Книга Всем врагам назло! - Елена Харькова

– Я не хочу с другими. Я хочу с вами, – ещё больше краснея от такой смелости, сказала девушка.

Лёха ещё раз окинул её взглядом, но теперь уже более внимательно. Девушка была совсем юной, на вид лет шестнадцать-семнадцать, и от этого очаровательно хорошенькой, как, впрочем, и все девушки её возраста. Повзрослев, она непременно станет красивой, но это очарование свежести и скромности уйдёт, и она превратится в ещё одну красотку с разукрашенным макияжем лицом, непомерными амбициями и пустыми глазами. А сейчас Иришка так восторженно на него смотрела, словно на живого Бога, и так мило краснела при этом, что Лёшка даже сам смутился, чего совсем от себя не ожидал.

– А как вас зовут? – спросила Иришка.

Лёха на минуту задумался: «А что, может, это выход? Может, эта невинная девочка отвлечёт меня сейчас и хоть на какое-то время поможет забыть об Анжелике?»

– Лёха, – ответил он.

– Алексей, значит. Красивое имя. Мужественное, – сказала она и смущённо опустила глаза.

Лёшка заинтересовался. Он впервые видел девушку, которая постоянно так смущается и краснеет.

– Ты с кем путешествуешь? – спросил он её.

Девушка совсем смутилась и еле слышно произнесла:

– С мамой.

Ей было очень стыдно, что она путешествует с родителями, словно ребёнок.

– Понятно, – ничуть не удивившись, сказал Лёшка и подмигнул ей: – Выпить хочешь?

Это с его стороны была небольшая шалость. Лёшке просто ещё раз захотелось увидеть, как девушка смущается. И она действительно смутилась.

– Я не пью, – сказала Иришка, но, поняв свою оплошность, быстро добавила: – Но, может, вы мне посоветуете, какой коктейль заказать?

– Хорошо, я тебе закажу.

Алексей подозвал бармена и заказал девушке слабенький коктейль. Она попробовала и радостно воскликнула:

– Такой вкусный!

– Тебе сколько лет? – поинтересовался Лёшка. – Извини, конечно, что я тебя спрашиваю. Просто я хочу знать: ты совершеннолетняя?

– Мне почти двадцать, – смутилась она окончательно.

– Что?! – не поверил Лёшка. – Не может быть!

– Честно! – сказала девушка и с такой болью на него посмотрела, показывая этим, что она сама понимает, насколько отстала в развитии от своих сверстниц.

«Ну надо же! – подумал Лёшка. – Они с Анжеликой ровесницы, а так непохожи! Как вода и пламя».

– Пойдём, Иришка, потанцуем, – взял он её за руку. – А коктейль подождёт.

Они стали танцевать. Правда, девушка была очень скована в движениях и еле переставляла негнущиеся ноги. Лёшка попытался тихонько прижать её к себе, но она испугалась и отстранилась от него ещё дальше. Только во время быстрых танцев, когда они танцевали отдельно друг от друга, она немного раскрепостилась, и у неё даже неплохо получалось. По всему было видно, что Лёха – первый парень, с которым она так общается.

«И где же рос такой оранжерейный цветок, который в двадцать лет стесняется танцевать в обнимку с парнем? Удивительно!» — поразился Лёшка.

Они опять сели за стойку.

– Иришка, а в школе у тебя были ухажёры? – спросил Лёшка, чтобы хоть о чём-то вести разговор и отвлечься от своих тяжких мыслей.

– Нет. Со мной всегда ходил телохранитель. Его все боялись.

– У тебя влиятельный отец?

– Да. Очень.

– Теперь всё понятно. Наверно, не очень весёлое у тебя было детство, да?

Иришка грустно улыбнулась. Наконец-то нашёлся человек, который её понимал. Остальные ей завидовали и удивлялись, почему она так несчастна.

– Кошмарное! Телохранитель всегда был рядом. В школе на всех уроках он сидел на задней парте и даже караулил на переменах возле туалета, пока я не выйду. Даже на выпускной бал меня отпустили только с телохранителем! Я так умоляла своих родителей не делать этого, но отец и слушать меня не хотел. И в результате весь вечер я просидела за столом. Все ребята из класса боялись моего верзилу, и меня никто не пригласил на танец, – смахнула она слезу в конце своего повествования.

Лёшке совсем не хотелось смотреть на ревущую девушку и уж тем более её утешать. Ему самому нужно сдерживать тоску, а тут ещё и она нюни распустила! Поэтому он решил её отвлечь.

– Ну что, пойдём навёрстывать упущенное? – постарался улыбнуться он.

– Пойдём! – улыбнулась в ответ девушка и протянула ему свою руку.

И они весь вечер танцевали. Девушка Лёшку забавляла, а её душевная чистота очаровывала, но не больше. Главное, что он на время действительно отвлёкся от мыслей об Анжелике.

В конце вечера к ним вдруг подошла красивая статная женщина. Она была чем-то похожа на Иришку, и Лёшка сразу понял, что это её мать. Женщина окинула Лёшку оценивающим взглядом и, видимо, осталась довольна. Она тут же соорудила на лице приветливую улыбку.

– Я вижу, молодой человек, вы ухаживаете за моей дочерью. Давайте теперь и мы с вами познакомимся. Меня зовут Антонина Сергеевна. А вас?

Лёшку это возмутило.

«С какой стати мне ещё и с её родителями знакомиться? Я же не жениться на этой девице собрался, а так, всего лишь пару часов с ней вместе провёл!»

– Лёха, – ответил он небрежно.

– Алексей? Очень приятно. Вы один путешествуете?

«Что ещё за допрос?!»

– С компанией.

– Вот как? И как же называется ваша компания?

«Вот прицепилась! Очевидно, для этой дамочки существуют только производственные компании».

– «Рулетка Интернэшнл», – с сарказмом ответил Лёха.

– Как интересно! – воскликнула дамочка, не уловив иронии в его словах. – Вы занимаетесь игорным бизнесом?

– Угадали.

– Замечательно. Это очень прибыльное дело. И какая же у вас должность?

– Самая низшая. Я протираю шарики для рулетки.

– А вы шутник, – нахмурилась дамочка.

– Пойдём танцевать, – сказал Лёшка девушке. – Извините, конечно, мамаша, но нам некогда.

– Ириша! – попыталась дамочка остановить свою дочь.

Но девушка впервые ей не подчинилась, скрывшись с Лёшкой в самой гуще танцующих. Однако Антонина Сергеевна, очевидно, считала, что разговор ещё не закончен. Она села на их место за стойкой, заказала себе коктейль и стала ждать окончания танца.

– Она не отстанет! – с болью в голосе сказала Иришка. – Ты уж извини, что так получилось. Просто у меня такие родители. Всю жизнь держат меня и всех, с кем я дружу, под контролем.

– Но ты ведь уже совершеннолетняя! Плюнь ты на них!

– Как? Я же от них ещё завишу. Если я перестаю подчиняться, меня запирают в доме и никуда не выпускают.