Книга Сияние ангела - Ли Уэзерли

Послышался стук, Себ встал со штанги.

— Может, нам попробовать по-другому? — сказал он.

Он сел рядом, и подушка смялась. Как обычно, у меня пробежали приятные мурашки, когда наши ауры соприкоснулись.

— Просто почувствуй, что я делаю.

Когда мы сидели рядом, я ощущала легкую собранность Себа, он не форсировал события. Казалось, что он погрузился в мечты или призадумался. Затем он осторожно толкнул ауру. Я почувствовала, как задрожали цвета, это он представил, что схватил их. Зеленый. Пасмурный серый. Опять зеленый. Серебристый.

Мы не шевелились, а Себ менял ауру снова и снова. Почти не задумываясь, я стала повторять за ним, и через некоторое время я почти растворилась в ауре, серебристый и сиреневый шепот касался моей кожи, блестящей от волнения.

— Кажется, я поймала ее, — мягко сказал я. — Я слишком жестко это делала?

Себ кивнул и перевернулся на бок. Он дразнил меня взглядом.

— Только если немного, querida.

— Не называй меня querida, — сказала я машинально. — Давай посмотрим, что я смогу сделать.

Я закрыла глаза и вернулась к ауре. «Не заставляй ее», — предупредила я сама себя. Когда я почувствовала, что готова, то мысленно погладила мерцающие огни и представила их голубыми.

У меня перехватило дыхание, когда аура задрожала и стала мерцать. Уже лучше, но все равно не то. У меня забилось сердце. «Не волнуйся, продолжай», — думала я. Но легко сказать. Когда я попробовала еще раз, моя жизненная энергия даже не колыхнулась. Я пыталась еще два раза. В своем воображении я отчаянно смотрела на серебристое свечение. Я должна это сделать. Как иначе я пойду в атаку на Совет?

Рябь эмоций Себа… когда я открыла глаза, он неотрывно смотрел на меня, и его лицо не выражало радости. Подводные течения все чаще и чаще проходили между нами, я знала, что он читает мои мысли. Ему, как и Алексу, было невыносимо думать, что я могу принимать участие в атаке. Мысль о том, что мне могут причинить вред, делала его таким же свирепым, как когда ему было тринадцать. И он сделает все, чтобы защитить меня.

Мы оба знали, о чем думает каждый из нас. Меня немного потрясла глубина его чувств, я хотела что-то сказать, но остановилась. Нет смысла спорить. Мне надо было понять, как менять ауру, и я буду с командой, когда они пойдут в атаку на Двенадцать.

Себ уловил суть моих мыслей и пока отпустил их. Хотя он и не испытывал радости.

— Хочешь еще раз попробовать? — наконец спросил он.

Пока это все, что мы могли сказать об этом.

Глава 17

Присутствие Себа полностью изменило мою жизнь.

Хотя Алекс, несомненно, был целиком на моей стороне, он часто был слишком занят, чтобы замечать все, что происходит между мной и остальными — пренебрежительное отношение, косые взгляды. Это было так глупо, что я с трудом это выносила. Но я не винила Алекса в том, что он не всегда это замечал. Часто я даже не хотела, чтобы он это видел. Потому что, если честно, у него было чем заняться.

Но Себ замечал все. Если я подходила слишком близко к Триш и она напрягалась или Брендан смотрел на меня, как олень на автомобильные фары, я вдруг ловила на себе взгляд Себа. Его глаза улыбались, когда мы смотрели друг на друга, и он незаметно приподнимал уголок рта. Если мы были достаточно близко, я улавливала его мысли, которые всегда говорили: «Madre mía, ты такая безобидная. У тебя в рукаве спрятано мачете?» Раз или два я начинала смеяться, и люди смотрели на меня с тревогой, а Себ спокойно стоял с невинным видом. Так что разница для меня была… и немалая.

Мне помогал даже простой разговор с Себом. Теперь в моей жизни столько вещей обрело смысл — странные ощущения, которые отличали меня от остальных, но мне некого было спросить о них до того, как я встретила его. Или то, как я всегда чувствовала настроение места, хотя другие его не замечали. Или ощущение двойственности, которое, как я сейчас поняла, было со мной всю жизнь — уверенность в том, что я больше, чем «я», которую я знала, даже если я не понимала, что существует другая часть. Выяснились и сотни других вещей, которые были частью сущности полуангела. Потому что Себ всегда чувствовал то же самое.

— Ты знаешь, кто твой отец? — спросила я.

Мы сидели в гостиной через неделю после того, как он появился. Мы были вдвоем, и, как обычно, когда все уходили на охоту, я мысленно потянулась к Алексу, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Теперь у нас у всех были телефоны, но сообщение — это не то. Каждый раз, когда я находила его энергию, знакомое чувство было как объятие.

Между тем Себ заставил меня прервать тренировки с аурой и был прав. После стольких неудач я с трудом соображала. Быть нежной и ненавязчивой казалось самой простой вещью в мире, но проблема была в том, что это очень много значило. У меня едва не остановилось сердце, когда аура начала меняться, но потом она вернулась обратно в серебристый. Разочарование — это не то слово. Как же я должна убедить себя, чтобы не задумываться об этом?

Я увидела, что Себ открылся мне, отвечая на мой вопрос, и даже не задумался об этом. Он покачал головой:

— Нет, я никогда не знал своего отца. Не знаю почему, но я всегда был уверен, что он ангел. Может, мама мне говорила.

— Ты видел его когда-нибудь в ее мыслях, как я видела Разиэля?

Я рассказала Себу о Разиэле и Церкви ангелов.

— Да нет. — Он поморщился и развалился на диване. — У меня не было сильной связи с мамой… думаю, это так называется.

Я почувствовала уединение, мимолетный образ женщины лет двадцати, похожей на него. Меня не удивляло, что Себ не был близок с мамой. Во всех обрывках памяти, которые я видела, она рыдала, когда ее парень бил его, или кричала, что это вина Себа. Для меня было облегчением видеть его живым и здоровым. Я почувствовала, что засмотрелась на него, и отвернулась.

— Насколько сильным был ангельский ожог у твоей мамы? — спросила я.

Себ задумался и подпер голову рукой. Его крепкие мускулы на руке заиграли.

— Очень сильным, — сказал он. — Хотя не таким, как у твоей мамы. Думаю, ее разум был поврежден, но она могла говорить и что-то делать.

Он знал, что когда я была маленькой, я скрывала психическое расстройство своей мамы от всех. Кроме Алекса, он был единственным, с кем я поделилась этим.

— Важнее то, что у моей матери был рак, — продолжил Себ. — Он убил ее.

Я кивнула. Он говорил мне, что когда ему было девять и он уже жил на улице, он узнал, что она умерла. За все годы, прошедшие с тех пор, как она оставила его в приюте, она ни разу не пришла к нему. У меня сжалось горло при мысли об этом.

Он вытянул ногу в белом носке и толкнул мою лодыжку.

— Уиллоу, не надо. Все в порядке.

Сейчас наши полумолчаливые-полувербальные разговоры никого не удивляли. Я покачала головой: