Книга Москва дворянских гнезд. Красота и слава великого города, пережившего лихолетья - Олег Волков

Здание митрополичьего дворца ветшало и выглядело подлинной руиной, настолько, что в XIX веке не раз ставился вопрос об его сносе, вместе с Воскресенской церковью и Теремком. И лишь по счастливой случайности намерение это не было осуществлено. В 1840 году состоялось другое решение – был выдвинут проект восстановления Воскресенской церкви по моде того времени – с отделкой «в византийском вкусе» и изразцовым декором. Позднее, в 1868 году, архитектором Д.К. Чичиговым были подреставрированы Теремок и переходы, частично к тому времени обрушившиеся. И уже в начале нашего века архитектор Струков предложил свой проект реставрации некоторых строений Крутиц, но осуществлен и он не был.

Вплоть до пятидесятых годов нашего века фактически не было предпринято сколь-нибудь серьезных и последовательных мер, чтобы предотвратить медленное и неуклонное разрушение одного из самых интересных исторических памятников Москвы – Крутицкого подворья. Заслуга его восстановления, как бы возвращения из небытия, принадлежит всецело современному крупнейшему реставратору П.Д. Барановскому и его ближайшим ученикам и помощникам. Только благодаря их последовательным усилиям и напряженной работе по тому, что уже поднято из руин, очищено от позднейших наслоений или восстановлено в соответствии с тщательно изученными архивными материалами и другими данными, можно теперь составить себе представление о былом облике Крутицкого подворья.

Снаружи и изнутри восстановлен митрополичий дворец, настолько, что уже нельзя догадаться, что всего несколько лет назад тут стоял обветшалый жилой дом с грубо пробитыми оконными проемами. Ныне, пройдя ворота ограды, видишь настоящие московские двухъярусные палаты с величественного вида красным крыльцом, стенным декором, окнами, обрамленными типичными наличниками XVII века, с верхним треугольным сандриком и фигурчатыми боковыми столбиками, бегущим по фризу ребриком и кованым флюгером, красиво венчающим крутоскатную крышу…

Иное впечатление оставляет северная стена дворца, принадлежащая одновременно и древней Воскресенской церкви. Тут реставрация еще в разгаре, везде – следы поисков. Для непосвященного человека вскрытые фрагменты древней кирпичной кладки, отдельные элементы давно заложенных или переделанных проемов, какой-нибудь остаток углового карниза или позднейшей крепежной арки немы. И кажется чудом, как удается во всей этой путанице наслоений ориентироваться и выявлять те главные узлы, что помогут восстановить древнее творение. Справедливо говорится об искусстве реставрации. Да, она требует не только знаний и опыта, но и таланта, способности проникнуть в дух отошедших веков, разгадать замысел предшественника – зодчего, создавшего реставрируемое здание. Вот строки Боратынского:

Глубокий взор вперив на камень,

Художник нимфу в нем прозрел…

(«Скульптор»)

И подлинный реставратор подолгу вглядывается в грубые очертания перестроенного здания, вдохновенно угадывая скрытые в нем гармонические черты творения древнего художника…

За низкими дверьми на кованых петлях – сводчатые покои. Убраны плоские потолочные перекрытия, перегородки прежних квартирантов: реставраторы заново возвели своды, дневной свет проникает через небольшие окошки с вмурованными в аршинные стены узорчатыми решетками. Тут легко себе представить расставленные вдоль стен обитые сафьяном лавки, божницы в углах, дубовые тяжелые столы; в парадных помещениях – поставцы с посудой, троноподобные кресла… Давно исчезнувшие кафельные печи заменены водяным отоплением, что несколько портит вид чистых, выбеленных покоев с паркетными, сверкающими лаком полами. Надо полагать, что стены были когда-то покрыты росписью, но нужно ли упоминать, что от нее и малейшего следа не сохранилось после почти двухсотлетнего хозяйничания гарнизонного начальства. В палатах разместились реставраторы – всюду канцелярские столы, чертежные доски, полки и шкафы: еще не подошло время думать о музейной экспозиции и стильной мебели… И тем не менее древние владычные покои покидаешь с ощущением, что приобщился к чуду возрождения исторического памятника, позволившего тебе на миг перенестись в обстановку твоих далеких предшественников, что на тебя пахнуло историей!

Упоминавшийся уже Терем над главными, называвшимися прежде Святыми, воротами также отреставрирован, вместе с переходами, которыми он соединен с восточным крылом митрополичьих палат и соборной Знаменской церковью. Эти переходы были сооружены на месте прежней ограды во второй период строительства дворца, в 1693 – 1716 годах, русским зодчим, подмастерьем каменных дел Ларионом Ковалевским. Самый Терем возведен Осипом Старцевым несколько раньше, в восьмидесятые годы.

В большой пожар 1737 года Терем сильно пострадал, черепичную крышу заменили железной, лики святых на стенках проездов забелили известью, а один из проездов совсем заложили. Современная реставрация возвратила Терему его первоначальное назначение – служить проходом из внутренних покоев в Успенский собор. Из окон Терема Крутицкие митрополиты и архиереи «преподавали собравшемуся народу свое архипастырское благословение и раздавали милостыню» – так, по крайней мере, гласит предание.

Наиболее древним сооружением Крутицкого подворья считается Успенский собор с Петропавловской церковью в нижнем этаже; последняя была построена в 1292 году, а Успенская – в 1516-м. Реставраторы полагают, что от древних стен ничего не сохранилось, разве небольшие фрагменты кладки в фундаментах. Ныне существующий храм был построен заново в XVII веке в два приема – в 1665 и 1689 годах. Собор расширяли, пристраивали к нему галереи и монументальные крыльца. При последующих перестройках – в XVIII и XIX веках – собор вовсе утратил свой первоначальный облик: были срублены стенные декоры, растесаны окна и двери, изменена форма центральной главы. Менее пострадали от переделок колокольня, сохранившая свой первоначальный облик, и шатер прекрасных пропорций, позволяющий говорить о незаурядном мастерстве воздвигшего ее зодчего. В добавление ко всем прошлым бедам Успенский собор уже в наше время был использован, после своего закрытия, под общежитие военного ведомства. Потом в нем размещались мастерские Академии архитектуры. Ныне собор отреставрирован: частично восстановлены старые проемы, стенные лепные декоры, северное крыльцо. И снаружи он, со своим типичным московским пятиглавием, шатровой колокольней и красным крыльцом, глядится рядовым храмом XVII века…

Упомянем и о начатой реставрации так называемых Набережных палат. Они были поставлены у самой кромки крутого спуска к Москве-реке в начале XVIII века. На наружной стороне здания уже обозначились старые оконные проемы и отделанный ребриком фриз. Когда работы будут завершены, с реки откроется вид на венчающие берег старинные палаты. Правда, пока без второго деревянного этажа, некогда сообщавшегося с главными покоями крытым переходом. В нижнем этаже помещалась кухня.

Здание Крутицких казарм, ограничивающее подворье с юга, лишь на первый взгляд можно принять за типичную постройку Николаевской эпохи. На самом деле, как показали документы архивов и археологические разыскания на месте, это здание не что иное, как подлинные Приказные палаты XVII века, построенные одновременно с митрополичьим дворцом. Специалисты полагают, что реставрация этого здания не представит особых трудностей – переделки и искажения выглядят сравнительно легко устранимыми, тогда как интерес оно представляет огромный, поскольку зданий приказов и судебных палат Московской Руси сохранилось очень мало.