Книга Тайна Бреши - Ли Патрик

Трэвис изучил отверстие в стене, к которому крепилась тележка. Оказалось, что стена из обычного гипсокартона – странно для самолета, но здесь сделали исключение. Стальные прутья тележки были привязаны к алюминиевой арматуре за гипсокартоном. Естественно, очень прочной – ведь из такого же материала был сделан самолет.

– Когда можно будет меня освободить, в столе ты найдешь кусачки, – сказал Гарнер. – В верхнем правом ящике. Там полно всякой ерунды, но кусачки точно есть.

Снаружи донесся шум двигателей вертолетов – сначала одного, потом другого. Через минуту начали вращаться винты, и они взлетели.

В течение следующих нескольких часов ничего не происходило. В самолете стало очень тихо, хотя Холт все еще оставался на борту. Скорее всего, и Портер. Трэвис ждал, что они вернутся, чтобы еще раз попытаться допросить Гарнера, но они так и не появились. Вероятно, решили, что больше им ничего не удастся узнать.

Наконец снова послышался шум двигателей и рев вращающихся винтов. Вертолеты приземлились. Раздались голоса. Через пару минут «Боинг-747» задрожал, взвыли турбины. Трэвис вытащил нож из чехла и спрятал его под верхней частью костюма.

Холт и Портер сидели в зале для совещаний, когда самолет начал выруливать на посадочную полосу. Через иллюминаторы Трэвис видел, что уже спускаются сумерки. Портер читал написанные от руки указания по пользованию «Пробкой», которая лежала на прежнем месте у задней стены. Трэвис пересек зал для совещаний и вошел в салон. Все восемь мужчин заняли свои места, точно обычные пассажиры, перед тем как самолет пойдет на взлет. Они не стали пристегиваться, но сидели лицом по ходу движения, откинувшись на спинки кресел.

Пятеро расположились у иллюминаторов, все с правой стороны. Остальные трое выбрали места возле прохода, также справа. Каждый занимал место в своем ряду; каждый видел только того, кто сидел перед ним, – во всяком случае, если бы не решил обернуться. Самолет вырулил на взлетную полосу, двигатели заработали на полную мощность, заглушив все другие звуки минимум секунд на тридцать.

Когда эти тридцать секунд прошли, а самолет еще не успел начать набирать высоту, все восемь мужчин были мертвы.

Трэвис не стал вытирать лезвие или прятать нож под костюм. Он вернулся в зал для совещаний, когда самолет начал набирать высоту. Чейз держал оружие чуть в стороне от себя, и кровь капала на пол. Он направился к Портеру. Тот краем глаза заметил нож и быстро повернулся, чтобы посмотреть на него. На его лице появилось недоумение и страх, а в следующее мгновение клинок вошел в трахею до самых шейных позвонков, и Трэвис слегка повернул нож, когда вынимал его обратно.

Холт успел поднять голову и увидел, как свело судорогой тело Портера и тот упал обратно на сиденье. И еще – как нож выходит из раны, описывает дугу и устремляется к нему. Холт отшатнулся, едва не опрокинув кресло, и выбрался из него. В результате он оказался на корточках в углу, защищая руками шею.

Трэвис медленно приближался к нему. Он не спешил.

– Что такое? – едва слышно спросил Холт. – Что это?

– Я пришел, чтобы сообщить имена двух других жертв в «Хамви», – сказал Трэвис.

Взгляд Холта оторвался от ножа, и он попытался определить, откуда доносится голос Трэвиса.

– Их звали Пэйдж Кэмпбелл и Бетани Стюарт. Они были самыми поразительными людьми из всех, кого я знал. Они отказались от нормальной жизни, чтобы мир стал лучше или хотя бы не хуже. Им пришлось от многого отказаться. Прежде всего от солнечного света.

– Я могу дать вам все, что вы пожелаете, – сказал Холт. – Я самый могущественный человек в мире.

– Но сейчас все выглядит совсем не так, – возразил Трэвис.

– Вам следует об этом подумать, – сказал Холт. Его голос задрожал. – Правда, следует.

– Вовсе нет, – сказал Чейз, отталкивая в сторону кресло, чтобы подойти к скорчившемуся в углу человеку.

Но, прежде чем он успел сделать последний шаг, у него перед глазами замелькали зеленые и синие вспышки.

Глава 43

Трэвис замер на месте. Его слегка повело вперед, но он сумел восстановить равновесие. Быстро отвел глаза в сторону, рассчитывая, что вспышки исчезнут, но они лишь усиливались.

Зеленая. Синяя. Зеленая. Синяя. Теперь он уже больше ничего не видел, словно попал на концерт хард-роковой группы.

Зеленая. Синяя.

Чейз знал, что это означает, но не мог поверить, что такое возможно. Как он мог добраться до настоящего времени, находясь внутри воспоминаний «Пробки», если он «Пробкой» не пользовался?

Нож выпал из его руки и ударился о ковер. На лице у Холта появилось недоумение.

Трэвис отступил назад, зацепился за одно из кресел, наклонился и оперся о стол.

Зеленое. Синее.

Его сейчас выбросит из памяти вопреки собственной воле. В любую секунду. Но куда? И в какое время? И когда он умудрился приложить «Пробку» к голове?

Зеленое. Синее.

Черное.

Трэвис вздрогнул, открыл глаза и понял, что он снова в кабинете, в хвосте самолета. Перед ним стояли Холт и Портер; Ричард Гарнер чуть в стороне был все еще привязан к тележке. Трэвис опустил взгляд и обнаружил, что теперь он и сам привязан к такой же тележке, на том месте, где он находился во сне.

Который вовсе не был сном.

И не образом, отправленным ему кем-то другим.

Нет, это нечто третье.

У него было менее секунды, чтобы подумать об этом, потом его воспоминания исчезли, как картина на песке под порывом ветра.

Где он?

Как он сюда попал?

К чему, черт возьми, он привязан?

Пожилой человек, похожий на Уилфорда Бримли, наклонился, вглядываясь в его лицо.

– Вы меня понимаете? – спросил старик.

Но, прежде чем Трэвис успел ответить, его воспоминания снова исчезли; прошло не более секунды после того, как они начали формироваться.

Где он?

Как он сюда попал?

Гарнер смотрел, как Трэвис борется с наркотиком. Было очень странно чувствовать его действие на себе, но наблюдения за другим человеком, которому его ввели, оказалось не менее удивительным.

Он видел, как взгляд Трэвиса раз за разом теряет комнату, а потом снова ее находит. Память дробилась на промежутки, не превышающие секунду.

Портер наклонился над ним так, что его нос оказался в шести дюймах от лица Трэвиса.

– Скажи, кто должен войти в Брешь, – потребовал он; это был приказ, а не вопрос.

Трэвис замигал; не вызывало сомнений, что он успел забыть слова Портера. Он смотрел на него и молчал.

Портер повторял приказ. Снова и снова. Спокойно и терпеливо. Он старался внедрить его в подсознание Трэвиса, так тренер вырабатывает у собаки нужную реакцию. Он занимался такими вещами много лет.