Книга Персональный миф. Психология в действии - Вера Авалиани

А может, просто я воодушевилась в храме атмосферой надежды на счастье, за которой сюда и ездили люди, получила маленькое колечко, которое суеверно надела на палец. Представляете, Слава каким-то образом ухитрился не взять кольцо. Я обозвала его и вернула в храм – за счастьем. Хоть, честное слово, была уверена, что ожидает оно его точно не со мной. Мы расстались – это я для себя решила окончательно.

И с утра принялась ждать другой любви. Подходящей.

И получила её просто в неимоверном количестве. Дело в том, что наутро у меня была экскурсия на корабле по морю к коралловым островам.

Предусмотрительно я оделась потеплее, потому что однажды в Турции попала в море под град и страшно замёрзла. В голубом свитере и синей бандане из газового платочка я смотрелась эффектно, но всё же реакция на меня мужчин в тот день была преувеличенно сексуальной. Ведь вокруг было столько красивых девушек в бикини, что по идее меня даже не должны были заметить, сидящую-то в джинсах и свитере.

Но когда стало потеплей и я поплыла к коралловому острову, именно меня стали «страховать» оба инструктора. Один из них, почти чёрный, скульптурный негр с зелёными русалочьими глазами, поддерживал меня под водой так, что иначе как заигрыванием это невозможно было назвать.

Когда эта пытка морскими купаниями, наконец, кончилась, корабль накренился к корме от того, что вокруг меня сидели, лежали, стояли буквально десятки итальянцев. Они влюбились в меня наравне с москвичами с явно избыточным весом и скромным египетским гидом. Кох только мне приносил чай каждые пять минут и заглядывал в глаза. Словом, иначе как чудом такую реакцию назвать было трудно.

Одного итальянца, похожего на кота Базилио из фильма о Буратино, друзья и подруга буквально силой оттаскивали от меня, потому что он кричал мне «мэрид ми», хватал за руку. Но никто не был мне нужен.

На следующий день, в то время как все остальные итальянцы отправились на экскурсию, этот пестроглазый, высокий и интеллигентно нерешительный тип пришёл на наш пляж. Сел напротив на песке и стал с проступающей безнадёгой смотреть на «конвой» из агрономов, который обсаживал меня на камнях всякий раз, как я выходила из воды. Кинув на меня грустный прощальный взгляд, он отправился в гостиницу укладывать вещи – ночью итальянцы улетали домой. И я так и не узнала имя тридцатилетнего Ромео, который на корабле наблюдал за мной издали. Агрономы выпололи его.

А Слава буквально не отходил от блондинки. Её муж, впрочем, не ревновал – видно было, что женщина она честная, хоть на Славу и тоже запала. Но спать ему пришлось со страшненькой и чернявенькой подружкой красотки. Та, безмужняя с двумя детьми, наверное, с горечью и фатализмом понимала расклад. Но терпела ради феерического секса и возможности быть рядом со Славой, которого обожала.

Его же раздражала и она сама, и её милые дети. До такой степени, что сама Страшилка орала на своих потомков с остервенением, выдававшим желание утопить малышей в море.

Мне всё это было неприятно, но я чувствовала себя как человек, которому удалось избегнуть опасности. Выжить в катастрофе. Пересесть с ненужного поезда на правильный.

Впрочем, время от времени Слава лирически смотрел на меня, проникновенно спрашивал про номер телефона и сетовал на мамин запрет, мешающий нам встречаться. И, надо сказать, неизменно при виде меня у него начиналась эрекция. Так что даже массажист, к которому меня тот же Слава пристроил на массаж, называл парня моим бойфрендом. Хоть я и говорила, что он просто френд, громила-негр смеялся.

Много раз замечала, да и не только я, что гораздо сильнее, чем свободных, мужчины любят тех, кто только что побывал в постели у другого. Борьба за популярных самок? Отсутствие собственного мнения? Мания победы над соперником? Запах от тела после любви? Да и надо ли знать, какое из следствий прежних радостей становится причиной новой. Ведь не знаем же мы все, как именно по физическим законам действует телефон, что не мешает им пользоваться.

Так прошли десять дней отдыха. Я забыла о Славе совсем и искренне. Но момент, когда все мы уже уложили вещи и сидели в холле в ожидании автобуса, Слава выманил меня в бар и выпросил телефон. Я к тому моменту выпила свой второй за весь отдых коктейль с ромом. И дала ему номер, специально назвав неправильные цифры в конце.

Но это судьбу не остановило: Слава как-то, перебрав все возможные цифры, нашёл ту, которую я переврала, дозвонился именно в тот момент, когда мы с двумя подругами гадали перед Рождеством с зеркалами и свечами, на словах: «Суженый, ряженый, приди ко мне наряженный». В сочетании с тем, что мы вместе побывали в монастыре Святой Екатерины, это показалось мне намеком, что это снова судьба. И мы встречались, регулярно, дурея от тел друг друга. И так время от времени происходило почти пять лет. Изредка, но с удовольствием. Но я Славку не полюбила – сдержала данное себе слово.

Для чего же тогда люди пишут дневники, автобиографии? Я уж не говорю о бесполезности учебных пособий по обольщению или соблазнению. Код любви, как и секса, пригоден только для одного сейфа, то есть одних отношений, конечно. И не пригодится другим.

А вот персональный миф – это то, что вы готовы предъявить миру с какими-то вымаранными частями биографии.

Те, кто читал мой миф, спросили, почему я не пишу о негативном опыте, об обманщиках и манипуляторах. Да потому что в этих отношениях это был не более, чем сценарий, разыгранный друг для друга и составленный на основе прочтения книг по психологии обеими сторонами. Там было не горе от ума, а скорее интеллектуальный поединок с эротическим привкусом. Времяпровождение не без приятности, но и без цели.

Но какая же цель может быть у любви? Любовь».

Олег нажал на кнопку, выключив компьютер.

– Всё – конец. Хочу напомнить, что в более раннем тексте было указано, при упоминании о безответной любви вашей матери к молодому, вы давали себе зарок никогда на эти грабли не наступать. Но ведь роман у вас случился и длился. Наверное, то, что он закончился, и вызвало у вас инфаркт.

– Нет. Он закончился после инфаркта. Славка к тому времени уже год как жил в Москве. Туда переехал его дядя, а Славка работал на него. Мать отдала его дяде после того, как выгнала отца, застигнутого ею в постели с другой. А Славка в пять лет помогал ей из шланга мыть трупы в морге, чтобы они могли содержать остальных трёх детей. А потом он стал воровать, обыгрывать казино. И чуть не угодил в колонию. Тогда Славку отдали дяде-бизнесмену. И он выбивал из него дурь бейсбольной битой. Иначе никак не получалось. Но именно этот дядя, его молодая вторая жена и малолетняя дочь и стали для Славки настоящей семьей. По матери он не скучал. Впрочем, со временем она стала завозить цветы в страну и продавать их. Так что стала успешной бизнесвумен. Но Славка к ней не вернулся – боялся сойти с колеи. У него открылся талант продаж. И в Москве дядя сделал его директором своего автосалона. Где он преуспевал, продавая женские машинки в огромных количествах. Мне он звонил. А когда я сказала об операции на сердце – перестал. Он этого не говорил, но явно подумал, что у меня теперь огромные шрамы в районе груди. А операция-то была рентгеновской – без шрамов. Но мне показалось это хорошей логической точкой в наших отношениях.