Книга Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году - Рольф-Дитер Мюллер

Гиммлер предвидел опасность того, что в вопросах переселения вермахт сможет взять инициативу в свои руки, как это уже произошло в восточных областях во время Первой мировой войны. Но он давно уже решил, что Восток будет принадлежать его СС. Поэтому он приказал спешно подготовить проект генерального плана «Ост», в соответствии с которым должна была определяться политика переселения на Востоке после завершения войны, а с целью улучшения отношений с сухопутными войсками предпринял хитрый ход, который был направлен на то, чтобы отделить процедуру получения приказа на расселение от постановки задачи по его исполнению военными. Идея Гиммлера заключалась в том, чтобы вырыть танковый ров, настоящее военное укрепление, непосредственно перед германо-советской границей, используя для этого 2,5 миллиона евреев в качестве принудительной рабочей силы. Если бы вермахт захотел убрать этих евреев из запланированной зоны безопасности, а генерал-губернатор воспротивился разместить всех польских евреев на подвластной ему территории, то такой «еврейский вал» мог бы стать прекрасным оправданием депортаций, а также объяснить факт порабощения и уничтожения еврейского населения условиями военной необходимости. Это было началом процесса, который год спустя с нападением на СССР сделал вермахт соучастником Холокоста.

Командование сухопутных войск приказало проверить предложение по созданию «еврейского вала». Один из генералов инженерных войск при Главном командовании на Востоке, ответственный за исполнение данного приказа, высказал свои серьезные сомнения. Командование группы армий «Центр», которое несло ответственность за данный участок границы, также посчитало этот проект излишним и ничего не хотело знать о «еврейской колонне», так как изначальная задача по возведению военных укреплений могла перейти в руки СС. Военные предпочли скрытый отход. О собственных планах вермахта по переселению речь уже не шла, и у Гиммлера появилась возможность выступать перед высшим генералитетом на тему политико-демографических задач СС на Востоке и улучшить, таким образом, взаимопонимание сторон.

В результате ОКХ полностью согласилось с проектом «еврейского вала». Какую роль в этом играл майор Рейнхард Гелен, руководитель группы по возведению укреплений и протеже Гальдера в оперативном отделе, неизвестно. Гелен вскоре занял одну из ключевых позиций в планировании и реализации плана «Барбаросса». Генерал Йоханнес Бласковиц, главнокомандующий вооруженными силами на Востоке, смиренно принял этот шаг ОКХ и с сарказмом предложил без промедления отдать восточную часть Генерал-губернаторства в руки СС. У Гальдера таких далекоидущих планов не было, и он позаботился о том, чтобы Бласковица сместили с должности. Тем не менее компромисс был найден: каждый еврейский строительный батальон получил небольшой участок границы. Они начали с рытья танкового рва на юго-восточной границе между Бугом и Саном. К началу 1941 г. было готово всего 13 км «еврейского вала», бессмысленного с военной точки зрения в отсутствие там войск и выполненного на дилетантском уровне. Идею Гитлера загнать польских евреев в болота Припяти, в предполье Восточного вала, Гиммлер превратил в проект «еврейского вала», из которого позднее выросли лагеря смерти.

Наконец, 9 апреля 1940 г. началось успешное наступление на Западе. Вначале были заняты или захвачены Дания и Норвегия, 10 мая последовало наступление на Бельгию, Люксембург и Францию. После неожиданного прорыва под Седаном немецкие танки вышли к побережью Ла-Манша и окружили продвинувшийся на территорию Бельгии экспедиционный корпус западных союзников. То, что позднее превратилось в немецкую легенду «блицкрига», было в конечном счете оперативно-тактическим успехом, причем неожиданным для Гитлера и командования вермахта. Это было в большей степени результатом неумелого оперативного управления противника, который хотя и располагал численно превосходящими силами, но не смог выдержать темпа навязанных ему решений и исходил к тому же из устаревшей концепции обороны.

Успех немецкой армии вытекает, кроме того, из интенсивных подготовительных мероприятий последних месяцев и смелой оперативной концепции, идея которой принадлежала генералу фон Манштейну. Эта идея в конечном счете убедила и Гитлера в его борьбе с руководством вермахта за сроки начала нападения. Суть идеи заключалась в том, чтобы заставить противника направить свой удар на Бельгию, а самим совершить неожиданный прорыв через Арденны и выйти к Ла-Маншу. С окружением мобильных сил противника забрезжила возможность быстрой победы на Западе. Однако командование сухопутных войск, исходившее из опыта Первой мировой войны, считало вполне возможным, что после первых успехов в Северной Франции наступление может остановиться и перейдет в стадию позиционной войны. Все планирование оборонной промышленности для организации этой кампании строилось на том, что ее пик придется на весну 1941 г. Ресурсов для строительства крепостей и оборонительных сооружений предоставлялось намного больше, чем для производства танков. С началом ожидаемых «массовых сражений» был еще выше поднят уровень мобилизации германской экономики. Все это еще раз подтверждает сдержанность Гитлера относительно прогнозов на начало войны против СССР весной 1940 г.

Стремительный крах французской армии и бегство англичан на их острова стали полной неожиданностью для немецкого руководства. Неописуемой была эйфория от входа в Париж и от предложения Франции подписать договор о перемирии. Во время Первой мировой войны германской армии пришлось в течение четырех лет истекать кровью в тяжелейших боях в Северной Франции. Этого даже не смогла перевесить давшаяся с большим трудом победа над русскими в 1917–1918 гг. А сейчас, в июне 1940 г., казалось, не было ничего невозможного. Возникал очевидный вопрос: а не нацелиться ли на последнюю из оставшихся континентальных держав, на потенциального противника? С другой стороны, германо-советские отношения не испытывали никакой напряженности и прекрасно развивались дальше. Сталин обеспечил тыловое прикрытие Германии в войне против Англии, которая в данный момент в одиночку противостояла немецкой военной машине. Самым сильным оружием Черчилля в борьбе против Гитлера была блокада, но она оказалась неэффективной, потому что с окончанием зимы, когда улучшились погодные условия, советские грузовые поезда снова двинулись на запад.

А как же происходила перенастройка вермахта с уже бывшего Западного на будущий Восточный фронт? Шла ли речь действительно только о рутинных мероприятиях в рамках оборонной стратегии страны, т. е. «абсолютно нормального процесса», из которого позднее поэтапно вырос план «Барбаросса» и разразилась большая война за «жизненное пространство на Востоке»? Могла ли этому способствовать личная инициатива Гитлера, как предполагает широкий круг исследователей-историков на протяжении уже нескольких десятилетий?

Ведь вообще-то следовало ожидать, что Гитлер после подписания перемирия с Францией 22 июня 1940 г., а может быть, даже неделей раньше, когда немецкие войска без боя вошли в Париж, должен был поделиться с командованием вермахта своими мыслями относительно планов на Востоке, а точнее, плана «Ауфбау Ост» («Строительство на Востоке»), под названием которого скрывался план «Барбаросса». Произошло ли это? Подтверждений этому нет. Во время обсуждений военного положения и в беседах с Геббельсом он был, казалось, полностью занят мыслями о скорейшем окончании войны с Великобританией. Это неудивительно, поскольку означало стратегический поворот к ситуации лета 1939 г., когда он надеялся достичь соглашения с британцами и когда они могли бы развязать ему руки на Востоке.