Книга Великолепная шестерка - Юлия Фирсанова

После пламенной речи Зидоро – а Эльке показалось, что жрец-ястреб не только гордится Рогиро, но и в чем-то завидует ему, – снова наступила тихая пауза. Теперь присутствующие более отчетливо представляли себе, какого именно опасного типа они собираются призвать для ответа.

– Да, сеор Рогиро был очень талантливым волшебником, и, думаю, он мог бы написать не один учебник для магиков, если бы захотел поделиться своими знаниями. Его даже приглашали читать лекции в Университете, но он отказался. Кстати, судя по дошедшим до нас заклинаниям, он много работал над изменением уже сотворенных чар, – задумчиво добавил магистр Альмадор.

– Да, ваш прапра и еще сколько-то прадедушка был совершенно отвязным мужиком и, похоже, стал точно таким же потрясающим духом! – довольно подтвердила Элька и просительно протянула: – Ну теперь-то мы займемся спиритизмом?

При ней еще ни разу по-настоящему (без всяких дурацких блюдечек, хихиканий и завываний) духов не вызывали, и девушка просто умирала от любопытства, тем более теперь, когда знала, что восхитивший ее красавчик-призрак обладает еще и весьма своеобразным характером.

– Интересная личность, но при всем желании душкой его не назовешь, – констатировал Рэнд, переваривая рассказ жреца о далеком предке. – Суровы были времена и люди жестоки. Этот Рогиро однозначно чрезвычайно опасен. И как мы сможем принудить призрак мага и бретера вернуть книги? Если, конечно, он их спер, – поймав строгий взгляд Хорхеса, невинно уточнил вор, прекрасно понимая, что сам он при столь выгодном раскладе точно ничего бы не отдал. – Вряд ли его разжалобят мольбы потомков и красивые глазки печальной библиотекарши.

– Значит, будем торговаться, – спокойно ответил Лукас. – Другого выхода пока не вижу и представить, куда мог бы спрятать книги призрак, не могу.

– Ты его вызови для начала, – мрачно посоветовал Гал, ему чертовски не нравилась вся эта возня с привидениями.

– О, это как раз не проблема, у нас же есть два кровных родственника духа, – радостно заявил маг, чуть ли не потирая руки. – Сплетем заклятье на крови, и Рогиро просто не сможет устоять перед зовом.

– Как много нужно крови? – тут же деловито уточнил воин.

Похоже, все происходящее настолько надоело Эсгалу, что ради скорейшего завершения дела он был готов лично освежевать обоих Гарсидо. Они это тоже почувствовали и, разом перестав воспринимать молчаливого воина как ожившую статую или покорного телохранителя, «немного» встревожились.

– Всего несколько капель, – разочаровал Гала Лукас и вновь нырнул для поиска необходимых приспособлений в глубины своего чемоданчика, не менее бездонного, чем карманы посланников-метаморфов, что являлись за Элькой.

– Хотите использовать заклинание «Кровный зов»? – с видом знатока небрежно поинтересовался магистр. Он чувствовал к молодому магу – посланцу богов, уже достигшему таких высот в таинственном искусстве – легкую белую зависть. К самому Альмадору истинное понимание магии пришло почти одновременно со старостью. Не сказать, чтобы слишком поздно, но магистр не отказался бы и от молодости в придачу к силе и мудрости.

– Oui, только добавлю еще «Крик за грань», для верности, – небрежно ответил Д’Агар, встряхнув густыми кудрями.

Все присутствующие, кто с любительским, а кто и с профессиональным интересом, следили за тем, как на столе появилась пара острых с виду ножей с совершенно обыкновенными черными ручками, точь-в-точь такими, как у кухонных, прозрачная коробочка с разноцветными люминесцирующими мелками, восемь зеленых свечей, от которых исходил стойкий запах хвои и почему-то меда. Последней маг вытащил маленькую изящную серебряную чашку с выбитым по краю чеканным узором, больше всего походившую на пиалу.

