Книга Я была Алисой - Мелани Бенджамин

— Дело в том, мама, что, по-моему, это ты!

Хоть смех буквально клокотал у меня в горле от строгого тона, которым он это произнес — словно отчитывал меня, — я сдержалась. Сохранив на лице такое же важное выражение, как и у Рекса, я кивнула:

— Да; боюсь, это правда.

— Я так и думал. У бабушки есть такой же снимок. А как ты попала в книгу?

Казалось, он испытал облегчение. Позже я не раз задумывалась: не представлялась ли ему до этого безумной мысль, что его мать могла иметь отношение к такой важной вещи, как книга?

— Ну, видишь ли… — Я с сомнением посмотрела на сына, терпеливо ожидавшего ответа. Стоит ли посвящать его? Не станет ли эта новость для него бременем, которое я несла на себе долгое время? Но отступать было поздно. Рекс уже знал, что девочка из книги — это я, а сказанного не воротишь. — Когда я была маленькая, чуть помладше тебя сейчас, то познакомилась с одним джентльменом, который любил рассказывать разные истории. Однажды он взял меня, тетю Ину и тетю Эдит (помнишь, я тебе о ней говорила?) на реку, там, где живут дедушка с бабушкой. И вот, катая нас на лодке, он сочинил эту историю про девочку, которую звали так же, как и меня. Я попросила его записать сказку, и он, записав ее, сделал книжечку, которую ты сейчас держишь в руках. Но после того как сказку прочитали и другие, им захотелось, чтобы ее могли прочитать все — каждая девочка и каждый мальчик. Так вышла вторая книжка, которая у тебя сейчас тоже в руках. Та, что есть у ваших ребят в школе.

Пока я это говорила, Рекс все ближе и ближе придвигался ко мне и наконец оказался у меня на коленях. Я почувствовала нечто особенное. Не помню, чтобы я когда-либо держала Рекса в своих руках после того, как он вышел из младенческого возраста. Мне было приятно ощущать тяжесть и тепло его тела, прижатого к моей груди. На секунду приблизила лицо к его голове. От Рекса пахло землей, фланелью и парным молоком.

Затем он открыл книгу — настоящую, не рукописную тетрадь — и, указав на первое слово, неподвижно застыл, словно боялся дышать. Словно боялся, будто я не пойму, чего он хочет.

Но я поняла. И тут страшно стало мне.

— Глава первая, — шепотом начала я. Как много лет я не слышала этих слов. Не слышала с тех пор, как… Откашлявшись — в горле вдруг запершило, — я облизнула внезапно пересохшие губы. Сердце снова учащенно забилось — на сей раз от страха, от страха услышать эти слова, вновь услышать эту историю и понять правду. Правду о моем детстве, о том, кем я была и кем не была, ибо если я была не девочкой из сказки, то кем тогда? Однако еще больший страх на меня наводила мысль о том, что я действительно была той самой девочкой из сказки. И что все кругом (все иностранные издания, которые мистер Доджсон мне присылал!) знали это, знали мои желания, мои мечты, мои поступки, которые вызвали столько суеты и в итоге привели к краху.

Только благодаря моим поступкам — ибо они являлись моими и только моими, мистер Доджсон лишь записал их — я оказалась здесь, так далеко от Оксфорда, от того места, где я любила и была любима; они привели меня в этот дом, где я обрела этого ребенка, того, что сейчас сидит у меня на коленях с невинным желанием послушать историю.

Мою историю.

Рекс заерзал у меня на коленях, его пухлый указательный палец (грязь под ногтем, со странной отстраненностью подумала я; нужно сделать внушение няне) все еще тыкал в слова, написанные рукой мистера Доджсона.

— «Вниз по кроличьей норе», — снова начала я, но мое тело сотрясала дрожь, от чего голос тоже дрожал и застревал в горле.

Рекс знал, что мне страшно. Как он мог этого не знать? Ведь моя дрожь передавалась и ему. И тогда этот ребенок — мой ребенок — попытался мне помочь. Он нежно прижал руку к моим губам, заставляя замолчать, и начал сам:

— «Алисе наскучило сидеть с сестрой без дела на берегу…»

— Нет, — твердо пресекла я его попытку. Мой голос вдруг окреп и прояснился. Я так решительно захлопнула книгу, что Рекс, вздрогнув, подпрыгнул от резкого звука. — Нет, я… боюсь, у меня сегодня нет времени. Может, в другой раз…

Я резко столкнула Рекса с колен. Обернувшись, он растерянно и обиженно воззрился на меня. Его темные глаза блестели от слез, круглый маленький подбородок дрожал. Мое сердце словно пронзили мной же выкованные и пущенные стрелы.

Я прекрасно осознавала, что произошло. Я помнила, как стояла за дверью маминой спальни, не понимая, почему она не открывает мне.

— Мама, я везде тебя ищу! — В комнату ворвался задыхающийся, раскрасневшийся и вспотевший Кэрил. — Ты знаешь, что Рекс проехался по новому кусту на велосипеде?

Рекс резко втянул воздух и еще дальше отодвинулся от меня. Теперь я поняла, почему он находился дома. А еще я поняла — и от этой мысли к горлу подступила дурнота, — что он не только разочаровался во мне, но и стал меня бояться.

С минуту я молчала, вперив взгляд в закрытую книгу в моей руке, затем посмотрела на Кэрила, глаза которого торжествующе сияли.

— Не ябедничай, Кэрил. Джентльмену это не к лицу. Иди займись чем-нибудь полезным.

Рекс уставился на меня широко раскрытыми от удивления глазами. Волосы у него на голове стояли дыбом, и я хоть смотрела на него без улыбки, но и не хмурилась. Затем мы с Рексом начали убираться — я молча собирать книги, он крошки от печенья, а Кэрил с пунцовым лицом выбежал из комнаты.

Мы никогда не вспоминали тот день, хотя я точно знаю: Рекс сообщил братьям, что я — Алиса из Страны чудес, и те приняли новость крайне серьезно, словно бы она налагала на нашу семью какую-то огромную ответственность. Кэрил больше прочих любил информировать как своих друзей, так и посторонних (надо было отучать сына от этого!), что его мама — которая теперь уже взрослая — Алиса из Страны чудес.

Я не знала, когда сыновья прочитали книгу, но, поскольку некоторые подробности сюжета время от времени упоминались ими на протяжении лет, я сделала вывод, что с книгой мальчики знакомы. Однако вопросов об этом я им никогда не задавала, а сами они данную тему не поднимали.

Полагая, будто знают, кто такая Алиса, мистера Доджсона из ее детства мои сыновья никогда не видели. Выйдя замуж, я получила от него несколько посланий, которые мне сейчас не нужны: это в основном учтивые описания последних изданий «Алисы». Затем, в 1891 году, перед тем как отправиться в Оксфорд на торжества по случаю папиной отставки, я получила письмо следующего содержания:

Дорогая миссис Харгривз,

буду очень рад, если Вы найдете время в любой удобный для Вас день заглянуть ко мне на чай.

Возможно, Вы пожелаете прийти в чьем-то сопровождении. Оставляю выбор за Вами. Замечу лишь, что если Ваш муж тоже приедет, я буду ему в высшей степени очень рад. (Я вычеркнул «в высшей степени», потому что оно звучит двусмысленно, как, боюсь, почти все слова вообще.) Не так давно мы встречались с ним в нашей профессорской. Трудно было осознать, что он муж той, кого я даже сейчас не могу представить себе иначе, как семилетним ребенком!