Книга Пуля для любимого - Елена Лагутина

Ей показалось, что стены, покачнувшись, стали сдвигаться. Она никогда в жизни не страдала клаустрофобией, а теперь впервые в жизни ощутила, что означает страх перед замкнутым пространством. Зажмурив глаза, она попыталась убедить себя в том, что все это ей просто показалось — но даже с закрытыми глазами Настя чувствовала, как неумолимо надвигаются на нее стены. И с этим ничего невозможно было поделать. Снова открыв глаза, она медленно досчитала до десяти и прошептала: «Нет, я не схожу с ума. Я не имею права сходить с ума, потому что у меня есть ребенок. Я должна жить ради него».

Снова зазвонил телефон. Настя не стала снимать трубку, догадавшись, что это решил перезвонить Сергей Сергеевич. Она поговорит с тренером позже, когда хоть немного придет в себя… Хотя когда это будет?.. Говорят, что время лечит раны. Раньше Настя была полностью согласна с этим, а теперь, после всего, что произошло в ее жизни, она могла бы возразить: смотря какие раны. Потому что ее боль, такая жгучая и нестерпимая, со временем, с годами, может стать не такой острой. Но чтобы она прошла совсем — такого, безусловно, просто не может быть. Обрести и потерять любимого человека. В памяти навсегда останутся этот оконный проем и его лицо — улыбка, последняя улыбка, озарившая лицо за несколько секунд до смерти… Проглотив две маленькие белые таблетки — последнее время она не могла жить без димедрола, — легла на кровать и крепко зажмурила глаза.

В тот день Настя тренеру не позвонила. Не позвонила и на следующий день, и через день. Сергей Сергеевич регулярно звонил, уговаривал, но Настя словно впала в летаргию. Она даже не совсем отчетливо иногда представляла себе, какое время суток. Бесконечное снотворное, тяжелый полубред… И только на четвертые сутки пребывания в замкнутом пространстве она решила, что дальше так продолжаться не может. Она только тем и занималась, что бесконечно перебирала в памяти все то, что случилось. От этого никуда невозможно было деться.

В тот день она проснулась рано утром. Часы показывали половину восьмого. Настя поднялась с постели, прошлась по комнате, бесцельно и беспомощно оглядевшись по сторонам, а затем остановилась возле окна. Там, за окном, вставало солнце. Ярко-розового, какого-то неестественного цвета. Пласт неба над горизонтом был лилово-красным. Крыши домов и дорога — все было покрыто ровным слоем чистого белого снега. Наверное, снег выпал ночью. Настя отошла от окна, с трудом оторвав взгляд от режущей глаза белизны.

«Наверное, все-таки лучше будет поехать в деревню. По крайней мере рядом с Никитой мне станет немного легче. Да и он будет рад, что мама рядом».

Решившись на поездку, она позвонила Сергею Сергеевичу.

— Ну вот и хорошо, Настенька. Через два часа занятия в школе заканчиваются, я за тобой заеду. А ты пока собери все необходимое!

«Все необходимое»… В памяти еще долго звучал его голос и эти слова. Осталось ли в жизни что-то, что ей необходимо, если даже в самой жизни Настя не испытывает сильной необходимости? Глупо, бессмысленно…

Приняв душ, Настя налила себе чашку крепкого горячего кофе и принялась медленно собираться. Мятая одежда — накануне она заснула, даже не раздевшись, — нуждалась в том, чтобы ее прогладили. Но… включить утюг и разглаживать складки на мятой кофточке — она и представить себе не могла, что станет этим заниматься. Грязные волосы она собрала в пучок на затылке, ботинки только слегка почистила щеткой… И внезапно увидела свое отражение в зеркале.

На нее смотрела удручающего вида незнакомка. Волосы совершенно непонятного грязно-коричневого цвета почти сливались с веснушками на бледном, как у покойника, лице. Она даже не почистила зубы — хотя успела выкурить сигарету. Мятая кофточка напоминала одежду привокзальных бомжей. Грязные разводы на замшевых ботинках только дополняли сходство… И она собралась в таком виде ехать к сыну! Да что же это такое, что он про нее подумает? Что подумают все остальные?! Нельзя же так, в самом деле…

Включив утюг и намочив марлю, она убежала в ванную чистить ботинки, потом засунула голову под теплую струю и намылила волосы шампунем. Сквозь шум воды ей послышался звонок. Решив не обращать внимания, она продолжила смывать пену, но когда выключила кран, звонок повторился, причем весьма настойчиво.

«Кто бы это мог быть?» — подумала она отстраненно, замотала голову полотенцем и, подойдя к двери, посмотрела в глазок. Но с той стороны никого не было. Вернее, там кто-то был — Настя это чувствовала, совершенно безошибочно ощущала, что там, за дверью, стоит человек. Страха она не чувствовала — было только тупое раздражение.

— Кто там? — громко спросила она, но ей никто не ответил. И тогда она почему-то разозлилась: — Черт побери, что еще за игры такие?

Она распахнула дверь, ожидая всего, чего угодно — например, что сейчас ей в лоб влепят пулю. «Власов», — подумала она, представив себе знакомую ненавистную физиономию. Подняла глаза… и тут же их закрыла. Потом снова открыла — ничего не изменилось. Слева от двери, прислонившись к косяку, стоял Олег. Живой Олег — он смотрел на нее и улыбался.

— Ты жив… — прошептала Настя побелевшими губами. — Боже мой, ты все-таки жив!

Олег смотрел немного смущенно — и в этот момент Настя вспомнила о том, как они расстались. Она же выгнала его в тот день, когда…

Тысячи мыслей пронеслись в голове за несколько секунд. Бросившись ему на шею, она прошептала:

— Я люблю тебя! Ты просто не представляешь, как сильно я тебя люблю!

Они долго стояли, тесно прижавшись друг к другу, не произнося ни слова. Подняв лицо, Настя вдруг заметила, что лицо Олега немного искажено. Она отпрянула:

— Что с тобой?

— Ничего страшного. Ты думала, что меня убили. Но меня просто ранили. Плечо немного болит… Настя, так мы едем в санаторий? Сегодня тридцатое число — кажется, пора забирать ребенка… Машина внизу!

— Едем, — глотая слезы, ответила Настя. — Конечно, едем. Только не в санаторий. И сначала нам нужно поговорить. Я должна рассказать тебе…

* * *

— А здесь направо поверни, — скомандовал Сергей Сергеевич, — совсем немного осталось, не больше двух километров.

Олег послушно включил правый поворотник.

— Так, значит… ты собиралась меня убить? — тихо спросил он, поймав Настин взгляд в лобовом стекле.

— Собиралась? Кто сказал, что собиралась? — хмуро ответила Настя. — Почему в прошедшем времени? До сих пор собираюсь! И убью, если ты не прекратишь задавать идиотские вопросы!

— Прости, Настя. — Олег явно не мог прийти в себя. — Все это настолько неожиданно, что мне даже не верится…

Настя откинулась на сиденье, прижав к себе огромного плюшевого медведя.

— Нравится? — не отрывая взгляда от дороги, спросил Олег.

— Нравится… Даже жалко отдавать его Никитке, — рассмеялась Настя.

— Ну ничего, я тебе куплю такого же.

— Точно такого же?

— Ну да, чтобы вы не ругались.