь проводились гонки колесниц. По своему накалу страстей они приводили иногда к крупным потасовкам среди публики, которую много лет спустя будут называть болельщиками. Потом, когда Персия приняла ислам, гонки прекратились, ибо Коран не одобрял азартные игры. И только в конце девятнадцатого века, в связи с резким увеличением числа проживающих в Тегеране европейцев, ипподром обрёл второе рождение.

Дважды в неделю делать ставки, наблюдая за лошадиными скачками, на каждую из которых приходилось по пять забегов, собиралось множество народу — свободных мест не было. Но среди посетителей были не только состоятельные люди. Многие иранские мужчины, имея в кошельке жалкие гроши, надеялись с помощью ставок и любимой лошади увеличить их число. Это им удавалось далеко не всегда.

Крутились вокруг ипподрома и местные уголовные элементы. Поэтому появление людей, одетых по-восточному, было здесь обычным явлением; как и тех, кто одевался по-европейски.

Трибуна для зрителей располагалась вдоль финишного отрезка беговой дорожки. На противоположной стороне ипподрома размещались конюшни для лошадей, ветеринарный лазарет, кузница и хозяйственные службы. Конюшни, лазарет и кузница строго охранялись, зато в одну из хозяйственных служб попасть удалось — достаточно было только нужному человеку дать на лапу. Что Балезин и сделал, сопроводив для убедительности легендой, что выслеживает любовника своей жены. Иранец отнёсся с пониманием и, положив деньги в карман, предоставил Алексею место, удобное для наблюдения.

Наблюдательную позицию Балезин занял примерно за час до начала скачек, когда трибуна на противоположной стороне была пуста — так было удобнее наблюдать за каждым, садящимся на своё место. Вот постепенно трибуна начала заполняться, где-то рядом жокеи и лошади проходили процедуру взвешивания. А нужного человека бинокль не зафиксировал. Вот уже жокеи садятся на лошадей, проходят перед трибунами и направляются на старт. Остаются последние минуты до начала скачек: участники выстраиваются в порядке стартовых номеров… Балезин почувствовал волнение: неужели не придёт?

И в это время появился он! На Лоренце был традиционный для него костюм-тройка и такого же цвета шляпа. Похоже, он был один. Он сел в девятом ряду с краю у прохода. Двадцать восьмое место — определил Балезин, заранее изучивший расположение рядов и мест.

Минут через пятнадцать Алексей уже был на небольшой площади перед ипподромом, где парковались автомобили, в том числе такси. Сидевший за рулём Торговец вопросительно глянул на него.

— Всё нормально, он там, — успокоил его Балезин. — Девятый ряд, место двадцать восьмое. Твои готовы?

Торговец утвердительно кивнул, вышел из машины и направился к расположенной неподалёку беседке, где ждали указаний двое из его группы.

… Скачки закончились. Из входа на трибуну валила толпа, а Лоренц не появлялся. Не появлялись и те, кому надлежало его вести. «Куда он подевался?» — снова занервничал Балезин и тут вспомнил, что на ипподроме есть бар, обслуживающий за валюту.