Светлый, без всякого рисунка, мрамор пола вполне годился для планируемого магического действа, пентаграмму на нем можно было нарисовать без труда. Близилась полночь – самое подходящее время для контактов с потусторонним миром, если верить многочисленным слухам, циркулировавшим по мирам, и докам в области спиритизма.

Сария продолжала мирно посапывать в кресле. Будить ее пока не сочли нужным. Кратко обговорив процедуру вызова, Лукас и магистр Альмадор – последний кряхтя и жалуясь для порядка на вековой радикулит и старые больные суставы – ползали по полу недалеко от «мягкого» уголка, выводя загадочные, с точки зрения окружающих, вензеля и геометрические фигуры. А все остальные следили за практическим занятием по магической планиметрии без использования линеек и циркуля, с нетерпением ожидая, когда же начнется самое интересное.

Наконец маги встали, отряхнули свои испачканные разноцветным мелом руки, подпорченные одеяния и довольно оглядели свой рисунок: большой, метра три в диаметре, идеально ровный белый круг, в котором пересекались два квадрата бледно-голубого цвета. На углах квадратов Лукас установил зеленые свечи. В центр творения Альмадор поместил пиалу.

– И что все это значит? – не удержалась от вопроса Элька, и так проявившая чудеса сдержанности, просидев тихо все то время, пока Лукас и пожилой магистр рисовали свои фигурки.

– Эти символы – материальное выражение призываемых сил, мадемуазель. Они помогут обряду, – охотно пояснил маг. – Замыкающий белый круг – знак смерти, голубой восьмиугольник в нем – знак призываемого духа. Хвойно-медовые свечи усиливают зов к призрачному существу, ибо хвоя во многих традициях устилает дорогу в мир иной, а мед – продукт живительный.

– А пиала для чего? – потребовала осветить последний момент Элька. – Пригласим призрака на чашку чая? Только ташит ему не предлагайте, еще обидится и сразу уйдет, а попробует, так может и во второй раз загнуться.

Рэнд хихикнул, а Гал нахмурился, выслушивая ерничанья девчонки по поводу его любимого и очень полезного для здоровья напитка.

– Это ритуальная жертвенная чаша, мадемуазель. А ножи станут якорями вызова призрака к родственникам. Как будут использоваться эти предметы, вы сейчас увидите, – ответил маг и взял со стола первый нож, потом мило улыбнулся жрецу и Хорхесу, давая понять, что пришло их время, только что пальчиком не поманил.

– Вот так и приходится за грехи предков платить собственной кровью, – в шутку заметил жрец, подходя и спокойно протягивая магу правую руку. – Да простит меня Зигита за участие в подобном действе.

– Ну если уж за платье простила… – тихонько хихикнула Элька, пока Лукас, уколов кончиком ножа указательный палец жреца, мастерски сцеживал в пиалу несколько рубиновых капель крови.

– Я не думаю, что это действие может возмутить Зигиту, мой друг, – серьезно заметил Альмадор. – Мятежный дух Рогиро и так не знает покоя, мы не прервем благое странствие его души и не вырвем ее из материнских объятий богини.

– Надеюсь, воистину так, – серьезно кивнул Зидоро, следя за тем, как последние выцеженные капли его крови маг бережно размазывает по лезвию.

Хорхес, следуя примеру брата, без колебаний протянул свою конечность Д’Агару. Тот, то ли в целях гигиены, то ли руководствуясь магическими правилами кровопускания, взялся за второй нож и дополнил благородной кровью сеора зловещее содержимое пиалы. Собрав кровавую дань, Лукас поставил пиалу в центр восьмиугольника, отступив на пару шагов, издал странный заунывный клич: «Шеви-и-ль-се! Алье!» – и по самую рукоять вонзил ножи, испробовавшие крови Гарсидо, в пол по обе стороны от чаши. Мрамор поддался легко, словно пенопласт или мягкое дерево, принимая в свое чрево металл. Потом мосье небрежно прищелкнул пальцами, не произнося никаких слов, и все свечи в октаграмме мигом вспыхнули. Только огонь их был какой-то странный, тоже зеленый, еще сильнее запахло хвоей, грозой и медом. Интенсивнее засветились линии, начерченные мелом, затанцевали символы вокруг них.