Книга Горькое лето 1941-го - Николай Ефимов

— Да, ибо произошла негласная и незаконная подмена смысла и духа официально утвержденного Правительством СССР плана отражения агрессии, в том числе и принципа обороны. Вместо четко указанного в официальном плане принципа активной обороны, предусматривавшего при необходимости организованный отход войск в глубь своей территории, но с арьергардными боями — чего, к слову, Гитлер очень опасался и требовал от своих генералов не допустить этого, у нас появилась жесткая (упорная) оборона прямо на линии государственной границы.

— То есть в далеко не всегда выгодных для нас условиях?

— Конечно, особенно если учесть, что граница не везде еще была оборудована в достаточной степени. Но самое главное, конечно, что негласно и незаконно был подменен смысл официального плана. Согласно этому плану войска первого стратегического эшелона сдерживали и отражали первый удар, под прикрытием чего наши основные силы должны были быть отмобилизованы и сосредоточены, и затем — но только при благоприятной обстановке — переходили в решительное контрнаступление и уничтожали врага. Вместо этого войска основных приграничных округов на западных границах были жестко переориентированы на отражение агрессии методом немедленного, то есть по факту нападения, встречно-лобового контрблицкрига. То есть отражение агрессии гитлеровской Германии стали готовить, выражаясь языком военных, методом осуществления стратегических фронтовых наступательных операций.

— Действительно, разобраться непросто.

— Подмена именно тем и была опасна, что она фактически незаметна! Ее и сейчас-то не так уж легко заметить. Не меняя ни единой строчки в официальном документе, а всего лишь за счет переакцентировки усилий приграничных округов на подготовку к немедленному контрнаступлению, которое действительно официально предусматривалось.

— Но ведь не сразу же?

— Правильно, именно в этом все дело. Но тогдашнее руководство Наркомата обороны, как мне видится, практически полностью выхолостило суть официального плана. А ведь никакого другого плана, кроме того, который был утвержден 14 октября 1940 года, в СССР не было. Любая информация о всяких иных, якобы официально действовавших планах, не более чем сказки, к тому же далеко не безобидные.

— «Корректировка» очень походила на довоенные кинофильмы, когда коварный враг нападал и его тут же сметали с нашей земли.

— Еще раз подчеркну, что и в официальном плане контрнаступление планировалось, но только после сдерживания и отражения первого удара гитлеровцев. К тому же после сосредоточения наших основных сил и при наличии благоприятной обстановки. А вот «безграмотный сценарий вступления в войну» — так, кстати, в послевоенное время Тимошенко охарактеризовал произошедшее 22 июня, — составленный не без его активного участия, предусматривал немедленный лобовой встречный удар, как эффективный метод отражения агрессии. Более того! Эта негласная и незаконная подмена произошла в основном на принципах концепции «пограничных сражений» расстрелянного в 1937 году маршала Тухачевского.

— Арсен Беникович, все-таки объясните, чем был бы плох немедленный встречный удар?

— Войска, изготовившиеся отражать агрессию методом немедленного встречно-лобового контрнаступления, с точки зрения обороны находятся в крайне неустойчивом положении, и малейший удар по ним автоматически приведет к кровавой трагедии. Ударивший первым будет, что называется, «в дамках». Первым ударил Гитлер — СССР ни о какой агрессии не помышлял!

— Из Ваших слов можно прийти к выводу, что трагедия 22 июня — результат не просто ошибок высшего военного командования…

— Так ставить вопрос и тем более категорически утверждать что-то подобное я не стану — это за пределами моей компетенции. Но, как и у любого другого историка-исследователя, у меня есть право обратить внимание на некоторые важные моменты. 18 июня 1941 года Сталин разрешил привести войска первого стратегического эшелона в полную боевую готовность. Однако эта директива Генштаба, санкционированная Сталиным, оказалась невыполненной. Во всяком случае, далеко не везде выполненной, тем более в полном объеме!

— Как понимаю, Вы начисто отвергаете предположение, что Сталин готовил нападение на Германию? Ту самую «Операцию „Гроза“»?

— Я имею все основания заявить, что эта концепция легко опровергается строго документальными данными. Еще в 1974 году в советской исторической литературе был обнародован тот факт, что слово «Гроза» исполняло функцию общегосударственного пароля, по которому командующие войсками приграничных округов обязаны были вскрыть так называемые «красные пакеты» и немедленно ввести в действие находившиеся в них планы прикрытия государственной границы. Указывалось даже архивное дело, подтверждающее этот факт. Далее. На местах, то есть в округах, действовали пароли-аналоги. Например, в Киевском округе — «КОВО-41», в соответствии с которым командование округа вводило аналогичный режим действий. Если, например, спуститься по иерархической воинской лестнице еще ниже, то есть непосредственно в армии, корпуса и дивизии, то там были свои пароли-аналоги — в Западном округе, в частности, для командиров частей и соединений существовали такие пароли, как «Кобрин-41», «Гродно-41». То есть в зависимости от места дислокации того или иного соединения. Для стрелковых и артиллерийских полков этого округа существовал пароль «Буря», по которому командиры должны были немедленно вскрыть так называемые «красные пакеты» своего уровня и действовать в соответствии с находившимися там инструкциями. Так что никаких планов нападения на кого бы то ни было в СССР не было и в помине.

Известный западногерманский историк Г.-А. Якобсен еще в самый разгар «холодной войны», полвека назад, столь же открыто признал в книге «1939–1945. Вторая мировая война», что «при внезапном нападении летом 1941 года не было захвачено никаких документов, которые бы, несмотря на сосредоточение советских войску границы, давали основания для выводов о вражеских наступательных намерениях».

— Кстати, расследованием причин трагедии 1941-го как раз и занималась «личная контрразведка» Сталина?

— Скорее всего так… Но и она опиралась на информацию особых отделов, а затем и СМЕРШ. По документам видно, что эта работа непрерывно шла даже во время войны…

— Но если так, тогда почему 22 июня по радио выступил Молотов? Может, Сталин действительно впал в прострацию и укрылся на даче?

— Учтите, уже двадцать лет кряду прекрасно известно, что на протяжении всего периода работы Сталина в Кремле его помощники тщательно вели «Журнал посещений И. В. Сталина в его кремлевском кабинете», который ранее хранился в «Особой папке Политбюро», а ныне — в Архиве Президента Российской Федерации. Журнал свидетельствует, что Сталин с раннего утра 22 июня 1941 года находился в Кремле, в своем кабинете, и напряженно работал. В среднем — по 14–16 часов в сутки. Записи в журнале свидетельствуют, что в период с 22 по 28 июня включительно Сталин принимал от 20 до 30 человек в день из числа высших должностных лиц, в том числе и военных, партийных работников, руководителей различных гражданских ведомств, ученых, конструкторов, испытателей самолетов, танков, другой военной техники, деятелей культуры и дипломатов. С ними он решал бесчисленное количество вопросов организации обороны, материально-технического снабжения ведущей тяжелые бои Красной Армии, массовой эвакуации населения, промышленных объектов, различных материальных и иных ценностей из зон возможной оккупации, организации партизанского движения на оккупированной территории и т. д. Даже известный историк-диссидент и антисталинист Рой Медведев в конечном итоге признал, что версия об исчезновении Сталина является «чистой выдумкой» Хрущева.