Книга Салон красоты. Наперегонки с судьбой - Мария Ветрова

И, круто развернувшись, она бросилась прочь — в сторону кафе. Достигнув его, Настя — в который раз! — посмотрела на часы и с облегчением улыбнулась: наконец-то время перестало издевательски ползти и буквально через несколько минут можно будет уйти отсюда и выкинуть из головы и странных брюнеток, и психов-либидовских…

Проскользнув в примерочную, Настя подошла к тому зеркалу, перед которым состоялся в вечер ее триумфа первый серьезный разговор с Андреем Славиным. Вот удивится «звездный мальчик», узнав, что его «невеста» стала замужней дамой!

Она засмеялась и посмотрела в глаза своему отражению:

— Давненько мы с тобой не общались, — прошептала Настя. — Ну как?.. Помнишь, я тебе обещала, что все у нас будет хорошо? Так вот: свое обещание я выполнила!..

И, поправив прическу, она оглядела себя с ног до головы в последний раз. Решительно развернувшись, она направилась к дверям и покинула на сегодня салон красоты «Виктория».

Завтра… Она вернется сюда завтра совсем другим человеком. Человеком, раз и навсегда перевернувшим целую страницу своей жизни…

Погруженная во все эти чудесные размышления, Настя не услышала администратора Светлану, окликавшую ее вначале от своей стойки, а потом даже выбежавшую вслед за ней на улицу.

Растерянно оглядев пеструю толпу, сплошным потоком льющуюся в сторону метро, Светлана пожала плечами и вернулась в салон.

— Алло, вы меня слышите? Я не смогла ее догнать, извините… — сказала она в трубку.

«Вот сумасшедшая… — подумала Света, — мало того, что целый день ходит, как в бреду, так еще и смылась раньше… Ну, ничего, завтра я с тобой поговорю!»

Капризная московская погода наконец улыбнулась ясным небом и лучами уже клонившегося к горизонту солнца. Видимо, специально для Насти и в тот момент, когда она выпрыгнула из полупустого троллейбуса.

С радостной улыбкой, которая не покидала ее, она спешила к месту их встречи с Павлом. Огромные часы на ближайшем столбе показывали без пяти минут пять: Настя не опоздала! А Паша уже наверняка волнуется… Она ускорила шаг и торопливо направилась ко входу в старинный двухэтажный особняк, возле которого висела коричнево-золотистая табличка с надписью: «ЗАГС».

Тяжелые двери приоткрылись, выпуская симпатичную и тоже сияющую молодую пару. Настя с любопытством посмотрела на девушку — синеглазую рыженькую толстушку, с обожанием глядевшую на своего белобрысого спутника. «Смешная…» — подумала она. И, осмотревшись по сторонам, замедлила шаг. Павла возле загса не было…

Настя нахмурилась и оглянулась на часы: может быть, они спешат?.. Или вообще стоят?.. Скорее всего, последнее, поскольку стрелки по-прежнему показывали без пяти минут пять.

Она пожала плечами, уже смирившись с мыслью, что Павел, как всегда, просто верен себе. И, подойдя к дверям загса, покорно прислонилась к шершавой стене особняка, приготовившись ждать. А часы действительно стояли… Растерянно повертев головой, Настя обратила внимание на хрупкого старичка, семенившего вдоль улицы.

— Простите… Вы не подскажете, сколько времени? — спросила она его, когда он с ней поравнялся.

— Что, время остановилось? — Он хитро прищурился.

— По-моему, да…

— А по-моему, бежит, как сумасшедшее… На моих, деточка, без пяти минут пять… Не сомневайтесь, идут точнее кремлевских курантов! Хотя и произведены почти одновременно с ними!

— Все точно… — вздохнула Настя.

— Опаздывает? — посочувствовал старичок.

— Да нет пока…

— Ну ничего, осталось потерпеть всего-то пять минуточек!

— Я столько не вынесу…

— Деточка, это же всего каких-то триста секунд! Коротеньких, незаметных мгновений!..

И покачав головой, он засеменил дальше.

Стрелка на больших часах рядом с остановкой дернулась и разом передвинулась на несколько делений: ровно семнадцать ноль-ноль по московскому времени…

«Я жду еще десять минут, — прошептала Настя и зажмурилась. — Ровно десять минут… А потом… потом…»

Что будет потом, она не знала.

Удивительно, но именно с этого момента время вдруг понеслось вскачь, и когда она снова открыла глаза, срок, назначенный ею, пролетел.

Все эти десять минут Настя думала почему-то не только о Павле, но и обо всех тех людях, которые внезапно и, видимо, навсегда вошли в ее жизнь темным дождливым вечером. Вечером, который казался ей неправдоподобно далеким от сегодняшнего ясного и все еще солнечного дня. Она стояла и ждала человека, от которого зависела вся ее судьба.

«Сейчас он придет… Сейчас придет… — пробормотала Настя и упрямо сжала губы. — Он придет, потому что я его жду. Потому что он есть. И я есть. И все остальные — тоже есть… Что-то они сейчас поделывают? Мария Петровна, конечно, готовит ужин и ждет меня… нас! Ромашка с Капитаном… Лиза со своим Бобом… Майор Валентин… Дон Антонио, Кедыч, Виктория…»

Лица, ставшие за считанные недели почти что родными, проходили перед ее мысленным взглядом, и девушке казалось, что она точно знает, чем именно занят сейчас каждый из них… Настя ошибалась.

…Мария Петровна сегодня не готовила ужин: пожилой учительницы вообще не было дома. И телефон, уже в третий раз заливаясь в пустой квартире, наконец умолк. Этажом выше в квартире Снежаны Мария Петровна, глядя на улыбающиеся лица Ромашки и Капитана и растерянное Кедыча, подняла бокал с шампанским и пожелала им счастья и удачи.

…Лиза все еще находилась в кабинете Боба не в состоянии не только осознавать что-либо, но и вообще думать. Ошеломленная случившимся, она просто сидела, прижавшись к адвокату, и молча слушала его, перебирая пальцами лепестки пунцовой розы, попавшей ей под руку, и изредка кивала: да, конечно, она поедет во Францию вместе с ним… Он сам договорится с Викторией насчет отпуска… Да, да и еще раз да! В этот момент она просто ни о ком и ни о чем не помнила. Просто плыла в прекрасную даль на волнах его завораживающего голоса…

…Дон Антонио, он же Дрон, в отличие от Лизы, думал. И очень напряженно думал о двоих людях, перекрутивших всю его судьбу. Одного из которых он ненавидел, а вторую любил. Он и любовь… Дрон жестко усмехнулся и покачал головой. Это невозможно в принципе, но это — факт, который настало время признать. Хотя бы для того, чтобы никогда больше не ошибаться. Потому что одна-единственная ошибка может стоить (и это следовало признать) жизни. Ему и ей…

…Виктория в этот момент стояла у окна и тоже думала. Но не о любви, не о победах и поражениях, не о силе и слабости. Блистательная; удачливая бизнес-леди, чей стремительный взлет вызывал злобу и зависть почти у всех, кто окружал ее сегодня, с глубокой нежностью думала о некоей наивной семнадцатилетней простушке, по уши влюбленной в крутого лидера мажорной компании развеселых мальчиков. Она думала о Вике тех лет, когда самым большим ее преступлением была ночь, проведенная с ним после очередной бурной вечеринки. О прошлом, от которого настало время избавиться — раз и навсегда. Ибо любовь — не вечна.