Книга Шумеры. Первая цивилизация на Земле - Самюэль Крамер

Пока мы мало что знаем о методах обучения, практикуемых в шумерских школах. Утром, по прибытии в школу, ученик осваивал табличку, подготовленную им накануне. Затем «большой брат», т. е. ассистент профессора, готовил новую табличку, и студент приступал к ее копированию и изучению. И «большой брат», и «отец школы» проверяли правильность его копий. Запоминание, несомненно, играло очень большую роль в работе студента. Конечно, и учитель и ассистенты имели запас «чистых листов», табличек, а также литературных текстов, которые ученик копировал и осваивал одновременно с подробным устным комментарием и пояснительным материалом. Но эти «лекции», которые, несомненно, были бы бесценны для понимания шумерской научной, религиозной и литературной мысли, скорее всего, никогда не записывались и потому утрачены навсегда.

Рис. 5. Отрывок из шумеро-аккадского словаря

Поскольку шумерская школа не была «поражена» тем, что мы называем прогрессивным образованием, программа была педагогически ориентирована только в некоторой степени. Неофит начинал постижение науки с простейших слоговых упражнений, например, та-ти, ну-на-ни, бу-ба-би, зу-за-зи и т. д. Затем шло изучение и практическое освоение перечня знаков приблизительно из девятисот позиций, причем против каждого знака указывалось его произношение. Далее следовали списки сотен слов, которые по той или иной причине содержали не один, а два или более знаков. После этого приступали к освоению собраний из тысяч слов и предложений, расположенных согласно значению. Так, в области «естественных наук» списки содержали названия частей тела человека и животных, названия диких и домашних животных, птиц и рыб, деревьев и растений, камней и звезд. В списки предметов входили названия изделий из дерева, более полутора тысяч единиц, от куска сырой древесины до кораблей и колесниц; названия изделий из травы, шкуры, кожи и металла; целый перечень предметов глиняной посуды, одежды, пищи и напитков. Особую группу составляли названия мест – стран, городов, деревень, а также рек, каналов и полей. Собрание наиболее типичных выражений административных и правовых документов также подлежало изучению, как и список из почти восьмисот слов, означающих профессии, родство, уродства человеческого тела и проч.

И только когда студент достаточно хорошо осваивал сложный шумерский словарь, он начинал копировать и запоминать краткие предложения, пословицы, басни, а также подборку «типовых» контрактов, необходимых для правки юридических документов, играющих большую роль в хозяйственной жизни Шумера. Параллельно с языковыми упражнениями студент получал наставления в математике в форме освоения и копирования метрических таблиц, содержащих меры емкости, длины и веса, а также таблицы умножения и обратных величин для вычислений. Еще позже студенту давали самому решать практические задачи на темы доходов, рытья каналов и строительных работ.

Что касается дисциплины – а как мы увидим, проблема дисциплины занимала особое место в шумерской школе, – розог не жалели. Притом, что учителя, несомненно, поощряли хорошую работу студентов похвалой и выражением благодарности, основным средством исправления студенческих ошибок и халатности была трость. Студенту не было от нее житья. Он находился в школе ежедневно с раннего утра до позднего вечера; в течение года ему полагались каникулы, но на этот счет у нас нет никакой информации. Он посвящал долгие годы школьному курсу. Поступая в школу ребенком, он выходил оттуда зрелым юношей. Интересно было бы знать, имелась ли у студентов специализация и если да, то когда и в какой степени. Но и об этом, как и о многом другом, источники умалчивают.

В заключение скажем несколько слов о школьном здании. В процессе ряда раскопок в Месопотамии были раскрыты строения, которые по тем или иным причинам сочли школами: одно в Ниппуре, другое в Сиппаре и третье в Уре. Но за исключением того факта, что в помещениях находилось большое число табличек, мало что отличало их от помещений обычного дома, поэтому возможна ошибка. Однако примерно пятьдесят лет назад один француз на раскопках древнего Мари к западу от Ниппура обнаружил две комнаты, которые определенно обладают некоторыми признаками, характерными для школьных классов, в частности, в них есть несколько рядов скамей из обожженного кирпича, рассчитанные на одного, двух и четырех человек.

Возможно, в загадке древнего шумерского профессора содержится намек на характер и форму школьного здания:

(Отгадай, что это такое)

Дом, у которого, как у неба, есть плуг,

Который накрыт тканью, как медный котелок,

Который, как гусь, стоит на опоре,

Куда входит тот, чьи глаза закрыты,

И выходит тот, чьи глаза (широко) раскрыты.

Решение: это школа.

Если начало загадки с еще неопубликованной таблички из Ура, копия с которой была снята С.Дж. Гэддом из Британского музея, совершенно непонятно, две последних строки в сжатой форме указывают на задачу школы: превратить невежественного и неграмотного человека в мудреца и ученого.

Как уже говорилось, в нашем распоряжении есть довольно много эссе на тему образования, которые древние преподаватели собственноручно подготовили для наставления своих учеников и которые дают зримую и достоверную картину некоторых аспектов школьной жизни, включая взаимоотношения между факультетами, студентами, родителями и выпускниками. Ниже приведены четыре наиболее хорошо сохранившихся эссе, которые, в соответствии с их содержанием, можно озаглавить так: 1) «Школьные будни»; 2) «Школьные споры (спор Энкиманси и Гирнисхага)»; 3) «Писарь и его непутевый сын»; 4) «Разговор угулы и писаря».

В эссе «Школьные будни» старый выпускник школы на встрече с бывшими одноклассниками вспоминает с некоторыми ностальгическим подробностями о повседневной жизни школьника, и это один из самых человечных документов Древнего Ближнего Востока. Эссе написано неизвестным школьным учителем, жившим около 2000 г. до н. э., и его простые, незатейливые слова свидетельствуют о том, как мало изменилась человеческая природа на протяжении тысячелетий. Мы застаем древнего школьника, очень похожего на нашего современника, в сильном страхе, как бы не опоздать, потому что «учитель высечет его». Проснувшись, он торопит мать с завтраком. В школе он провинился, и его не раз наказывают розгой учитель и ассистенты. Мы полностью уверены в переводе «сечь розгой», так как в состав шумерского знака входят «палка» и «плоть». Что касается учителя, его жалованье столь же скудное, как и сегодня, по крайней мере, он был счастлив получить «чуть-чуть сверх (дохода)» от родителей ученика, чтобы немного поправить свое состояние.

Произведение, принадлежащее, несомненно, перу одного из уммиев эдуббы, начинается прямым вопросом к старому выпускнику: «Старина, куда ты ходил (когда был молод)?» Тот отвечает: «Я ходил в школу». Автор-профессор тогда спрашивает: «Что же ты делал в школе?» Наступает очередь ученика предаться воспоминаниям о школьных буднях:

«Я прочел наизусть свою табличку, съел завтрак, приготовил (новую) табличку, написал ее, закончил ее; потом мне дали образцы табличек; а в полдень мне вернули таблички с моими упражнениями. Потом занятия окончились, я пошел домой, вошел в дом и увидел сидящего там отца. Я пояснил (?) отцу таблички с упражнениями, (?) прочел ему табличку наизусть, он был (в таком) восторге, что мне было (радостно) смотреть на него».