Книга Опасные иллюзии - Аманда Скотт

В это время Лидроуз торжественно объявил:

— Леди Сюзан, сэр Джеффри Сикорт и леди Катарина Чонси.

Дейнтри е негодованием посмотрела на Катарину, но Сен-Меррин живо изобразил радость.

— Только взгляните, кто у нас! Пенторп, оказывается, не погиб и готов жениться. На следующей неделе закончится сезон, и мы уедем в Корнуолл. Услышав об этом, женщины бурно запротестовала, особенно старалась Дейнтри:

— Папа, как вы можете такое говорить?! Через две недели мы даем бал на четыреста человек и уже разослали приглашения!

— Боже мой, что там было! — часом позже делился Пенторп впечатлениями с Гидеоном. Уехав из дома Сен-Мерринов на Беркели-сквер, виконт направился прямо в резиденцию Жерво. — Признаться, мне еще не доводилось видеть ничего подобного! Женщины очень изменились после Ватерлоо. Когда Сен-Меррин объявил, что через неделю уезжает в Корнуолл и забирает их с собой, они его чуть камнями не забросали. Дейнтри и ее тетя — ужасная женщина, скажу я вам, — горячо убеждали графа, что он не может так поступить.

— И кто же выиграл? — с любопытством спросил Гидеон, хотя заранее знал ответ.

К его удивлению, виконт заявил:

— Конечно, вряд ли это можно отнести к разряду игр, но если бы не вмешательство Сикорта, Сен-Меррин выиграл бы партию. Первой сказала Дейнтри, что не может уехать до бала. О, чуть не забыл, — Пенторп вытащил из кармана конверт с позолоченными уголками. — Весьма странный способ приглашать на бал, но леди Офелия сунула мне его, когда я уже уходил, и просила передать тебе.

— Она просила?! — Гидеон аккуратно разгладил измятый конверт. — Мне казалось, тебе понравится леди Офелия.

— Ну, я об этом как-то не задумывался, — уклончиво ответил виконт. — Полагаю, старый дракон несет определенную ответственность за странное поведение Дейнтри.

— Ты прав. — Поморщившись, Гидеон потер рукой лоб.

— Что, болит?

— Немного, но Кингстон оставил несколько упаковок порошков от головной боли. Я бы принял один прямо сейчас, но от этих чертовых лекарств меня клонит в сон.

— Ладно, не буду тебя задерживать, — вздохнул Нентроп. — Черт побери, я не хотел никому доставлять неприятностей, но как избежать этого? Ясно как Божий день, что Сен-Меррин собирается упрятать меня в мышеловку. Да и Дейнтри тоже.

— И она? — встрепенулся Гидеон.

— Не подумай, я не жалуюсь, но все же надеялся немного прийти в себя. Конечно, Дейнтри похожа на леди Сюзан, но не такая красивая. Впрочем, «ейчас леди Сюзан тоже выглядит не лучшим образом. На мой взгляд, она какая-то потрепанная и слишком худая.

— Значит, ты и ее видел?

— Ну да, они явились как раз в тот момент, когда Сен-Меррин бурно радовался моему воскрешению из мертвых. Леди Сюзан показалась мне слишком бледной и худой. Неужели Сикорт не только бьет ее, но и морит голодом? И кто такая эти Катарина Чонси?

— Значит, она снова появилась на сцене.

— Не знаю ни про какую сцену, но эта дама была там. Сначала я решил, что она какая-то родственница Сюзан. Эта женщина кружилась вокруг нее, умоляя присесть и отдохнуть, потом устроилась рядом, попросив мистера садиста принести жене подушку и стакан воды. Катарина, или как ее там, вела себя вполне прилично, но довольно странно. Кто она?

— По словам твоей невесты, это кузина Сикорта.

— Перестань называть девицу моей невестой! — вспылигч виконт. — Это весьма невежливо, друг мой. Поэтому прикуси язык, а не то получишь по губам.

— Думаешь, ты сможешь… — лениво улыбнулся Гидеон.

— Я не бью лежачих, — усмехнулся Пенторп. — Ладно, лежи спокойно, а то придется глотать порошки. Кстати, тебя перевязали? Пустили кровь?

— Нет, — отмахнулся Гидеон. — После Ватерлоо мне хочется поберечь свою кровь. Правда, мы долго спорили по этому поводу. Доктор пугал горячкой, которая так и не появилась, а также головной болью, что теперь мучает меня. Мне приказано оставаться в постели до полного выздоровления.

Пенторп с интересом осмотрел библиотеку.

— Здесь, конечно, достаточно мебели, но я чтото не вижу кровати. Или она спрятана за книжными полками?

— Да будет тебе известно, я удрал от слуг, которые соревновались друг с другом в умении ухаживать за больным. Говоришь, Сен-Меррины возвращаются в Корнуолл? Как же так, ведь леди Офелия прислала мне приглашение на двадцать шестое?

— Они отправятся сразу после бала, — пояснил виконт. — Но все из-за мистера садиста. Это он, мерзавец, насмешливо заметил, что Сен-Меррин не в состоянии управлять домом. Конечно, Джеффри шутил, но ни Дейнтри, ни сам Сен-Меррин, по всей видимости, не нашли в этом ничего смешного. Затем Сикорт заявил, будто она посоветовала принцессе Шарлотте продолжать действовать по намеченному плану, чтобы не позволить бедному принцу Леопольду взять верх. Граф почему-то вспылил и накричал на дочь. Не понимаю, какое отношение имеет Дейнтри к принцессе?

— Никакого. Это все проделки Джеффри. Он не любит сестру жены, — объяснил Гидеон.

— Судя по всему, это у них взаимно. Если бы взглядом убивали, Сикорт уже давно стал бы прахом. Похоже, ты также не вызываешь симпатии у этой девицы. Когда я упомянул о случившемся с тобой несчастье, Дейнтри побледнела, руки ее затряслись, так что она даже была вынуждена сложить их на коленях. Узнав, что твое здоровье пошло на поправку, Дейнтри как ни в чем не бывало повернулась к леди Джернингэм — кстати, забыл упомянуть, что там торчали две сплетницы — Джернингэм и Кардиган, — и впитывали в себя новости, словно губки, — так вот девица заявила: «И что вы подумали о принце Леопольде, мадам, когда увидели его?». Можешь себе представить? Уже через пять минут она втянула их в разговор о политике, хотя Сен-Меррин не хотел слушать ее рассуждений о принятии закона о кукурузе. С Дейнтри только Сикорт разошелся во мнениях, заявив о необходимости сохранять высокую пену на кукурузу. Но девица высмеяла его, намекав, что ожидала подобного высказывания, давно зная, что он болван.

— Неужели? — усмехнулся Гидеон. — Да, эта девушка любит неприятности.

— Чему ты-то радуешься? Как бы там ни было, она мне все-таки нравится. Послушай, если Сен-Меррин будет настаивать на свадьбе, не согласишься ли ты поехать со мной в Корнуолл? Мне потребуется дружеская поддержка и свидетель на свадьбе.

— Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе, Энди, и даже отправлюсь в Корнуэлл, но свидетелем быть не смогу.

— Черт, совсем забыл о ссоре.

— Зато Сен-Меррин помнит. Что касается меня, я согласен пойти на любые уступки. Однако отцу это, наверняка, не понравится, а мне не хочется злить его.

— Очень правильное, похвальное поведение, — произнес неожиданно возникший в дверях Жерво.

Собеседники даже вздрогнули от звука его голоса. А маркиз положил на стол бумаги, достал из кармана табакерку и задумчиво проговорил: