Книга Командор - Валерий Большаков

Не терзать свою изнемогшую плоть, не заставлять её таскаться по чёртову острову, а покорно принять свой удел…

Вон как этот осьминог, выброшенный на берег, — лежит на песке и сохнет.

Высыхает, пока не станет твёрдым и ломким и его не смоет волна на корм обитателям океана. Из праха — в прах.

Утомившись, фон Горн вышел к наветренной стороне и присел на камень отдохнуть.

Волны набегали одна за другой, ворошили песок, с шелестом утягивая его и снова возвращая суше.

Подгоняемые ветром, океанские валы катились из волглой бесконечности. Так было всегда.

Как только Господь отделил воду от земли, так с тех пор и накатывает прибой.

Войны сменялись миром, рождались и уходили в небытие поколения, народы переселялись, а волны всё так же накатывались на этот пустой берег, безостановочно и безразлично. Империя…

Фон Горн усмехнулся. Какая глупая прихоть…

Всё сущее тщетно.

Даже будучи коронован, он выйдет на берег где-нибудь к югу от Чесапика, на один из плоских островков Внешних Отмелей, и что увидит?

Да то же самое, что и здесь, — размеренное биение волн, отмеряющих Вечность.

И что пред Вечностью императорский венец?

Никчёмная безделушка…

Разглядев в морском просторе корабль, Альберт даже не поверил сначала. Задохнувшись, он вскочил, давя рыдание.

Надо дать о себе знать! Но как?

Огонь давно потух, даже углей не осталось. Да и что тут разжигать?

Проковыляв на верх пологой скалы, фон Горн сорвал с головы рубашку и замахал ею, закрутил.

Попытавшись крикнуть, он издал лишь жалкий писк, переходящий в хрип. Неужели не заметят?!

Заметили! Они идут сюда! О, боже…

Приблизившийся корабль ещё раз окатил счастьем Альберта — он узнал в нём свой собственный флейт «Дельфин».

Флейт не стал подходить к самому берегу, а спустил шлюпку.

Матросы, гребущие в ней, казались фон Горну анге-лами-спасителями.

Вот только что лее так медленно они работают вёслами?

Когда нос шлюпки с шорохом налёг на песок, несколько человек спрыгнули в мелкую воду.

— Кто таков? — крикнул один из них.

— Не узнаёшь, Дирк? — криво усмехнулся Альберт.

— Не может быть! — охнул матрос, бледнея. — Вы?!

— Я, я… Привет, Симон. Привет, Виллем.

— Отец Альберт! — вскричали матросы.

— Вот и свиделись…

Чтобы постричься, побриться, переодеться, фон Горну хватило дня. Но чтобы отъесться за месяц, проведённый на Сундуке Мертвеца, недостало и недели.

Всё шло хорошо, просто замечательно — «подданные» искали своего «императора», и они его нашли.

Искали долго, прошли по следам «Феникса», по-расспрашивали своих, высадившихся на берег Гонава.

Флейт «Фортуна» нынче должен был ожидать их всё там же, в заливе Гонав, а пинас «Ла-Рош» отправился в Санто-Доминго.

В день восьмой после своего счастливого избавления Альберт взошёл на квартердек, к капитану Генриху Цимссену.

Походив, заложив руки за спину, фон Горн остановился у кормового фонаря.

— Чтобы поймать зверя, — медленно проговорил он, — нужно знать, где у него водопой или логово. Мне неведомо, что так притягивает Капитана Эша к северному побережью Эспаньолы, но он постоянно туда устремляется.

Когда я был в плену на его корабле, то видел даже то место, кое и сам капитан, и его ближайшие друзья разглядывали весьма пристально. Вздыхая при этом так, словно проплывали мимо родного дома!

Там есть такая скала, со сквозным проходом с моря, будто большая пещера…

— Знаю такую, — кивнул Генрих. — Голландцы зовут её Опрокинутой Чашкой. С ручкой, хе-хе… Хотя старые капитаны побаиваются того места.

— А что так?

— Иной раз там пропадали корабли. В тихую погоду, почти при полном безветрии…

И ни одного обломка потом не находили, словно в бездну какую проваливались!

— Ничего, Генрих, — усмехнулся фон Горн, — нам это не грозит. Курс на Эспаньолу!

Прямиком идти к Опрокинутой Чашке (Бэк-Кап, как англичане говорят) Альберт не стал. Рисковать зря не хотелось, ему нужна была обеспеченная победа над Капитаном Эшем.

А кто же, кроме испанцев, мог её обеспечить?

Вот поэтому «Дельфин» и отшвартовался в порту Санто-Доминго, где уже находился пинас «Ла-Рош».

Его капитан, молодой фримен из Джеймстауна, окрещённый Оуэном Кедриком, тут же явился пред светлы очи фон Горна и доложил, сияя, что всё-то у них в порядке, и как же он рад видеть «отца Альберта» во здравии.

Терпеливо дослушав, Альберт спросил:

— Что слышно о Капитане Эше?

Кедрик подтянулся и сообщил:

— Галеон «Симург» и ещё три корабля его сопровождавших видели с острова Тринидад следовавшими к югу, к устью Ориноко. Сейчас там находится наш человек, он владеет быстроходным навиетто. Как только командор де Монтиньи двинется обратно, он передаст эту новость сюда, в Санто-Доминго. Разумеется, за деньги ему обещанные…

Фон Горн отмахнулся небрежно.

— Иное знание дороже золота, — сказал он и внимательно поглядел на Оуэна: — Вы ещё что-то хотели мне сообщить, капитан?

— Д-да, — в некотором смущении промолвил Кед-рик. — Тут к вам один человек из Мехико…

— Из Мехико? — удивился Альберт.

— Да, он дожидается вас уже вторую неделю. Хотел было вернуться, но тут вы и сами воротились, и…

— Где он?

— У меня на борту.

— Проводите меня…

На борту «Ла-Роша» фон Горна поджидал священник в чёрно-белых одеждах доминиканца, худой и длинный, с невзрачным плоским лицом.

Альберту он напомнил скромненький полевой цветок, засушенный между страницами книги, да и забытый.

— С кем имею честь?

Священник приторно улыбнулся, выказывая нездоровые зубы, и заговорил:

— Прежде всего поздравляю вас со счастливым избавлением, дон Альберто. Знать, вы угодны Богу, раз Он явил вам милость Свою. Зовут меня дон Эстебан, с недавних пор являюсь главным инквизитором Мехико. Но здесь я не по делам «священной службы». Видите ли, не так давно я ходил всего лишь в помощниках у отца Мануэля, дона Карлоса Мануэля де Акунья. Отец Мануэль казнил некоторых приспешников Капитана Эша, и сей враг церкви и короля, в неумеренной наглости и гордыне, заявился в Мехико, где позволил себе казнить самого отца Мануэля, предав его огню аутодафе. Такое поношение святая инквизиция стерпеть не могла. Но лишь теперь мы обрели возможность покарать кощуна и еретика. Надеюсь, возмездие настигнет богоотступника де Монтиньи — с вашей помощью, дон Альберто.