Книга Финт покойной тети - Юлия Павлова

За ужином не было двух ненавидимых мною авторитетов с пустыми, уже нечеловеческими глазами. Жаль, я бы устроила канкан на столах, и плясали бы именно они, почуяв от шальной пьяной бабы запах шальных денег…

В машине Вадик стал активно лезть под мою шубу, заново изучая анатомию женщины, и даже нашептывал что-то из репертуара остро желающего мужчины, но мне хотелось спать.

Результат от сегодняшнего вечера был — Вадик вспомнил о моем существовании и желании записать его в свой гарем. Будем действовать дальше. Но завтра. Не дожидаясь предложения отправиться на выбор к нему или ко мне, я выдала фразу насчет приболевшей сестры, которая не заснет без меня и будет бродить бледной тенью из угла в угол, стеная и плача. А Вадику пылкая ночь была обещана в ближайшие дни. Он будто нечаянно набрал мой домашний номер и услышал «Але» в исполнении женского кашляющего голоса.

Дома Ладочников смотрел футбол и поедал овощное ассорти с картофельным пюре. Овощи были явно из подвала.

— Мил, а ты в подвале ничего необычного не заметила?

— Заметила, что ты не оставила там почти ничего.

— А Катя говорила, что слышала голоса… Оттуда.

Мила подкладывала в тарелку Ладочникова крылышко индейки и чуть не уронила его.

— Ты пьяная, Настька. Иди спи. Пугать меня на ночь глядя вздумала. Костя, ей нельзя пить, ты видишь?

Костя кивнул, не отрываясь от футбола. Мила собралась отвлечь его внимание на себя, но я поманила подругу за собой и, пока раздевалась в своей комнате, прочла ей лекцию о болезни, не поддающейся лечению, — «телевизор» и ее осложнении — «футбол». Есть еще баскетбол, теннис и Олимпийские игры. Но главное заболевание, разносящееся по миру со скоростью гриппа и с такими же последствиями, — чемпионат мира по Футболу. Футбол надо в данном случае писать с большой буквы и говорить с мужчинами о нем с придыханием. Единственная радость — чемпионат мира бывает раз в четыре года.

— Мила, это не лечится. Смирись сразу. У вас в доме не было такой практики, вы с матерью больше по сериалам специализируетесь, а у нас отец фанател всю жизнь, есть прецедент. Но мама выжила. А уж после их недавнего примирения сидит с ним рядом и делает вид, что тоже переживает, даже имена игроков старается запомнить.

Мила со мной согласилась полностью. Когда любовники встречаются первый месяц, им все нравится в партнере. Раздражение начинает накапливаться месяца через три, причем вызывает отвращение то, что поначалу могло нравиться. Человек может не так есть и нос вытирать, тапочки не на место ставить или вещи по спинкам стульев развешивать. Из-за таких мелочей ругань может дойти до объявления разрыва. Но у Милы с Костей сейчас был период «меда», когда все сладко, вкусно и интересно.

У Ладочникова есть великолепное качество, превращающее его немногочисленные недостатки, типа пахучих носков, в достоинства — Костя не врет.

Сев рядом с креслом Кости и тоже уставившись в бегающих по зеленому полю здоровенных мужиков, я, не повышая голоса, начала разговор:

— Кость, скажи, а если ты арестуешь бандита, вернее, шайку бандитов при совершении преступных действий, тебя могут повысить вне очереди?

— Могут, но подобные операции планируются заранее, и если дело не очень опасное, вперед идет начальство.

— А если опасное?

— То «Альфа». А бывает так, что разрабатываешь дело, разрабатываешь. Двадцать квартир с разговорами обойдешь, анализы у экспертов буквально сам чуть ли не проверишь, в морге с трупом посидишь, начнешь нащупывать ходы и понимать, кто преступник, а у тебя дело из-под носа забирают. Хорошо, если еще в нашем ведомстве остается, хоть поинтересоваться следствием можно, а то заберут в ФСБ, и как в воду канет.

— Обидно. Кость, а если, например, у меня на даче, в подполе или в сарае обнаружится лаборатория по изготовлению наркотиков или печатанию фальшивых денег и я смогу доказать, что к ней отношения не имею… В то же время там запертыми будут находиться люди с темным прошлым. Можно их арестовать и навязать статью посерьезней?

Костя оживился, забыл про футбол и отставил салат.

— Конечно, можно. Они же везде отпечатки пальцев наоставляют. Очень хорошо бы, чтоб судимость в прошлом имели. А уж если получится «в особо крупных»! — Костя закатил глаза от предвкушаемого удовольствия. — Хотя такие дела ФСБ ведет, нам близко подойти не дадут.

— А если ты один будешь об этом знать? И именно ты произведешь арест?

— Это была бы удача. — Костя серьезно посмотрел на меня. — Я готов ехать прямо сейчас.

— Куда?

— На твою дачу.

— Костя, это было образное выражение.

— Жаль. — Костя придвинул к себе салат. — Но если что… сразу звони мне, я с нашими подъеду. Сама не суйся, опасно… Мечтаю поиметь твоего братца, считай, что в тот день ты сделаешь меня счастливым, хотя бы ненадолго.

Мила, перемыв посуду, взяла за руку Ладочникова и увела спать на четвертый этаж.

В два часа ночи перезвонил пьяный Вадик, интересовался здоровьем сестры. Странно устроен человек. Сейчас Вадик был совершенно искренен, а стал бы он интересоваться самочувствием моей мамы и других родственников, если б меня убили в заложницах? Да еще по его же вине…

Поворковав по телефону минут пять, признавшись в диком желании потрахаться с ним немедленно, я обещала страстную встречу завтра же, не дожидаясь вечера, прямо с утра. Вадик почему-то от этой идеи не зажегся, может, инстинкт самосохранения проснулся?

Перед тем как заснуть, я вспомнила о находящемся под полом Сизом. Съехала ли у него уже крыша или он пока мучается похмельем?

Два дня пришлось отслеживать Вадика и буквально уговаривать заехать ко мне вечерком. При этом мною было обещано разливное море самым дорогих вин в объеме «сколько влезет», всевозможные деликатесы, которые он пожелает, в размерах «сколько съешь», и любой секс в вариантах «на что встанет». Вадик в гости не спешил, ссылаясь на обилие дел.

При его звонках иногда слышались тонкие подхихикивания временных фавориток. Меня это мало волновало. На третий день я звонить не стала, наступило время выдержать фасон и нагнать таинственности. Гуляла с собакой, разрабатывала ногу, к телефону не подходила, а свой сотовый так у мамы и не забрала.

Днем на скамейку ко мне подсела Лариса, истеричным голосом спросила, не беременна ли я. Нет, к сожалению.

Огромная Зорька радостно обслюнявила Стерву и попыталась поцеловать меня. Лариса прикрикнула на собаку и начала планомерно меня оскорблять, выясняя, чем же я смогла привязать к себе Лешу. Руки при этом она держала в карманах полушубка, сдерживалась.

Я бы давно встала и ушла, но есть во мне то гадское женское чувство, которое появляется при победе над соперницей. Лариса нервничала, а я наслаждалась. Он ей не звонил, не предупредил, не появился по собственной воле ни разу с тех пор, как познакомился со мной. Напоследок Лариса обозвала меня стервой, на что моя собака долго отвечала радостным лаем, и ушла, заплакав. Зорька поплелась за ней. Собаку мне было жалко.