Книга Погоня за "ястребиным глазом". Судьба генерала Мажорова - Михаил Болтунов

Остроту проблемы быстро поняли не только в Египте, но и в Советском Союзе. Однажды в ЦНИРТИ раздался звонок из оборонного отдела Центрального Комитета партии. Заведующий отделом Иван Сербии приглашал к себе заместителя главного инженера полковника Александра Зиничева. Как назло, на месте не оказалось директора института Юрия Мажорова. Пришлось ехать одному.

Разговор пошел о создании аппаратуры помех современным, в первую очередь, американским радиолокационным комплексам управления зенитно-ракетным оружием. Зиничев как мог защищал честь родного института, рассказывал, что они неустанно работают над созданием таких помех. Как специалист, много говорил о многократных ответных помехах, о помехах угломерному координатору радиолокатора, в конце концов, напомнил о мерцающей помехе. Но Сербии хорошо подготовился, и умело доказывал, что любая из названных помех может оказаться малоэффективной. Тогда Зиничев попытался ввести в бой последний резерв — сослался на некоторые весьма экзотические виды помех. Сербину и тут нашлось, что возразить.

— Значит так! — сказал «Иван Грозный», как называли завотделом ЦК в кругах оборонщиков. — За боевыми действиями на Ближнем Востоке, уверен, следите. Объекты подавления, надеюсь, знаете. Подавляйте. Считаю, что следующая наша встреча будет более продуктивной и деловой. Все ясно?

Еще бы. Получив «заряд бодрости», Зиничев явился в родной «сто восьмой», доложил о приятной беседе с Сербиным начальнику института Мажорову. Отступать было некуда.

Нельзя сказать, что ученые задумались об этой проблеме, только получив пинок из ЦК. Еще в 1968 году Мажоров и его коллеги удостоились Государственной премии СССР за создание средств индивидуальной защиты самолетов. Станция носила наименование «Резеда». Безусловно, получить такую высокую оценку своего труда было приятно и почетно. Но Юрий Николаевич понимал, что «Резеда» — это пройденный этап. Жизнь не стоит на месте, а стало быть, и противники идут вперед. И если в начале 60-х годов основным видом американских радиолокаторов для управления зенитных ракет были импульсные комплексы, как к примеру «Найк-Геркулес», то на смену им пришли системы с непрерывным излучением сигнала. Такие, как «Хок». Здесь значительно усилить помехоустойчивость удавалось за счет очень узкой полосы частот, куда и должна была проникнуть помеха. Теперь так называемая широкополосная шумовая помеха оказалась малоэффективной. Следовало найти новые, ранее неизвестные методы создания помех.

К тому же приключилась еще одна беда. Создатели зенитных ракет активно искали возможность наводить их непосредственно на источник помех. То есть на самолет, несущий помеховую станцию. А это уже двойная опасность.

…Летом 1967 года между Объединенной Арабской Республикой и Израилем началась «семидневная война». Она завершилась сокрушительным поражением арабов. Вслед за этим стали раздаваться голоса, что Советский Союз поставляет в ОАР военную технику, которая действует неэффективно на поле боя. Отсюда и поражения, большие потери.

Эхо «синайских поражений» аукнулось и в жизни Мажорова, Зиничева и их коллег.

«Как-то поздно вечером, когда разошлись по домам сотрудники института, — вспоминал Юрий Мажоров, — мы с Зиничевым взялись за обсуждение проблемы, связанной с подавлением «Хока». В первую очередь, волновала возможность наведения ракеты на источник помех. Практически одновременно нас осенила мысль: источник помех следует убрать с борта самолета и поместить его вне досягаемости для удара «Хока». Таким образом, ракета не сможет долететь до цели и самоликвидируется. Самолет будет сохранен.

Что ж, идея хорошая. На первый взгляд, в ее осуществлении нет ничего сложного. Но мы, разработчики оружия, знаем, что следует за этим взглядом, если присмотреться внимательней: вылезает такая гора проблем, кажется, и жизни не хватит, дабы их разгрести».

Мажорову и Зиничеву было предельно ясно: надо принять сигнал подсвета цели, усилить его, наделить узкополосной шумовой помехой и направить в сторону самолета, который собрались защитить. Теоретически все было верно. Еще несколько вечеров обсуждения, и задумка стала обретать конкретные формы и очертания. И вот тут вылезла та самая «гора проблем».

На первом этапе предстояло создать усилители СВЧ-сигналов. Только не обычные, а с огромным коэффициентом усиления. Но тут же сразу возникла опасность самовозбуждения усилителя. Сделав расчеты, ученые убедились, что нужны антенны с очень небольшим уровнем боковых лепестков. Обычные антенны для этой цели не подходили. Так же требовались усилители с коэффициентом усиления в несколько миллионов раз. Таких в нашей стране не существовало.

Разработчики средств помех встретили идею Мажорова и Зиничева более чем «прохладно». Они попросту не поверили в фантастические проекты Юрия Николаевича и Александра Александровича.

Пришлось действовать самостоятельно. Мажоров привлек к работе сотрудников филиала института в Протве.

Над разрешением проблемы уменьшения боковых лепестков антенн Мажоров задумывался и раньше. Так, будучи в командировке в Северной Корее, в тот самый месяц ожидания, Юрий Николаевич как раз и работал над решением этой технической задачи. Своими мыслями и соображениями по лепесткам он поделился со специалистом-антенщиком Владимиром Торговановым. Тот по эскизу Мажорова изготовил макет антенны с устройством уменьшения лепестков, потом снял с него характеристики. Результат оказался более чем оптимистичным. Уровень первого лепестка в полосе частот от 20 процентов оказался ниже главного на 50, а иногда и на 60 децибел.

Следующий шаг — создание мощного усилителя ЛБВ с большим коэффициентом усиления. Юрий Николаевич приехал в Протву, собрал сотрудников своего бывшего отдела. Этих людей в свое время Мажоров сам приглашал в отдел и потому был уверен: они «загорятся» идеей. Действительно, ученые откликнулись, взялись за дело. Непосредственно тему принял Павел Бачковский со своей группой. Привлекли к работе специалиста по антенным устройствам Евгения Качанова. Макет станции решили создать подвижным, разместив в кузове автомашины УАЗ.

Через три месяца образец станции был готов. Осуществить удалось практически все, что задумывалось. Выходной усилитель имел мощность почти 100 ватт, работал в полосе 1000 мегагерц. Сумели разработчики и решить так называемую проблему «входа — выхода»: при функционировании самовозбуждения усилителя не наблюдалось. Это была, безусловно, победа!

Испытания провели там же, в Протве. Станцию установили невдалеке от первого корпуса на берегу речки Огубянка, имитатор РЛС увезли подальше, за шесть километров на Михалеву гору. Результат, как и ожидали, оказался успешным.

Но теперь возникла новая проблема. Не было конкретных радиоданных об РЛС системы «Хок». Как можно противостоять столь мощному комплексу, не зная его важнейших параметров — полосы частот, спектра сигналов. Даже сведения о мощности ЗУРО оказались весьма обрывочными, противоречивыми.

Куда обратиться за помощью? Конечно к военной разведке. Написали официальное письмо. Разведчики, конечно же, ответили. В архиве остался их ответ.

«Направляю информацию «Американская система зенитного управляемого ракетного оружия «Хок» и ее боевые возможности, — писал начальник ГРУ, генерал-полковник Петр Ивашутин.